– Выходит, люди во сне, которые сидели под деревьями, и есть те, кто будет здесь исцеляться?
– Да, Владимир, для многих это место станет своеобразным трамплином в мир оздоровления и омоложения, преображения и возрождения. Каждый пришедший сюда с открытым сердцем, доброй, искренней душой, найдет здесь ответ на свой вопрос, получит небесные откровения и снисхождение высшей энергии любви, которая преобразит их жизнь и отворит дверь в новый горизонт эволюции.
– Это и есть еще одна моя миссия на земле?
– Истинно так, – произнесла Дельфания.
– А почему я видел себя рыцарем на белом коне? Что это значит?
– Этот сон был мистическим. Ты видел как бы свой образ, который подобен рыцарю, несущему свою любовь всему миру, проходя через испытания и тревоги, скорби и битвы. Дух твоих предков, начиная от працивилизации, через друидов и бардов, проявился в тебе, и потому ты должен исполнить то, чего не сделали они, – помочь людям совершить восхождение на следующую ступень эволюции – ступень любви. Причем ты способен на это, потому что научить других подняться выше дано лишь тому, кто завершил прохождение более высокого уровня. Подобно тому, как учителем в школе может быть лишь обучившийся в институте, а не тот, кто окончил школу, хоть даже и с отличием.
А потом Дельфания рассказывала, как организовать занятия здесь, под открытым небом, как изготовить можжевеловый клинок и какую молитву над ним прочитать, чтобы люди могли увезти его с собой и пользоваться им для защиты от негативных воздействий и снятия сглаза, порчи. Как ни странно, но от полного неприятия предложения Дельфании о занятиях я дошел до того, что меня увлекло это дело. Ведь действительно само место, можжевеловый аромат, энергия, близость моря будто созданы для преображения и возрождения людей. Истинно священный лес!
Я смотрел на причудливые темные силуэты можжевельников, и мне представлялось, что это уже не деревья, а древние старцы, внимательно смотрящие на меня из глубины веков, молча покачивающие седыми головами в знак согласия и подтверждения всему тому, что поведала мне Дельфания в эту лунную ночь под сенью тысячелетнего мудреца.
Глава 20. Если очень верить
– Это наша последняя ночь, Вова, – печально произнесла Дельфания, что прозвучало для меня как самый страшный приговор.
Конечно, это должно было когда-нибудь случиться, ведь только серое и пустое не имеет конца, а хорошее всегда очень быстро завершается. Расставание необходимо было пережить. Как бы то ни было, мне следовало взять себя в руки и проститься с женщиной из моря. Хотя правильнее сказать будет так: нужно было взять свое сердце в ладонь и держать его, чтобы оно не разорвалось от боли.
Мы сидели, обнявшись, у костра и молчали. В эти мгновения ничего не хотелось говорить, тем более что все уже было сказано. Лишь только от сердца к сердцу тянулся, как мостик, лучик взаимной любви, нежности, грусти. Я чувствовал все, что ощущает в эти минуты Дельфания, и старался даже ее успокоить, ведь я же в конце концов мужчина. Над нами мерцали звезды, и сегодня они будто грустили вместе с нами – тем более что эти небесные странники были единственными свидетелями сказочной встречи и волшебной любви между землянином и Мореанной (такое вдруг пришло мне новое имя Дельфании).
Мне кажется, Дельфания задремала у меня на плече, когда из лесу раздалось рычание Ассоль.
«Что там? – подумал я. – Лишь бы Дельфи не разбудила. Наверняка какая-нибудь мышь или ежик, или черепаха ползет по лесу, а собака начинает волноваться так, будто есть для этого основания».
Дельфания встрепенулась:
– А кстати, где твоя палатка? И мне кажется, что из лесу доносится голос Ассоль?
– Ты не волнуйся, Дельфи. Дело в том, что я пришел в этот раз не один. Со мною мой друг – мальчик Илюша, он сирота. Жил с приемными родителями, но те… в общем, ушел он от них ко мне. Напросился со мною пойти, я взял его. Он там, – я указал кивком головы и глазами в сторону леса. – Они с Ассоль, ты не волнуйся, у них все хорошо.
Но Дельфания не слушала мои объяснения, прервав мою речь:
– Позови его сюда.
Я с некоторым недовольством пошел в лес.
– Ну что тут у вас? – спросил я, приглядываясь в темноте к обстановке.
Ассоль от радости вертела хвостом и норовила встать лапами на грудь, а Илюша высунулся из палатки.
– Да вы не волнуйтесь, дядя Вова, это Ассоль! Услышит какой-нибудь шорох и сразу рычать. Я ей: «Тихо!», а она все равно рычит, – виновато оправдывался Илюша.
– Ничего, Илюша, все в порядке. Пойдем, я тебя с Дельфанией познакомлю.
Илья был настолько поражен таким предложением, что без лишних слов выскочил из палатки, натягивая на себя одежду.
Они стояли друг против друга. Дельфания и Илюша смотрели друг другу в глаза.
– Здравствуй, Илюша, – сказала Дельфания.
– Здравствуйте, тетя Дельфания, – смущенно отозвался мальчик. – Вы извините, я вам помешал. Это Ассоль. Она рычит, когда в лесу что-нибудь услышит.
– Откуда ты родом, Илюша? – спросила Дельфания.
– Дельфи, – вмешался я, чтобы разрядить обстановку. – Я не успел рассказать тебе. Он не помнит своего прошлого.
Дельфания бросила на меня внимательный, задумчивый взгляд.
– Это ничего, – произнесла она. – Сейчас вспомнит все. Ты хочешь? – и Дельфания вопросительно посмотрела на мальчика. – Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Доверься мне.
Илюша молча кивнул в знак согласия, Дельфания подошла к нему сзади и положила раскрытые ладони на голову, слегка касаясь волос Илюши.
– Закрой глаза, – мягко, спокойно и доверительно произнесла она.
Илья закрыл глаза, и Дельфания тоже. И вдруг она резко отдернула руки, порывисто опустилась на колени и развернула к себе оторопевшего мальчика, который испуганно смотрел на все происходящее.
– Ты мой брат, Илюша! Я – сестра твоя! Радость моя! – воскликнула Дельфания и, прижимая к себе недоумевающего Илью, стала целовать его в щеки, глаза, голову, руки. – Я твоя сестренка! Слышишь? Здравствуй, братик, мой родненький!
Дельфания плакала, и слезы счастья текли по ее щекам ручьями. Ветер налетел сильным порывом и раздул затухающий огонь костра. В темных небесах засверкали молнии, освещая синим светом лагуну и две фигурки, сплетенные в бесконечно радостном восторге. Я стоял, настолько пораженный этой сценой, что на моей спине выступил холодный пот и я не верил своим глазам. Не верил тому, что две родные души нашли друг друга здесь, в этой пустыне, сойдясь, как сходятся тут горы и море. Случилось подлинное чудо, ибо вера и любовь победили все: и смерть, и разлуку, и страдания, и боль.
Глава 21. Больше чем любовь, больше чем жизнь
Я шагал по лесу, а в лесу шел летний, теплый, звонкий дождь, который, может быть, плакал вместо меня. И, возможно, это были не слезы скорби от разлуки, а слезы радости от встречи. Листва шуршала и шепталась меж собой то ли о своем, то ли обсуждая произошедшее со мной. Птицы отчаянно пели радость лету, травы безудержно кипели ароматами, воздух золотился водными россыпями дождя, солнце из-за туч поливало землю бриллиантовыми лучами.
Я не чувствовал, что я промок до нитки, напротив, мне отчаянно хотелось, чтобы дождь лил и лил, чтобы он проник в мою душу, в мое сердце и унес то, что болело у меня внутри. И в моем сознании, как летний гром, раздавались последние слова Дельфании:
– Нежность моя! Наша с тобой любовь – как трамплин к чему-то большему, великому, что больше нашей жизни, нашей любви. Найди это и расскажи об этом. Это важно не только для нас с тобой, но и для всего мира.
А потом доносился голос Илюши, который с мокрыми от слез радости глазами говорил мне, обнимаясь с сестрой:
– Ну, вот видите, дядя Вова, мой кораблик доплыл! Я верил, очень-очень верил, и моя мечта сбылась!
– Да, Илюша, истинно твоя мечта свершилась, и даже две, ведь ты не только нашел свою родную сестру, но и будешь теперь жить с ней в море, с дельфинами, как ты когда-то и мечтал. И моя мечта тоже исполнилась, – произнес я вслух ответ Илюше.
Тут я вспомнил, что дождь в дорогу – это хорошая примета, может быть, действительно так. Ведь мы оба, а точнее даже нас трое, отправились в путь, причем каждый в свой. И тогда я ощутил, что этот дождь – посланник нисходящей с небес благодати и благословения. И, конечно, дождь надежды на новую жизнь, новую любовь и новое счастье. Но где оно, в чем, как до него добраться?
Я вернулся в Горный и собрался было целую вечность отходить от пережитого, как это раньше случалось со мною после глубоких впечатлений и экстраординарных событий. Однако я понял, что так нельзя, я не имею права предаваться собственным переживаниям, а нужно что-то делать и прежде всего надо было найти то, о чем говорила Дельфания, то, что больше моей жизни и моей любви.
