Почему сегодня архаическое вновь возникает из тумана, заволакивающего начала истории? Потому что после долгого странствия по запутанному пути, мы вновь обрели дорогу к дому. Мы приближаемся к цели и к пункту отплытия, мы возвращаемся к родным истокам. Паруса подняты, турбины работают, приводимые в движение силой духа, а не механическими двигателями. Теперь все будет возможно…
Я хотел бы продемонстрировать лишь несколько современных физических набросков развития мироздания, чтобы противопоставить их картине мира шаманов и показать, насколько становится близка наша наука представлениям шаманов. Когда и где окончательно встретятся и объединятся два мира представлений еще неясно, но совершенно ясно, что это произойдет.
Лауреат Нобелевской премии англичанин Брайан Джозефсен рассуждает в 1975 году о возможности существования параллельных, не соприкасающихся с нами миров, которые, с его точки зрения, мы не воспринимаем, так как они «отфильтрованы» нормальным сознанием; однако, благодаря определенным техникам, они могут стать видимыми. Картину мира, обладающего шестью измерениями, разрабатывает теоретик Бурхард Хайм. Она основывается как на теории относительности, так и на квантовой механике. Структуры высших измерений, которые могут проникать в наш мир, они называют «синтроподами» или тенями многомерных структур. Французский естествоиспытатель и философ Тейяр де Шарден придерживается мнения, что по ту сторону материального универсума существует «психический космос», находящийся за пределами нашего чувственного восприятия, некий не подлежащий измерению универсум, внутри которого для более продвинутых в развитии, нежели наша, галактических культур можно найти путь к высшим, не ограниченным временным и пространственным измерениям. Об открытии пути к нейтральному по отношению к понятию времени сверхпространству, говорит Джон Арчибальд Уилер из Принстонского университета, а также о так называемых космических «червоточинках», которые по своим размерам на 20 порядков меньше, чем элементы атомов. Все пространство, по его словам, пронизано дырочками, которые связывают нас со сверхпространством, существующим с нами бок о бок. По модели Уилера, наш мир, наш психический универсум, лежит на ободе колеса, на его изогнутой поверхности. Отверстие в нем и являет собой сверхпространство. Эта идея принималась во внимание уже в эйнштейновских и розенских, так называемых, энштейновско-розенских мостах, где речь идет об искривляющих пространство туннелях, по которым можно преодолевать расстояние без учета времени.
Астрофизик Джон Гриббин поселяет наш универсум на поверхность надувающегося баллона, который, как он полагает, растягивается, чем объясняет тот факт, что галактика удаляется от своего центра со скоростью, близкой к скорости света. Отражением внешней оболочки баллона, на котором мы находимся, существует с его внутренней стороны универсум, некий антимир, который отличается от нашего противоположностью заряда и обратно направленной стрелой времени. Николай Козырев, один из наиболее выдающихся советских астрофизиков, признавал также существование миров, зеркально нас отражающих, сохранивших, однако, полностью категорию каузальности. Кроме того, Козырев хотел показать своими экспериментами, что время обладает определенным качеством не только субъективного, но и объективного характера. Он рассуждает о плотности времени, его интенсивности и энергетических качествах. И если это действительно так, то это квазиматериальное время оказывает влияние также на материальные структуры. Тем самым психические структуры существуют не только во времени, но также и при участии времени. Вещи, таким образом, воздействуют друг на друга через время. Благодаря каждой материальной интеракции, время растягивается или сжимается вновь, что Козырев пытается доказать своими экспериментами. Он приходит к выводу, что время растягивается за счет внутренних причин, а ускоряется за счет внешних воздействий. Информационный обмен между системами происходит с участием времени, а именно времени, стоящего на нулевой отметке. По его мнению, зная это, можно объяснить такие проявления психики, как телепатия. Таких же взглядов придерживается и Шарль Мезе, американс кий физик-теоретик, который предполагает, что время является причиной высвобождения всех энергий.
Одним словом, «в один прекрасный день, когда наука начнет заниматься изучением нефизических явлений, она за десятилетие продвинется значительнее, чем за все предшествующие десятилетия своего существования», как утверждает Николай Тесла, один из величайших гениев среди физиков. Вероятно, здесь и должны будут встретиться физики и шаманы. И столь многообразная парадигма западного духа, идея эволюции человека совершенно растворится в философии будущего. Фридрих Ницше рассматривал человека как мост, как соединяющее звено, а не как завершающую инстанцию, а Догэн, великий мастер дзэн средневековой Японии, выразил это еще более недвусмысленно: «Ты забрался на вершину стометрового столба — и вот теперь идешь дальше». Куда же нам двигаться дальше, если мы, по Ницше, пройдем по мосту-человеку или, когда столб, по Догэну, первая ступень к просветлению уже кончатся? По Ницше, — в сверхчеловеческое, по Догэну, — в воздух, в нематериальное.
Я утверждаю: эволюция — это историческая парадигма. Идея эволюции, как концепции трехмерного измерения, лишается смысла, как только мы покидаем область наглядного. Эволюционистское мышление исходит из единого времени, из единого истинного существующего, пронизывающего весь универсум времени. Эту наивную мысль развенчивал в свое время еще Льюис Кэррол, когда давал своей Алисе возможность пережить все великие парадоксы времени,
«Но в нашей стране, — сказала Алиса, по-видимому, с трудом переводя дыхание, — попадают, как правило, в какое-нибудь другое место, когда долгое время бегут так быстро, как мы это сейчас делаем». «Странная разновидность страны, — заметила королева. — У нас, наоборот, надо бежать изо всех сил, если хочешь остаться на том же самом месте. А если ты хочешь куда-нибудь в другое место, ты должна бежать вдвое быстрее» [281].
Шаманы совершают путешествия между двумя мирами, из нашего в потусторонний, они люди, принадлежащие двум мирам. Составленные ими карты и наброски потустороннего мира остаются образными, проникнутыми человеческими ощущениями. Современная физика, напротив, конкретна, лишена наглядности и совершенно недоступна обыденному пониманию. Вид универсума, который предлагает нам физика после того, как мы покинем столб Догена, потрясает, в нем все человеческое ставится под сомнение. Шаманы и физики подходят здесь очень близко друг к другу. Артур К. Кларк, ученый и писатель-фантаст, высказывается следующим образом: «Каждую в достаточной степени прогрессивную технологию нельзя отличить от магии..». А великий психолог Карл Роджерс замечает: «Высшее научное знание подобно мистическому вершинному ощущению..».
Эволюция — это идея, порожденная трехмерным мышлением при линейном одномерном понимании времени. Безусловно, наивная теория. Напротив, математика и физика и шаманская картина мира предлагают многомерные параллельные универсумы и голографический космос, в котором эволюция является лишь одной возможностью из многих. Инволюция, другие временные универсумы, которые подчинены другим временным отношениям, это другие возможные реальные миры.
Ральф Вальдо Эмерсон сказал: «Мы существуем в последовательностях, в более мелких отрезках, в частях, в частицах. В то же время в людях есть душа, мудрая тишина, универсальная красота, для которой все части и частицы в равной степени направлены друг на друга». Альберт Эйнштейн утверждал: «Для нас, убежденных физиков, это деление на прошлое, настоящее и будущее есть ни что иное, как иллюзия, хотя и достаточно устойчивая [282]. Профессор физики из Оксфорда Роджер Пенроуз сказал: «…может быть, что те вещи, для которых время реально существует, являются чем-то вроде проростков более глубинного слоя реальности, где, в определенном смысле, время для всего останавливается?» [283].
Нормальным состоянием универсума стало бы, по мнению Пенроуза, отсутствие массы, и все изначальное, первичное было бы лишено ее, а производные вещи, вещи второго уровня, были бы «награждены» массой. Материя понимается здесь, стало быть, как тень реальных. миров.
Этот универсум кажется более похожим на сновидение, чем на мир привычных «суровых фактов». «Мы не владеем нашими сновидениями, но наши сновидения видят нас», — считает Давид Купер, представитель антипсихиатрии. А Нильс Бор сказал в одном разговоре: «Ну, в общем можно было бы сказать, что мы не сидим здесь и пьем чай, но что это нам только снится» [284].
