Согласно Сунне, для верных традиции, признающей четырех первых халифов, халиф является истинным имамом. Однако более мистическая секта шиитов применяет термин «имам» к семи или двенадцати своим лидерам, и у них возникла сложная метафизическая доктрина. Имамы этой секты ведут свое происхождение от Али, зятя Пророка, через старшего сына Али и Фатимы. Их второй сын, ал-Хусейн, был третьим имамом, а его сын — четвертым. Двенадцатого и последнего имама, которому еще предстоит явиться, будут звать Мухаммедом. Считается, что в течение долгих столетий он был жив, но жил тайно. Когда настанет время, он появится среди правоверных как Махди[156] — утешитель последнего дня мира, чье пришествие было предсказано Пророком.
Концепцию имама несколько проясняет Бернард Х.Спрингетт: «Персидские цари из династии Сафи величали себя «рабами Владыки Страны» — страны незримых имамов. Они всегда держали в царских конюшнях Исфахана двух оседланных и взнузданных лошадей: одну — для двенадцатого имама, когда бы тот ни появился, другую — для Иисуса Христа, который, по их представлениям, будет его сопровождать»[157].
Религиозная философия в исламе
Это не обычное исследование мусульманства, а часть всеобъемлющего обзора, посвященного возникновению традиции Адептов в различных религиях мира. Нельзя сказать, что все сторонники этих вероисповеданий пребывают в полном согласии относительно эзотерических аспектов собственных вероучений. Многие христиане отвергают христианский мистицизм, хотя его преподавали и он был признан самыми знаменитыми и почитаемыми лидерами этой веры. Многих ортодоксальных иудеев приучили считать каббалу опасной и противозаконной, но все же нельзя отрицать, что гипотезы, основанные на ее сложном символизме, занимали многих раввинов и ученых. Следовательно, немусульманину не подобает судить о вере этих людей и категорически высказываться относительно ее доктрин. Настоящий труд призван указать на аналогии между некоторыми аспектами ближневосточной метафизики и всеобщей верой в существование святых, обладающих необычайной способностью постижения тайн Бога.
Чрезвычайно трудно воссоздать широкую картину утонченных аспектов мусульманской религии и философии с позиции и взглядов немусульманских авторов. Общее отношение европейских писателей к исламу в большинстве случаев было в высшей степени критическим. Никакая иная из существующих религий не подвергалась столь открытым и настойчивым нападкам. Поскольку эта политика проводилась достаточно долго и присутствует на многих уровнях мышления до сих пор, то приходится допустить, что в большинстве имеющихся рассказов все-таки присутствует некоторая предвзятость несмотря на то, что сами писатели заявляют о своей беспристрастности или даже симпатии.
К сожалению, влияние ислама на христианский мир было неуспешно и временно. Оно пришлось на средневековье, когда над Европой сгущались тяжелые тучи нетерпимости и невежества. Христианский мир пришел в ужас от дерзости Мухаммеда, заявившего, что ему Богом назначено стать преемником первых учителей и раскрыть тайны истинной веры. В этом и заключалась грандиозная и все разраставшаяся ересь, которую не смогли искоренить даже крестоносцы и которая на протяжении веков угрожала захлестнуть Европу. Благочестивые средневековые теологи молили небеса о спасении от чумы, турок и кометы.
В наши дни ислам прочно укоренился в большинстве частей света. Проанализировав распределение мусульман по континентам и среди наций, Заки Али приходит к выводу: «… можно с уверенностью признать, что в мире насчитывается около 400 миллионов мусульман»[163].
В ныне сложившихся условиях у всех вероисповеданий человечества имеются стимулы к пониманию и правильному восприятию друг друга, и это единение может быть достигнуто самым простым и естественным образом именно на уровне мистицизма с его глубоким и благородным пониманием ценностей. [157]
Несомненно, Мухаммед знал о прискорбных обстоятельствах, уродовавших становление христианской церкви в его время. В его сознании постепенно складывалась концепция естественной религии, отличавшейся исключительной простотой веры, в которой почти не оставалось никаких возможностей для запутанной полемики, вражды или еретических раздоров. Он не думал, что трансцендентные элементы символов веры могут разделять людей. Доводы в пользу того, чего нельзя видеть или знать наверняка, дают слабое удовлетворение. Пророк был арабом среди арабов. Он знал их уклад жизни и сознавал их нужды. С его точки зрения гораздо лучше было бы мудро и с любовью направлять поведение человека в привычное русло, нежели вовлекать его в раздоры, которые могут пробудить в нем разрушительные инстинкты и злоупотребления во имя религии.
Результатом личного духовного переживания Пророка явилась вера для людей пустыни. Это были люди, которые держали овец и путешествовали караванными путями. Им надлежит быть честными в торговых делах, склонными к милосердию и способными молиться бок о бок, ища поддержки у небес в годину скорби или в час опасности. Разве можно было придумать более простую теологию, нежели та, что составляет суть ислама? Нет Бога кроме Бога; поклоняйся ему от всего сердца. Есть единый закон; соблюдай его с искренним раскаянием духа. Есть единое человечество; способствуй всем делам, направленным на общее благо. Мухаммед искренне считал, что если честно развивать эти главные принципы, то больше не будет никакого теологического деспотизма. К сожалению, ему не удалось укоренить свое учение в сердцах собственного народа настолько, чтобы он смог воплотить в жизнь его идеи во всей полноте. Тем не менее это не следует рассматривать как ошибку, а скорее отнести на счет общих недостатков всех смертных.
Ранние отношения между зарождающимся мусульманским миром и приверженцами иудейской и христианской веры не вызывали по существу никаких затруднений и не были неудачными. Мухаммед называл иудеев и христиан книжными людьми, намекая на Библию. В его время Коран, безусловно, еще не имел законченного вида. Таким образом, мусульманин получал духовные наставления только из уст живого учителя. Постепенно это различие укоренилось, и мусульмане стали считать себя членами одной семьи, родственниками, с Мухаммедом в качестве их общего отца. Пророк запрещал преследовать какого бы то ни было человека за его веру до тех пор, пока этот человек искренне живет ею, но полагал, что защита мусульманином своей веры от притеснений и тирании является делом добродетельным и необходимым. Если бы на него напали, он использовал бы все возможные средства для достижения победы и разгрома противника. Однако же, если противник сдастся или взмолится о мире, никакому духу мщения не должно быть места. И опять, к несчастью, человеческая природа оказалась сильнее откровения.
У Мухаммеда было весьма простое объяснение для большинства различий, возникновение которых в процессе эволюции религий кажется неизбежным. «Если бы Богу было угодно, он непременно сделал бы вас одним народом; но он счел целесообразным испытать вас тем, что даровал вам. Поэтому старайтесь превзойти друг друга в благочестивых деяниях: все вы вернетесь к Богу, и тогда он объявит вам то, относительно чего вы расходились во мнениях»[158].
Конфликт между ранним мусульманским и христианским учениями, можно сказать, укрепил обе веры, но и воздвиг между ними преграды. Однако в исламском мире мало что указывало на явную склонность к религиозным преследованиям. Первым мусульманам разрешалось вступать в брак с христианами и делить с ними пищу, и эти поступки расценивались как определенное доказательство существенной терпимости.
И христиане и иудеи занимали высокое положение и пользовались уважением за достижения в области медицины, искусства, литературы, права и науки. При халифах происходило блистательное восстановление учености, концентрировавшейся в Багдаде, Каире и других значительных мусульманских городах. Из первоначального центра исламской идеологии начали также проступать и другие элементы. Конфликт заставил мусульман усилить свои позиции в области учения, попытаться определить ортодоксию и воспрепятствовать, насколько это возможно, отделению еретических сект.
Очевидно, что Коран, даже будучи плодом величайшего духовного озарения и образцом изящного литературного стиля, не мог отвечать всем требованиям величественной цивилизации, набиравшей силу в Малой Азии и Северной Африке. У ученого и прирожденного мистика тоже были характерные для их натур потребности, так что исламу, подобно всем остальным религиям, пришлось неизбежно разделиться на эзотерическую и экзотеричеокую части, причем первая тяготела к метафизическим спекуляциям, а последняя хранила консервативную и ортодоксальную верность букве богооткровенного закона.
