Всегда пребывая в своём эго, мы даже не подозреваем, что мы намного шире и глубже его. Ибо по существу своему человек — не эго. Он — поле энергии. В то время как эго есть уловившая нас в свой плен иллюзия, или, более точно, что-то вроде наваждения, энергетическое тело — наиреальнейшая в мире вещь. То, что случается с телом, и определяет дальнейшую судьбу человека, а вовсе не те объяснения, которыми через несмолкаемый внутренний диалог снабжает нас эго.
Постоянно фокусируясь на нашем эго и мышлении, мы не осознаём, что эго не есть что-то изначально присущее человеческому существу. Вся современная цивилизация заставляет нас воспринимать себя всего лишь как сложный комплекс привычек, социальных ролей рутинных дел, как набор автоматических мыслительных реакций на внешние раздражители. Причём, что занятно, в эти раздражители входит и само наше эго, чья деятельность — постоянная пища ума. «Я, мне, моё, себя», — говорит эго, а мы послушно думаем, что речь идёт о нас.
Можно ли под таким прессингом предположить, что эго — всего лишь детальное описание того, какими видит нас наш же ум, механическая запись личной истории? Оно реально лишь постольку, поскольку нас обучили воспринимать его таковым, мы просто привыкли делать это с малых лет. Средний человек в основном действует исходя из интересов эго, а думает, что из своих собственных, и противоречия здесь нет, ибо думает-то он умом, а для ума только эго и существует. Каждое такое действие усиливает эго, которое всё смелее диктует дальнейшие шаги, — так иллюзия постепенно превращается для нас в неустранимую реальность, образуя порочный круг, разорвать который очень трудно.
Но средство есть: не-делание — спонтанное действие, высвобожденное процессом перепросмотра[5]. Эта практика потрясающе эффективно обнажает иллюзорность эго. Совершаются поступки, не обусловленные личной историей, прекращается диктат эго — и вот оно съёживается, отступает в тень, и проступает истинная суть человека. И нам впервые открывается, что значит быть свободными.
Не всегда и не везде человечество было заключено в тесные оковы иллюзии. Таков был лишь курс западной цивилизации, у истоков которой стояла классическая греческая философия, которая наиважнейшим фактором прогресса и познания полагала голую рациональность. Племена аборигенов прошлых веков и нашего времени избрали другой путь — вот почему столь важен для нас их опыт. Эти люди не отделяли себя от неявленного, сокрытого, безмолвного, а стало быть, их энергетические тела с самого рождения оставались совершенными в своей целостности.
ДвойственностьОтвергая всё, что лежит за пределами понимания рационально мыслящего ума, человек перестаёт воспринимать большую половину самого себя. Мексиканские индейцы тольтеки никогда не совершали такой непростительной ошибки. Они знали: мы — существа двойственной природы. Мало того, таков и весь мир, который потому и назван на языке науатль — «Омейокан», что означает «место двойственности». Соответственно этому существовали и названия каждого из полюсов дуальной Вселенной и всех населяющих её существ: это тональ — рацио, и нагваль — таинственное, безмолвное знание.
Тольтеки, чьё наследие сберегло для нас это бесценное понимание, вовсе не были, повторюсь, пришельцами из другой галактики или народом, уцелевшим со времён затонувшей Атлантиды. Это были реальные, во плоти и крови люди, населявшие древний город Тулу в Центральной Мексике, оставившие после себя потрясающую архитектуру, поэзию и традицию, которая хранила путь к познанию истинной природы человека.
Они прекрасно знали (это видно хотя бы из слов их языка) о всепроникающей дуальности мира, и воссоединение полюсов двуликой сущности человека считали целью его существования. В отличие от ацтеков, чьё агрессивное мировосприятие явственно отразилось в эмблеме мексиканского флага — орёл пожирает змею, — тольтеки понимали дуальность как возможность будущего гармоничного слияния: это демонстрирует образ Кецалькоатля. Орёл не побеждает змею, но вместо того они становятся одним существом — пернатым змеем, дом которому — и Небо, и Земля. Такова мечта древних и новых Толтеков.
Зная о фундаментальной дуальности мира, лучше понимаешь, что происходит с нынешней западной цивилизацией. Её представители утратили контакт и даже память о нашей магической стороне до такой степени, что даже не подозревают о её существовании. Вместе с этим, конечно же, утрачен и источник нашей силы. Откуда же взяться тогда опыту естественного самоисцеления — нашему законному наследию с тех времён, когда человечество помнило о безмолвном знании! Результат — всё больше и больше болезней. С каждым годом увеличивается выпуск медикаментов, расширяется их ассортимент, изобретаются новые лекарства — а в ответ возникают и ширятся новые заболевания, на которые необходимо отыскивать новые лекарства. Естественный же механизм самоисцеления уже не может пробиться ни сквозь болезни, ни сквозь химию «лечебных препаратов». Это плохая новость.
Хорошая же новость состоит в том, что мы способны восстановить наши цели и возможности, которые вовсе не утрачены навсегда. Наше энергетическое тело — вот где надежда! — о способности самопроизвольно исцеляться за эти века не забыло (в отличие от близорукого ума, ничего, кроме эго, не видящего). Остаётся лишь переместить фокус внимания с ума на тело, охватить его своим расширенным осознанием. Именно перепросмотр и помогает осуществить это.
Вспомним определение:
Перепросмотр — это естественный процесс энергетического восстановления нашего энергетического тела и исцеления его от возникших в прошлом повреждений…
Итак, первую часть, которая касается энергии и естественности, мы уже расшифровали. Перейдём же ко второй части
…который заключается в телесном вспоминании и повторном проживании послуживших причиной травм событий. Результат процесса — исцеление в виде воссоздания той целостности и гармоничности тела, какой мы обладали в момент своего рождения.
Обычная память и память телаПерепросмотр, гласит определение, совершается посредством вспоминания значимых событий прошлого, точнее сказать — телесного вспоминания. Отличие существенно: обычно мы вспоминаем думая, здесь же вспоминают чувствуя. Не холодное ментальное рассмотрение — но искреннее, глубокое проживание. Мы возвращаемся в прошлое не для того, чтобы его изменить (это и невозможно), но чтобы изменить его последствия, которые обусловливают нынешнюю жизнь (а это нам как раз вполне по силам).
Обычная память ума и перепросмотр столь разнятся меж собой, что дают нам две совершенно разные картины окружающей действительности. Поэтому воспоминания при перепросмотре с полным основанием можно назвать «памятью иного Я» или даже «не-деланием памяти».
Что такое наша обычная память? Это беспрерывный внутренний разговор, который всю жизнь человек ведёт сам с собой. Обсуждение того, что мы собой представляем, как выглядят на нашем фоне другие и что важного происходит вокруг. Почти абсолютно лишённый осознанности, этот поток слов и мыслей непрерывно крутит жернова мельницы эго, всецело служа его нуждам. Это и есть почти единственная цель и задача обычной памяти — воссоздавать, поддерживать и усиливать эго.
Поразительно: в наших исследованиях перепросмотра постоянно проявлялся один и тот же факт: участники неожиданно открывали, что их прошлое — вовсе не реальное прошлое, но миф истории эго.
Миф о прошломИстория эго (та вещь, которую мы привыкли называть «я») есть миф, бессознательно созданный нами, чтобы утвердить образ себя, к которому мы так привыкли и с которым всецело себя отождествляем. Вот почему человек так привязан к своему прошлому. Оно может быть самым ужасным, но он ни за что с ним не расстанется, ибо прошлое поддерживает наше эго.
В отношении этого самого «прошлого» перепросмотр открывает поразительные факты: люди, всю жизнь считавшие себя кроткой жертвой, на самом деле оказываются жестокими мучителями; те, кто полагал, что постоянно печётся обо всех ближних и дальних, видят, что ничто, по большому счёту, их не волнует (причём противоположные случаи также нередки) и т. д. Это очень похоже на ситуацию, когда кто-то считает, что совершенно не любит своего отца, — и только в момент его смерти (или в процессе перепросмотра) отчётливо осознаёт, как глубоко любил его всю свою жизнь.
Давайте я расскажу историю про моего близкого друга, дающую ярчайший пример всему вышесказанному.
Когда Хуан Карлос впервые пришёл в нашу группу, все заметили, насколько он тих и застенчив. Только он намеревался с кем-либо заговорить, как его одолевало заикание. Постепенно преодолев зажатость в атмосфере доверия, он сумел высказать нам сокровенное признание: «Мне уже тридцать лет от роду, а я ни разу не целовал женщину! Не было у меня никогда подружки! Но я вовсе не хочу быть один, просто совсем не знаю, как с людьми общаться, а особенно с женщинами. Что же мне делать?»
