В настоящее время все они в основном следуют культурным обычаям своих мусульманских соседей.
Большинство писателей не проводили четкого различия между дервишами и суфиями. Джон П. Браун, крупный специалист по этим сектам, рассматривает эти две группы, не указывая никаких явных различий. Пытаясь внести ясность, Д.С.Марголиус пишет: «В общем, мы можем провести различие между суфием и дервишем, как между теорией и практикой; первый придерживается некой философской доктрины, второй отправляет обряд особой формы»[170].
Стэнли Лэйн-Пул в примечании к главе X сказок «Тысяча и одна ночь» утверждает, что существует орден мусульманских дервишей, называемых суфиями; они исповедуют более правильный и более созерцательный образ жизни, нежели дервиши вообще. Многие из них написали книги о духовности, набожности и созерцании.
Мистическими сектами, как правило, движет стремление к личному переживанию духовной реальности. Учитывая схожесть, или даже полную идентичность целей, дисциплины, практикуемые для достижения развития и расширения сознания, примерно одинаковы, независимо от географического фактора. Таким образом, именно мистики более склонны проявлять терпимость и признавать факт межрелигиозного единства. Очень редко можно встретить достигшего высокого развития мистика, не знающего, что у всех вероисповеданий одна и та же цель и, вообще говоря, одни и те же методы достижения душевного спокойствия.
Для мистических религиозных течений, основанных искренними и просвещенными личностями и долгое время поддерживавшихся преданными членами, иногда наступают черные дни. У всех религий наблюдается тенденция отходить от своих основ и увлекаться материалистическими стремлениями народных масс. Очень немногие религии продержались достаточно долго без заметных признаков разложения. Жизнеспособность веры зависит от верующих, и если приверженцы доктрины компрометируют ее принципы, а эта компрометация в свою очередь порождает дальнейшую, то концом становится хаос.
Мистицизм представляет собой уровень убежденности, который трудно удержать, и подходит только восприимчивым и склонным к созерцанию от природы. Смысл настолько трудно уловим, что легко затуманивается, а до какой степени — оценить нелегко.
Исследование осложняется также синкретической структурой мистических убеждений. Обычно основополагающие концепции заимствованы из столь многочисленных источников, что почти невозможно установить, что же именно составляет неотъемлемую часть этой структуры.
Изучение исламской метафизики постепенно приводит к выводу, что заметная перемена ее мирового значения произошла между 10-м и 13-м веками христианской эры. Почти все эзотерические общества мусульманского мира возникли именно в этот период, а их лидеры и основатели, похоже, вдохновлялись общим информационным наследием. В это время в рамках ислама появилась группа школ, вобравших в себя элементы платонизма, бактрианского буддизма, сирийского и александрийского гностицизма, ортодоксального иудаизма, неортодоксальной каббалистики, мусульманской метафизики, аристотелевской философии, сабеизма и иранского огнепоклонства.
Тщательное и хитроумное превращение этих элементов в соединение религиозного, политического и философского значения происходило не случайно, а по детальному, тщательно разработанному плану. Чтобы понять и оценить этот план, искатель истины должен разобраться в путанице письменных свидетельств и сообщений, пристрастных и беспристрастных, обоснованных и необоснованных, всегда памятуя о том, что мусульманин — честный человек, не склонный извращать свою веру, а скорее стремящийся расширить сферу ее влияния и усовершенствовать внутренние аспекты. Поэтому для практических целей представляется уместным заняться исследованием тайны Обители Мудрости в Каире.
В 10-м веке н. э. в Египте возникло тайное общество, которое, пожалуй, можно назвать самым необычным из всех известных до той поры. Халиф Абу Мухаммед Абдаллах претендовал на халифат, поскольку был прямым потомком Фатимы, дочери пророка Мухаммеда. Отделившись от династии Аббасидов, он основал династию Фатимидов и учредил свой престол в Каире. Побудительные причины столь смелого поступка так никогда и не были раскрыты, оказавшись тем не менее приемлемыми для подавляющего большинства искренне верующих мусульман, поскольку в противном случае у новой династии не осталось бы шансов выжить. Сам же халиф Абдаллах, как показал ход всех последующих событий, оказался человеком далеко не заурядных умственных способностей. В те времена среди учебных заведений выдающееся место занимал находившийся в Каире главный университет — Дарул-Ликмат[171], к которому халиф присоединил Великую ложу, призванную распространять философские и эзотерические доктрины[172].
В этой ложе, получившей название «Обитель Мудрости», получали необходимые наставления кандидаты на посвящение в таинства исмаилизма. Обучение проходило в форме философских собраний и проводилось дважды в неделю, и эту школу регулярно посещали как мужчины, так и женщины. Облаченные в белые одежды неофиты и ученики рассаживались вокруг верховного настоятеля, который читал им трактаты, одобренные халифом, считавшимся великим магистром ордена[173].
Поначалу Абдаллах разделил всю свою систему посвящения на семь ступеней. В учебный план священных дисциплин были включены учения Пифагора, Платона и Аристотеля, и соискатели в процессе обучения переходили от одного уровня знания к другому, однако лишь немногие достигали высшего учения Ложи.
Главные историки «Обители Мудрости», Йозеф фон Хаммер и Стэнли Лэйн-Пул, выказывали явное предубеждение против мусульманских мистиков вообще и «Обители Мудрости» в частности. Считается однако общепризнанным, что семь основных ступеней способствовали благородству характера, а заключенные в них учения были выше всякой критики.
Процесс восхождения на первую ступень был наиболее длительным и трудным, ибо предусматривал обширные достижения в области знаний и принятие на себя самых серьезных обязательств в отношении учителя и ложи. Достигшим второй ступени передавались знания имамов, которых Макдиси[174] описывает как неких святых существ или личностей, заключавших в себе источник всего знания и являвшихся в разные времена для сохранения священной доктрины. Все это внушает мысль, что имамы были по сути Адептами, высшими членами духовного сверхправительства, утвержденного в эзотерической традиции древности. На третьей ступени сообщалось число святых имамов, которых было семь, и раскрывалась связь этого числа с семью небесами, семью планетами, семью музыкальными звуками и всеми другими группами из семи объектов, знакомыми изучающим древнюю символическую философию. На четвертой ступени учащиеся знакомились с семью божественными законодателями — апостолами Бога, сменявшими один другого, начиная с Ноя и Авраама. На пятой ступени предусматривалось расширение тайного знания до изучения числа двенадцать и охватывались такие темы, как двенадцать знаков зодиака, двенадцать колен израилевых и т. д. Шестая ступень была по существу философской, и особое внимание здесь уделялось учениям Платона, Аристотеля и Пифагора. Седьмая же представляла восточную мистическую теологию, включая доктрину единства, которую проповедовали суфии.
Такой учебный план во многом повторял структуру философской лестницы александрийского неоплатоника Плотина, согласно которой ученик, продвигаясь в своем развитии, систематически проходит различные абстрактные дисциплины, столь дорогие сердцу восточного человека. И хотя современные педагоги считают содержание предметов не отвечающим нормам, все же нет никаких оснований сомневаться в благочестии Великой Ложи. Обычно утверждают, что позднее к семи исходным ступеням искусственно добавили еще две и что учение этих уровней вконец уничтожило дух и цель «Обители Мудрости». От посвященного стали требовать, чтобы он отрекся от всего ранее полученного знания и начал исповедовать полный атеизм. От нас же потребовали принять как достоверный факт, что мусульмане, посещавщие «Обитель Мудрости», в конце концов согласились с верованиями и правилами поведения, полностью противоречащими доктринам Мухаммеда. Однако памятуя, что рядовой мусульманин — человек во всех смыслах добропорядочный, ученые, философы и мистики ислама ни на секунду не допустили бы введения такой системы обучения, которая превратила бы учение их пророка в предмет порицания и насмешек. Разумнее всего было бы допустить, что так называемые восьмая и девятая ступени были вымышлены, дабы дискредитировать тайное общество со столь широкой сферой влияния. Аналогичным образом в Европе имела место фальсификация фактов, имевшая целью оправдать осуждение тамплиеров.
