Проходя мимо снимаемой комнаты, он уставился на дверь со стеклянными вставками: уж больно интересно ему было хоть что-то там разглядеть, но занавески оказались предательски плотными и не дали ему этого сделать. После неудачной попытки Саша вернулся в свою комнату и лег досыпать…
— Вставай, пора идти в Бурсу, — сказала мать, срывая с него одеяло.
«Как было бы хорошо, если б все это было сном», — подумал про себя Александр, открывая непослушные слипшиеся глаза.
Идя по дороге в училище, он решил сегодня не курить коноплю. Свое нежелание курить объяснял себе тем, что близится Новый год и на такой большой праздник, если будет так часто расходовать травку, может ее не хватить. А трезвым оставаться в Новый год, со слов его друзей, было нереспектабельно. Но в действительности не это было причиной. Он не мог себе объяснить почему, но ему стало просто скучно этим заниматься.
Придя на свою каждодневную каторгу, какой Саша считал свое училище, он никак не мог собраться с мыслями, что он тут делает. Какая сила заставляет его здесь сидеть?! По прохождении каждой пары уроков ему становилось легче на душе.
Сразу после учебы, он отправился проведать свое двухколесное детище. Мопед «Карпаты» в поломанном состоянии передал ему в наследство отец. Это был единственный подарок за тот период времени после того, как мать с ним развелась. Саша был глубоко привязан к мопеду. И хотя ездил на нем столько же, сколько и чинил, все равно большую часть свободного времени проводил в гараже. Так как он очень любил путешествовать, мопед являлся для него объектом мечтаний, связанных со свободой передвижения. Вот и сейчас он шел в гараж, чтобы поменять покрышку и проверить, не перестал ли работать движок за те три дня, которые он здесь не появлялся. Кое-как, с ругательствами, Саша поменял покрышку и, потратив десять минут на то, чтобы завести мотор, довольный отправился домой.
Придя домой, он увидел в коридоре большое скопление обуви. В снимаемой комнате шла оживленная беседа. Оттуда доносились веселые голоса и смех. Еще играла какая-то абсолютно незнакомая ему, очень мягкая, плавная и гармоничная музыка.
Налив себе сразу две тарелки супа и отрезав половину батона, Саша умышленно стал долго все это поедать, в надежде, перед тем как уйти, повидаться с загадочной Радой и познакомиться с ее мужем. Не дождавшись никого из них, он поспешил в вечернюю школу. Сидя на уроках, он подумал о том, что в этой школе никто на самом деле не хочет учиться. Все просто формально ходят сюда, чтобы их родители были спокойны, что дети, хоть какое, но получают образование. В такой среде что-то понять и чему-то научиться было невозможно. Пока учительница писала тему на доске, «дети» занимались тем, кто во что горазд: запускали бумажные самолетики, обсуждали ее фигуру, громко пели, некоторые приходили пьяными, а одни вообще умудрялись в классе курить. Ни о каких познаниях и речи не могло быть. Создавалась злокачественная аура, в которой из учеников никто не хотел выделяться как паинька или отличник. Александр грустил по дневной школе. Там был стимул учиться, и там были люди, которые чего-то хотели добиться в своей жизни. И это всегда подстегивало и поднимало настроение. Он даже специально, когда учился в дневной школе, перевелся в класс отличников, и тут бах. Вспомнив это, и сравнив с хаосом, который царил здесь, Саша был готов пустить слезу, но. нужно было делать вид, что у тебя все в порядке, что ты крут, иначе могли подумать что ты слабак. А слабых здесь не уважали. Осознание того, что он деградирует, скатывается вниз по наклонной плоскости, ужасало его, но поделать он ничего не мог, слишком уж большим был угол падения. Иногда Александр сам себя не понимал. Мог пить спиртное, курить траву (но не курил обычные сигареты), гулять с друзьями и знакомиться с девчонками, но как только дело доходило до серьезных отношений с противоположным полом, его охватывал страх связаться не с той. Внутри себя он очень идеализировал образ женщины, которую полюбит и которой отдаст всего себя. Но когда он сближался с девушкой и видел несопоставимость ее образа с его внутренним эталоном женщины, то всеми способами переставал поддерживать отношения. Ему казалось, что он может ввязаться во что-то такое, из чего потом очень сложно будет выпутываться.
В этот вечер Саша до полуночи гулял со своими друзьями, а когда пришел домой, все уже спали. Так же прошли еще два дня.
Наступило тридцать первое декабря, и он так и не встретился вновь с Радой и не познакомился с ее мужем. Мать пошла отмечать праздник к своей подруге, а Рада с Грегорианом — к своему знакомому. Александр долго ждал этого торжественного дня. Он очень любил Новый год и искренне верил, что в этот день возможны чудеса. И что с человеком, проводившим без долгов старый год и встретившим достойно Новый год, могут произойти перемены к лучшему.
Вечерело. В квартире Ромы — друга Саши, собралось много народу. Новый год все парни и девушки из двух соседних домов решили справлять у Ромы. Его мать любила выпивать, поэтому большие сложности и особые проблемы с ней не могли возникнуть. До полуночи в квартиру заходило много людей. Все были в хорошем настроении. И каждый приносил с собой что-нибудь из спиртного и еды. В зале молодежь, жаждущая новых неземных ощущений, соорудила длинный, от стены до стены стол. И к половине одиннадцатого он был уже полностью уставлен всевозможными яствами, а в середине длинной шеренгой выстроились в ряд самые разнообразные по цвету и объему бутылки, внутри которых был личный автограф Зеленого Змия, обещающего, на условиях постоянного употребления, бесконечный кайф и жизнь без проблем, вплоть до самой смерти. До «конечной» человеческого бытия в физическом мире Змий довозил, ну а что будет с зачарованными его силой после остановки под названием «Смерть», ему не было никакого дела. Сам же Змий был мало виновен в том, что тысячи людей, раз прокатившись на его веселящем аттракционе Жизни, задерживались, привыкали и предпочитали только его, боясь пройти дальше и изучить множество других, наиболее чистых игр и путей.
Как-то получилось, что все одновременно разошлись кто куда, и Александр остался в квартире один. От нечего делать он налил себе стакан водки и залпом его выпил. Через пять минут напиток сделал свое дело. Развеселившись, Саша стал, пританцовывая, бегать по дому. Включив телевизор, он щелкал каналами: на одном — российском, где только что наступил Новый год, шли поздравления от Ельцина, который помимо этого сообщал народу, что добровольно уходит в отставку и передает временные полномочия президента Владимиру Путину; на другом были изображены жирные цифры уходящего 1999 года, которые постепенно таяли. Александру будто что-то кольнуло в макушку. Вглядевшись в цифры, он еще больше выпучил глаза. Три девятки, являлись тремя перевернутыми шестерками. Он с ногами забрался на близстоящий стул, и с окаменелым лицом уставился в одну точку. Только сейчас он основательно задумался и понял, что близился конец тысячелетия и теперь он стоит на пороге новой, неизвестной ему эпохи! Образ трех перевернутых шестерок напугал его. Он панически не захотел оставаться в 1999 году. И это чувство было не безосновательным.
И в действительности, тот 1999 год для многих стал роковым, и это не являлось виной трех перевернутых шестерок. Те, кто не смогли перейти энергетический рубеж судьбоносного года, так и остались захваченными дурными привычками и низменными привязанностями.
В таком состоянии Саша подошел к зеркалу и посмотрел в свои наполненные хмелем глаза. Сам не понимая что делает, он указал пальцем на свое отражение и в приказном тоне стал говорить:
— Ты не останешься здесь! Не останешься в этом времени и в этом болоте! Не знаю, что произойдет! И не знаю, на что я рассчитываю, но так жить я больше не могу и не буду!!!
Александр взялся руками за зеркало и пристально посмотрел в свои глаза. Взгляд выражал смесь суровости, требовательности и непонятно откуда взявшейся веры. Глаза обоих Александров погружались друг в друга. Скоро он почувствовал, что тонет в незнакомом пространстве, и никто не знает, что было бы дальше, если бы на лестничной площадке не послышались топот и возгласы приближающихся девчонок и парней.
— О, Санек, ты тут совсем «одын»? С российским Новым годом, тебя, — сказал входящий в дверь друг Саши, — пойдем за это выпьем!
Хоть Крым и был в составе Украины, все же люди на этом загадочном полуострове встречали два Новых года, так как многие из них были родом из России, да и считали себя неделимым народом.
— Пойдем!!! — подхватили все остальные и заполонили зал. Зазвенели бокалы, зашипело шампанское, загремели петарды, и небо озарили разноцветные фейерверки. Праздничные чары взяли свои полномочия. Бурная волна молодежного азарта подхватила на своем гребне Сашу, и события этого вечера и предстоящей ночи втянули его в водоворот предсказуемых случайностей и исходов…
