Прошло несколько дней, и беспорядки в лагере не только закончились, но и даже последствия были ликвидированы руками зэков под присмотром солдат. Конвоиры с удивлением констатировали: зэки и особенно уголовники стали значительно покладистее.
Действительно, теперь некому было подстрекать заключённых к неповиновению: дядя Ваня умер и урки присмирели, а «фронтовики» не стремились к новому обострению ситуации, и лагерная жизнь вошла в привычное русло.
Инциденты, произошедшие с Писарем и окружением дяди Вани, чрезвычайно заинтересовали меня, и я решил попытаться выяснить истинную причину смерти зэков, как мне тогда казалось, отметая едва ли не инфернальную историю смерти беглецов, преподносимую охрой, для чего пришлось разыскать охотника-эвенка, проживающего в посёлке при лагере….Когда я постучался в дверь домика охотника и рассказал о причине визита, старый эвенк долго отнекивался, ссылаясь на неосведомлённость, потом заявил, что ничего не знает. Словом на «сухую» говорить не пожелал, и я потащился в поселковый магазинчик — купить пару бутылок водки. Василий обрадовался угощению, но снова рассказывал только о премудростях охотничьего искусства и ни словом не обмолвился о странных происшествиях в лесу, аргументируя своё молчание тем, что не может говорить по долгу службы!
Сказанное охотником меня ещё больше насторожило и взволновало. Наконец распивая вторую бутылку, он разговорился и рассказал совершенно необыкновенную историю…
— Много ли увидит человек, выросший в городе и впервые отправившийся в тайгу? Только деревья, траву, камни. А у нас, охотников, в тайге работают не только зрение и слух — обостряется обоняние, конечно, не так как у собак, но мы распознаём множество запахов и замечаем многие важные мелочи, невидимые и упускаемые человеком обыкновенным — следы и крохотные, но чрезвычайно значительные приметы, по которым и судим о многом. Например, с какой целью и куда пошёл какой- либо зверь, что здесь делал и как далеко ушёл от данного места…
В предыдущий раз, когда из лагеря бежали Писарь и Митька, и теперь тайга поразила меня. Почему? Определил по настороженному молчанию птиц — они словно покинули свои гнёзда, спасаясь от страшной и неведомой людям опасности, по смазанному следу буквально «пырснувшего» с места лёжки моквы (медведя). Потянув носом воздух, вспомнил, что аналогичный запах, похожий на запах тёплого железа, наполнял воздух, когда мы искали Писаря, теперь же он буквально переполнял весенний лес, и я почувствовал — вокруг разлита… смерть! Несколько найденных мною тушек не успевших спастись и погибших таёжных птах подтвердили догадку: ОНА здесь, в лесу…
Сбитый с толку рассказом охотника, я не поверил ни одному его слову, и причиной, послужившей разгулу его безудержной, воспитанной на богатом северном эпосе фантазии, посчитал «пшеничное вино»!
Однако Василий, заметив моё скептическое отношение к рассказанному, предупредил меня, что, конечно, верить или нет — это моё законное право, и пояснил: утверждают старые и неграмотные люди, будто живёт на севере птица, «поющая ночью о смерти», и те из птиц, зверей, людей кто её увидел, кто, к своему великому несчастью, услышал пение птицы, — умерли, но… Немногие, кому по странному стечению обстоятельств довелось увидеть птицу и остаться живыми, рассказали, что крылья у неё похожи на крылья летучей мыши и подобны северной ночи! Прилетает птица всегда ночью и улетает перед рассветом — она живёт в ночном мраке и не переносит солнечного света, а в местах, где поселяется, тайга становится мёртвой, поэтому она не может жить на одном месте, а если бы и жила, наверняка умерла бы с голоду. А птицы, звери и люди, почуяв «запах тёплой смерти», в великом страхе покидают насиженные места, порой в панике бросая нажитое и спасаясь от неминуемой смерти, от которой есть лишь одно спасение — бегство!
Птица, если верить эвенкийским легендам, прилетает только тогда и туда, где должно произойти большое несчастье, прилетает накануне и начинает петь. Песни птицы никогда и никто не слышал, потому что поёт она беззвучно, но столь страшно, что всё живое, не успевшее убежать, спастись от её страшной песни, умирает; причём на телах умерших людей, тушках птиц и зверюшек никто и никогда не находил ни одного ранения…
Ещё слышал старый охотник от одного, определённого на поселение ненца, как иной раз в тундре, после длинной полярной ночи, люди встречали целые стойбища мертвецов — людей, собак, оленей… Это птица, «поющая ночью о смерти», пропела над ними свою страшную песню…
P.S.…Прошло около 60 лет, а свежи в памяти воспоминания о тех страшных событиях. Правда, до последнего времени я ни на грош не верил в рассказ старого охотника, считал, что не «птица, поющая ночью о смерти» пропела над людьми свою страшную песню, а «звери», истребившие людей, и получившие за свои преступления деньги от государства. Я считал рассказанное Василием мифом, придуманным охрой, для сокрытия своих преступлений.
Лишним подтверждением моей уверенности явилась бумага, которую обязали подписать каждого из нас, отбывавшего к месту новой работы и прямо или косвенно имевшего отношение к произошедшим событиям. Мы получили исчерпывающий инструктаж от особиста, подписали специальную бумагу, где случившееся в лагере называлось государственной тайной, за разглашение которой имяреку грозило либо тюремное заключение, или… расстрел. Нас обязывали молчать… в течение 25 лет!
Когда прошли отведённые на молчание годы и я по-прежнему не верил в рассказ охотника-эвенка, совершенно случайно наткнулся в одном из старых номеров журнала «Техника-молодёжи» на статью, повествующую о «голосе моря». Автор публикации уверял — морские волны могут при определённых условиях порождать не слышимые для человеческого уха инфразвуковые колебания. Достигая определённой частоты, они становятся смертельными и, нарушая дельта-ритм работы сердца, приводят к летальному исходу. Написанное в данной статье хотя бы в какой-то мере проливает свет на таинственную гибель людей в тайге, и как-то объясняет тайну и по сей день неизвестного науке летающего чудовища, предположу даже — не имеющего аналогов в животном мире нашей планеты…
Что случилось в Лихоборах
В один из сентябрьских вечеров 1988 года в дверь одной из комнат общежития строителей на Лихоборской набережной раздался стук. Здесь жили три девушки — Фаина, Таня и Фирюза. Выглянула Фирюза на лестничную площадку — никого. Между тем шёл 12 час ночи, и такие шутки вряд ли могли показаться смешными. Дверь же продолжала вести себя странно: она стала открываться и закрываться, будто на ней кто-то катался. Вдруг на кухне засвистел электрический чайник, хотя все трое утверждали, что не включали его. В общем, было над чем поразмышлять, и подруги, вооружившись колюще-режущими предметами, какие были на кухне, просидели всю ночь без сна.
На следующий вечер для укрепления обороны пригласили соседа Юру. Когда дверь сама собой начала открываться, мужественный сосед уплотнил её с помощью полотенца. В ответ миролюбивые постукивания сменились грохотом. «Будто здоровенный мужчина колотил, — рассказывали потом девушки. Дверь пришлось открыть, после чего удары прекратились.
Фаина робко спросила: «Ты кто — чудовище? Если “да”, то постучи». В ответ постучали. Возможность вести переговоры приободрила «осаждённых», и они условились с «ним» так: один удар будет означать «да», а два — «нет».
О происшествии стало известно в строительном управлении, и прораб Н.Буканов решил лично проверить неправдоподобные факты.
— Когда мне ребята рассказали об этих явлениях, я, естественно, сначала не поверил, — рассказывал он. — Пришёл в квартиру, и «он» вступил со мной в контакт. Я постарался задавать такие вопросы, ответы на которые никто из присутствующих знать не мог. Допустим, сколько комнат в квартире, где живёт моя мать? «Он» отвечал правильно…
Убедившись, что в общежитии происходит что-то невероятное, прораб позвонил телевизионщикам из передачи «Очевидное — невероятное».
Их визит тоже начался с загадки: на подступах к общежитию внезапно отказала японская видеоаппаратура, что бывает нечасто. Попытки наладить технику ни к чему не привели, пока не догадались отъехать подальше от необычного дома, помогло. Камера заработала и исправно действовала до конца съёмок.
Невидимку по-домашнему прозвали барабашкой — очевидно, потому, что барабанил. Новый жилец оказался существом невредным, и его поведение хозяйки охарактеризовали так: «Он как ребёнок, любит шалить: то катается на двери, то тапочками бросается. Причём тапки летают как-то странно — такие виражи совершают! Ещё он любит электроприборы включать, а когда играет магнитофон, то часто стучит в такт музыке, да так искусно — ну, просто профессиональный барабанщик. Однажды не хотел пускать на работу Фаину: перестала открываться наружная дверь. Тогда девушка предупредила, что уйдёт через окно. Возражений не последовало, пришлось ей так и поступить.
