на давным-давно позабытой, поросшей репейниками и лопухами дороге.
— и…?
— и?!?! да она же помнит каждую минуту этой дороги, каждую секунду! всё-всё помнит, даже то, что можно было бы — понимаете? — и забыть… берите!
— нет-нет… не стоит… как-нибудь в другой раз… а вот это, вот это — что?
— это? ах! ах! это — обломок кирпича.
— ага…
— очень хорошего кирпича, и обломок — просто замечательный!
— грязноват несколько…
— ерунда!
— нуда… нуда… ну и что он…?…
— да ничего, просто: обломок кирпича.
— просто обломок?
— да.
— и сколько он стоит?
— сто. смешная цена!
— сто?! за обломок кирпича??!
— за замечательный обломок! у-ух, какой…!
— о! да битых кирпичей где угодно навалом! чем он лучше?
— ха! это же очевидно! вы с ним — встретились, понимаете? у вас есть прекрасный шанс подружиться, и даже — чего только не бывает — полюбить друг друга! вот.
— хм…
— правда-правда, ну не идиот же вы отказываться от этого?!
— хм… видите ли, если я отдам вам эти деньги — мне не с чего будет сегодня кушать; я останусь голодный…
— ха! эка невидаль! покушаете в другой раз, как-нибудь потом…ну, как маленький, право.
— да?..
— да! сытость слепит, зачем вам это нужно? а? вы что — хотите быть слепым? хотите НЕ видеть — вовсе! — того, что, не будучи увиденным, — лишает смысла всю прожитую жизнь?…берите! берите, не будьте глупцом!
— хм… наверное, вы-правы… беру.
— завернуть?
— не стоит… вот сюда, в карман, пожалуйста…
— вы — молодец! наведывайтесь, проходя, — не оставляйте вниманием.
— не оставлю…
…мы шли с кирпичом по долгой — в высоких морщинистых тополях — аллее, шли, помалкивали дорогой, и как-то ненарочито — всё более и более — стеснялись боками.
так и жизнь миновала, и ещё одна, и ещё…а мы всё шли, шли, будто бы — уже и беседуя; будто бы: становясь ближе, необходимее, ненаглядней…»
8 (караванщик)
это — неотбеленное полотно это барханы барханы
они звенятся змеятся меняясь местами
барханы-попрыгунчики
ползуны-барханы…
ах караванщик…
милый милый
ох караванщик…
всякое деяние памятует о балансире
всякое сказание начинается с буквы оплетённой дикими травами
караванщик… ох караванщик… сирота-сиротка…
ох караванщик
(волчьих ягод
волчьих берёз -
равновесие
в каждом капкане
равновесие пуль и памяти…
хмури…
замяти…
стыни…
слёз…
равновесие в драной кофточке, приходящее в ночь к тебе -
лёгкой поступью…
чинной мброчью…
синей проседью… -
на коне…
из истерики, льнущей к по́лночи
грузной во́лочью — из груди:
за околицей за прихолмием
за умёртвием — впереди)
ох
караванщик
эй караванщик как горячо под твоей рубахой не уберегли родимый — берегись! берегись! эй
солнышко всё заслепило
(ты не прощён но непрощённый — умеешь прощать
ты по макушку засыпан горячими грудами, которые дала от себя пустыня
но разгребаешь груды иные костлявыми руками ты босой и голый
но весь свет задариваешь шелками почему? откуда?)
ох караванщик — барабанщик на валунах из гладкой смолы ох
кто встретит тебя…?
гремит посуда нарезаны булки и караваи тяжелеют мокрые флаги эй
там — из откуда — но протянуто издалёка -
в там конечно конечно так повёрнуто к лику — лик…
караванщик стоящий на коврике
: теперь — поровну
теперь — равновесие
теперь — заботы
(подмятый подмятый подмятый подмятый подмятый кто?
забывший забывший забывший забывший забывший… кто?
…и даже если ты — распятый а вслед за тем — уже остывший
то всё равно: на всех дорогах ты оставляешь ровный след
всегда: вчера сегодня завтра как колокольный призрак вишни -
подмятый «кто» и «кто» забывший — все одинаковы в тебе)
ух караванщик караванщик ух
как тропа твоя тянется ничуть не теряясь ничуть не теряя взора ох
налегай на палку родимый! упирайся крепче!
всё что стоило потерять — потерянно
всё что стоило найти — блестит у колена
(нет за спиной твоей каравана…
и не было его…
да он и вовсе не нужен…!)
ах!
ах караванщик ох родимый
крепче упирайся налегай налегай на палку ах караванщик
так пустыня: и одно проглотит и другое и третье — и уже не пустыня ах пустыня
ох родимый родимый: ничуть не теряясь не теряя взора
:…вот сюда ногу… теперь — сюда… теперь — сюда… рывок!!! ну а теперь (и это уж — точно) ты и сам (и это уж — точно) ты и сам дойдёшь невозбранно
Глава 9 (рассветная…)
1
…ближе к ночи мальчик шёл смотреть на дома.
он прогуливался мимо домов; мимо бревенчатых лачуг, мимо громад из кирпича и бетона… и проходя мимо: проходимое — оглядывал, вглядывался напряжённо, парил над.
многоводье… это угадывалось сразу: многоводье…, бесформенно-сумеречная масса, напоминающая студень; волоокая плотная подрагивающая масса с прожилками из багрянца.
многоводье расположилось за домами, за всеми домами сразу… окружило их…
просверкивание электрического света в дырчатых футлярах, где жильё и подобие пребыванья, — сверканье на многоводье (еле заметное, дышащее едва…).
безграничье… мальчик чувствовал, чувствовал: нет явлению этому остановки, нет ни малейшего удержанья: вольное размноженье пределов…
он чувствовал, чувствовал: безграничное многоводье приклонилось, горизонтально схлестнуло напряжённые уши, замерцало желаньем прыжка.
…дома-футляры казались спокойными, они высились, двумерно и строго, напоминая хмурые облинявшие декорации. они были загадочны, но вместе с тем — без всяких прикрас и тайн, очевидны.
мальчик прогуливался, стараясь — гуляючи — быть в некотором отдалении… это не получалось (как же этому получиться?) ему хотелось вблизиться в дома, растормошить их, умолить обернуться.
он заглядывал в окна; трогал стены; рассматривал дома — запрокинув голову — запрокинутыми в предрассветный муар.
не было в многоводье опасности… но удивлялся мальчик: вот оно, со всех сторон, а ничто им не всполошено, не позвано во внимание…
не было в многоводье опасности, но — перемены.
2
по́перву: редкими малыми струйками, вослед — струек плетением, — рассвело.
множеством призрачных ртов, трепеща и благоговея, колыхнулась пыль, ах, пыль! (благоговея!) неслась! неслась! к чему бы ни прижалась — кошечкой-молнией, — всплеск, озарение!
будто бы: мятые пивные банки — возвысились — исстоналисъ утробой — исполнились материнства…побежали!
глаза их наполнились памятью близких огней, и ещё
(да!: и ещё)
будто бы: шевельнулись клочья газет, — оглянувшись, но — смело (ах, смело!) стряхивая с себя татуировки зряшных письмён, шевельнулись, глазасто и горячо, шевельнулись, качая бёдрами и оправляя волосы.
будто бы: лупкая краска заборов, решёток, стеновий — унылье и трепет поправ — загоризонтилась перламутром всецветным; воссияла, всякому даря, всякого разотмевая.
пыль неслась, — искрашивая! — в пронесновеньи своём искрашивая рукава и пунцовые губы иллюзорных владык; ударялась о вдумчивость драных древесных кож;
