Несмотря на то, что идея была распространённой, братья Магнусы так и не объединили миф о готах с мифом о Гиперборее. Это странно, потому что Иоганн Магнус был знаком с текстом Якоба Циглера «Schondia» (1532), где эта связь прослеживается явным образом.[45] Наибольшего развития шведский готицизм достиг в начале XVII века, и именно тогда связь гиперборейцев с готами была признана очевидной. Гиперборейцы превратились в готов, а греческие мифы стали шведскими. Многие считают ведущим представителем готицизма Олофа Рюдбека, однако другой важный деятель начала XVII века — Иоганн Буреус. Хотя он не настолько знаком общественности, как Рюдбек, именно Буреуса называют «отцом» шведской грамматики, пионером исследований рунологии и «верховным жрецом» готицизма.
Йохан Буре (1568–1652) или Иоганн Буреус, — его более известное имя, — одна из важнейших фигур готицизма. В его работах мифы о готах переработаны таким образом, чтобы не только подчёркивать исключительную роль Королевства Швеции, но стать основой пути индивидуального развития. Буреус объединил поздний готицизм, собственные лингвистические и рунические исследования и интерес к оккультизму.
В подписи к одному из изображений рунных камней Буреус указывает время начала своих исследований рун: «Denna lärde migh först läsa runor 1594 widh lagh» («Это было первое, что научило меня читать руны около 1594 года»).[46] Работы Иоганна Буреуса были основополагающими для развития шведской грамматики.[47] Он также очень своеобразно переработал готическую идеологию. В 1599 году он закончил первый печатный труд о рунах. Это медная гравюра в формате «фолио», которая называется «Runakänslanes lärospan», её также называют «большой рунной таблицей Буреуса».[48] Слово «känsla» («смысл») характеризует эпоху и науку того времени. В этой работе Буреус привёл примеры множества рунных камней и показал несколько рунных рядов с указанием фонетических значений рун.[49]
Рунические исследования Буреуса считались настолько важными, что король Швеции запретил ему покидать страну, потому что если бы с Буреусом что-то случилось, древняя история была бы потеряна.[50] Буреус считал, что христианство и латынь вытеснили руны, и хотел восстановить знания о них. Был опубликован букварь «Runa ABC-bok». Одно из важнейших достижений Буреуса в рунологии — обширнейший обзор рунных камней. Он смог детально исследовать 663 камня. Это примерно четверть рунных камней, которые существуют в Швеции до настоящего времени.[51]
Буреус разработал систему рун, которая объединяет лингвистическую систему и затрагивает глубокие эзотерические вопросы. Буреус работал в Упсале, его вдохновляли работы по каббалистике и алхимии, книги Агриппы, Парацельса, Ройхлина и других великих оккультистов.[52] Как и в каббале, он считал, что у рун есть разные функции: в качестве письменных знаков, а также в качестве тайных магических символов.[53] Он разработал готическую каббалу, которую назвал «Kabala Upsalica». Тайное знание о рунах он назвал «adulrunor» или «adelrunor». Более того, он разработал знак, который также называется «adulruna» и который содержит все пятнадцать адулрун. Этот знак напоминает «Monas Hieroglyphica» английского оккультиста Джона Ди, хотя последний знак содержит планетарные символы.[54] Адулруна Буреуса — это карта вселенной и развития человека на нескольких планах бытия. Адулруна — символ и человечества, и космоса, микрокосма и макрокосма. Основной эзотерический текст Буреуса — «Adulruna rediviva», «Живая адулруна».
Во время возникновения рунологии Швеция была одной из влиятельных европейских стран, так что можно в целом говорить и о некотором руническом возрождении. Во время Тридцатилетней войны (1618–1648) шведские офицеры использовали руны для кодирования сообщений.[55] Исследования Буреуса отличает то, что руны рассматриваются не просто как вид древней письменности, которая доказывает наличие древней литературной традиции на Севере, но в первую очередь как символы индивидуального пути инициации и просвещения, благодаря которому адепт достигает единства с богом. Эзотерическая рунология Буреуса была известна и за пределами Швеции, к нему часто приезжали издалека, чтобы узнать о тайнах адулрун.[56] Находясь при смерти, Буреус объявил, что более всего он гордится своими исследованиями мистицизма, несмотря на то, что у него были и значительные лингвистические достижения.[57] Его последователи Стирнхильм и Верелий приняли некоторые из его идей, однако дистанцировались от большей части оккультных и каббалистических моментов.[58] Те идеи, которыми Буреус гордился больше всего и которые изложил в нескольких редакциях книги «Adulruna rediviva», не получили широкого распространения. Возможно, это произошло из-за того, что мысли его были настолько личными, сложными и оккультными, что не могли привлечь множества последователей. Удивительно, что многие мистики, жившие после Буреуса, разработали подобные системы независимо от него: ступени готической инициации Лиги «Манхем» и рунический мистицизм ариософа Гвидо фон Листа. Сходства многочисленны, но, судя по всему, обе системы развивались без прямого влияния Буреуса.
С выходом книги Олофа Рюдбека «Atlantica» шведский готицизм начала XVII века максимально развивается. Книга также называется «Atland eller Manhem» и состоит из четырёх объёмных томов, последний из которых так и не был закончен. На Рюдбека произвели впечатление «Эдды» Снорри Стурлусона, которые в то время получили широкое распространение и стали одной из основ готицизма. Рюдбек использует герменевтический принцип подмены, чтобы доказать, что многие из древнегреческих мифов в действительности происходили в Швеции. Когда Рюдбек объясняет, почему, говоря об Атлантиде, Платон упоминает слонов, то утверждает, что это всего лишь фигура речи, означающая волков, так что его невозможно заставить отказаться от мысли, что Атлантида — это Швеция.[59] Несмотря на то, что во время публикации «Atlantica» вызвала многочисленные споры, она оказала значительное влияние. Между Рюдбеком и Буреусом можно найти несколько сходств, хотя их модели готицизма отличны. Рюдбек — представитель националистического самоуверенного готицизма, в то время как Буреус говорит о готически окрашенном эзотеризме, который проникает в человеческое существование на высших планах.
При описании готицизма обычно начинают именно с Олофа Рюдбека. Он положил начало собственному движению, рюдбекианизму, у которого было множество последователей. Однако следует отличать рюдбекианизм и готицизм. Как указывает Матс Мальм в своей диссертации «Minervas äpple», в начале XVIII века многие отказались от рюдбекианизма, не обязательно уходя от основных принципов готицизма. Труд Далина «Swea rikes historia» часто считается революционным, но, как замечает Мальм, именно в нём рюдбекианизм, а не готицизм, подвергается сомнению. Далин всё ещё считает, что готский язык — основа всех германских языков. Однако он не соглашается с фантастическим предположением Рюдбека, что именно на готском языке люди говорили до смешения языков и падения Вавилонской башни. Рюдбекианизм — экстремальная форма готицизма, которая служит национальным целям и требованиям времени.[60]
Со временем авторитет Рюдбека ещё более уменьшился, количество последователей упало. Эрик Юлиус Бьорнер и Йохан Гёранссон (1712–1769) продолжали упрямо защищать взгляды Рюдбека. Бьорнер резко соперничал с другими учёными, которые склонялись к идеям Рюдбека, например с Олофом Цельсом. Среди прочего, Бьорнер не мог вынести того факта, что эти ученые недостаточно подчёркивали древность рун. Очень часто его навеянные Рюдбеком теории разоблачались, но иногда ему сопутствовал успех, например в том случае, когда он смог доказать, что руны в Хельсинге младше обычных рун, а не старше, как настаивал Цельс.[61] В книге «Nordiska кäтра dater», которая станет его важнейшей работой и вдохновит основателей Готической лиги, Бьорнер опубликовал множество исландских саг.
Йохан Гёранссон, который был немного младше, писал патриотические книги о рунах и истории. В 1746 году он выпустил перевод и толкование «Эдд» Стурлусона, который был опубликован под названием «De yverborna atlingars eller sviogötars ok nordmanners Edda»[62] («Лучшие патриоты: «Эдда» атлингов или свеаготов и нордических мужей»). В ней содержалось только введение Снорри и «Видение Гюльви».
