Месмер принимал пациентов в особенном «магнитном зале». Все в этом необычном помещении работало на атмосферу загадочности и таинственности. Повсюду лежали кусочки намагниченного железа. А посреди комнаты стояла огромная лохань с намагниченной водой.
Слава о необычном врачевателе распространилась по всей Европе. Но популярность Месмера вызывала зависть у многих современников. За свою жизнь он нажил немало врагов и даже из-за их происков был вынужден покинуть родную Австрию. А в 1784 году король Людовик XVI подписал указ о проверке реального существования флюидов. Выводы королевской комиссии были неутешительными для Месмера: она сочла доказанным отсутствие флюидов. Этот вывод вдохновил злопыхателей. Ученому пришлось уничтожить часть своего архива, а вскоре после «разоблачительной» вакханалии Месмер переехал из Франции в Швейцарию.
Швейцарский период был самым спокойным в жизни Месмера. Он продолжал экспериментировать с магнитами и до глубокой старости принимал пациентов.
Неизвестный найденыш, убитый неизвестным
Как-то в популярной немецкой газете «Бильд» промелькнуло скупое сообщение: с помощью новейших методов генного анализа установлено, что Каспар Хаузер действительно был потомком аристократического рода. Так закончился – и закончился ли? – один из самых загадочных эпизодов европейской истории…
Началась эта история в Троицын день – 26 мая 1828 года. В пять часов вечера на площади Уиншлитт в немецком городе Нюрнберге люди заметили странную фигуру. Молодой человек, которому на вид было лет 16, неуверенно двигался вперед, опираясь на стены домов. Он имел очень утомленный вид, походка его походила на походку ребенка, только что научившегося ходить. Да и одет он был необычно: в серые, поношенные куртку и штаны, странный камзол и цилиндр.
На вопросы горожан он пробормотал: «Я хочу быть кавалеристом, как мой отец». В руке он держал письмо, адресованное ротмистру фон Вессингу. Неизвестный писал: «Посылаю вам парня, который может стать хорошим солдатом своему королю». Разговаривать с найденышем было невозможно – он лишь что-то неразборчиво бормотал. Ротмистр ничего не понимал и передал его полиции.
Мальчика поместили в тюремную башню, предложили ему колбасу и пиво, но он с отвращением отказался, принял только хлеб и воду и тут же уснул. К нему по-доброму отнесся тюремный смотритель Хильтель, который первым понял, что с мальчиком что-то не так. Этот почти немой юноша умел, однако, писать свое имя – Каспар Хаузер.
28 мая Каспара осмотрел тюремный врач. Он первым написал в своем отчете, что заключенный ребенком был насильственно удален от людей и лишен нормального воспитания. В июне сам бургомистр Нюрнберга допросил Каспара. Его, как он пишет в своем официальном докладе, «чистый, открытый, невинный взгляд, высокий и широкий лоб, абсолютная невинность его натуры, не знавшей различий пола, его неописуемое добродушие и мягкость ко всем окружающим, сердечность, с которой вспоминал даже своих угнетателей…» убедили бургомистра, что перед ним не беглый преступник, не симулянт и не сумасшедший. По решению магистрата Нюрнберга мальчика передали под опеку местного учителя.
Каспар Хаузер. Рисунок 1837 года
Георг Фридрих Даумер, главный воспитатель и учитель Каспара, оставил интереснейшие записки. Юноша попал к нему совсем больным: у него подергивались лицо и конечности, он пугался резких звуков и яркого света. Но, в отличие от всех известных истории случаев, городской Маугли в несколько недель выучился связно говорить, приобрел навыки письма и счета. Теперь он мог рассказать о себе. История его была проста и ужасна.
Сколько он себя помнил, его держали в низком темном помещении, похожем на клетку, где он мог лишь сидеть. Иногда он впадал в сон, возможно, его одурманивали опиумом, а проснувшись, находил рядом с собой хлеб и кувшин воды, а на себе чистую одежду. Потом стал появляться человек, научивший его произносить несколько простых слов и писать свое имя. Однажды человек провел его через лес, вывел на дорогу, дал в руки письмо и показал, куда идти.
Даумер стал лечить его прогулками, верховой ездой, теплыми ваннами, тишиной и покоем, легкими работами в саду или в столярной мастерской. Хотя письмо к ротмистру представляло Каспара простолюдином, Даумер обратил внимание на его изящные не рабочие руки. Постепенно издерганный и напуганный дикарь стал приходить в норму, и тут обнаружились совершенно необычные, почти сверхъестественные способности. Даумер методично записывает: «От мясной пищи у него были приступы лихорадки, растительные кислоты вызывали сыпь и раздражение, к сладкому он чувствовал отвращение, все пряное и душистое его пугало. Он признавал только хлеб и воду. Весь его дух отличался необыкновенной чуткостью и свободой. На значительном расстоянии он чуял каплю бульона, добавленную в его водянистый суп. За 100 шагов различал по запаху несколько ягод голубики, а на половине этого расстояния мог ощутить разницу между голубикой и черникой. Его привыкшие к полумраку глаза видели в полной темноте, в которой обычный глаз не различал ни красок, ни очертаний. Ночью ему не нужен был свет, чтобы ориентироваться в доме и уверенно передвигаться, зато дневной свет его ослеплял.
Если сзади к нему кто-то незаметно и неслышно приближался, он знал это благодаря особенному чувству, которое вызывала в нем близость живого существа. Если человек издали протягивал к нему руку, он чувствовал исходящую от него эманацию – он называл это „дуновением“ или „веянием“. Чье-то прикосновение – за исключением пожилых людей – вызывало у него холодную дрожь. Но самое замечательное то, что он мог различать металлы, например медь от олова, не видя их. Эти свойства слабели по мере того, как он становился сильнее и здоровее».
Случай Каспара Хаузера в 1828 году заинтересовал одного из самых выдающихся людей того времени. Ансельм Риттер фон Фейербах (1775–1833), ученый, правовед и криминалист, был составителем уголовного уложения Баварии, на долгие годы ставшего классическим, он ратовал за строгую ясность законов, независимость судов, отмену пыток, за соблюдение судьями требований Уголовного кодекса и открытость судебных заседаний, чем заслужил ненависть церкви как католической, так и лютеранской. Умер он при загадочных обстоятельствах в один год с Каспаром, скорее всего, был отравлен.
Фейербах написал о случае Каспара книгу. Как председатель апелляционного суда он провел скрупулезное криминологическое исследование обстоятельств дела и первым высказал предположение, что Каспар Хаузер – законный наследник трона Баденского герцогства, который был устранен рвущейся к власти боковой линией рода. Ребенок был подменен в колыбели умирающим младенцем, которого похоронили в родовом склепе как принца. Свои соображения Фейербах представил в 1832 году в секретном мемуаре на имя герцогини Каролины Баварской, тетки «умершего» наследника. По мнению Фейербаха, родителями Каспара могли быть Карл, великий герцог Баденский, и его жена Стефания де Богарнэ, падчерица Наполеона Бонапарта. У них было пятеро детей, в том числе двое сыновей, умерших в раннем возрасте. Оба при рождении отличались хорошим здоровьем. Три следующих претендента на трон из Церингенского дома умерли один за другим при загадочных обстоятельствах, и в 1830 году трон достался Леопольду, сыну рейхсграфини Луизы фон Хохберг. Именно графиня Луиза, скорей всего, могла быть организатором подмены в пользу своего сына.
Каспар между тем продолжал познавать мир и самого себя. Вчерашний дикарь начал размышлять о природе, о том, кто и зачем создал мир, о Боге. Однажды ночью, когда Каспар вышел в сад, на него напал какой-то человек и сильно его ранил. 17 октября 1829 года профессор Даумер, вернувшись домой, не нашел Каспара. Обследовав весь дом, он увидел кровь на лестнице, ведущей в подвал. Там и был найден Хаузер. От удара в висок он потерял сознание. Рана не была смертельной, но целый месяц юноша пролежал в постели. Он рассказал, что его ударил человек, весь в черном, лицо которого было покрыто сажей.
После этого случая добродушие и открытость юноши сменилось недоверчивостью и грустью. Вскоре он оставил дом Даумера, его перевезли во Франконию, в город Ансбах. Там покушение повторилось: 14 декабря 1833 года неизвестный заманил его под каким-то предлогом в дворцовый парк, ударил кинжалом и скрылся. Истекающий кровью юноша сумел доползти до выхода, но глубокая рана оказалась смертельной.
Через 3 дня Каспар скончался. Ему был всего 21 год. Но перед смертью он успел рассказать, что какой-то незнакомец пообещал ему дать сведения о его родителях и назначил для этого свидание в дворцовом саду. А при встрече уронил на землю кошелек и папку. Когда Каспар нагнулся, чтобы поднять вещи, человек ударил его стилетом в грудь. Полиция нашла на месте преступления огромный кинжал, на лезвии которого были выгравированы череп со скрещенными костями и песочные часы, и небольшой кошелек из красного шелка. В нем лежала записка: «Хаузер может вам сказать, кто я такой и откуда явился. Но я скажу вам сам, откуда я происхожу. Я родом с баварской границы у реки. Даже свое имя хочу я вам открыть: М. Л. О.».
