Мы подошли к концу очереди и простояли в ней не меньше получаса. Наконец, нам позволили войти через главную дверь. Белый билет предназначался для сидения в центре собора.
Мы использовали три желтых билета, и нас проводили по проходу до наших мест в тридцать девятом ряду. Справа от нас был алтарь святой Маргариты!
Меня переполняла радость оттого, что наша дочь Маргарет отправила нам очень сильное послание в день Пасхи, гласившее: «Жизнь после смерти существует, существует и рай, и мы встретимся снова».
Рэндал — университетский профессор из Калифорнии. Его взгляды на жизнь навсегда изменились через две недели после того, как его четырехлетний сын Тимоти погиб в автомобильной аварии.
Каждый день был наполнен ужасной тревогой, подавленностью и шоком. Я балансировал между состоянием депрессии и страхом принятия реальности, в которой больше не было моего сына. Я не мог справиться с мыслью, что его больше нет.
Я вернулся на работу после смерти Тимоти. Каждый раз, приходя домой, я боялся заходить во двор, зная, что его там не будет, и мне придется с этим смириться.
Однажды, когда я приехал домой, я вошел внутрь и сел в кресло около камина, смотря в сторону главной двери. Я знаю, что не спал. Внезапно появился Тимоти! Дверь не открылась — должно быть, он прошел сквозь нее!
Тимоти казался очень плотным, очень реальным. Он выглядел так же, как и перед смертью. Но он был одет в белое, от него исходило сияние. Мой сын был очень приветлив и неимоверно счастлив. Он казался окутанным светом, который наполнял все вокруг.
Тимоти подошел ко мне и сказал: «Я не вернусь. Я ушел, и ты должен это знать». Он очень сочувствовал мне. Его голос, его тело — все это было настоящим!
Я наклонился вперед в кресле, и Тимоти сказал: «Я в порядке, все хорошо». А затем исчез, его просто не стало там, где он был.
С тех пор отрицания больше нет. Я понял, что мой сын ушел и уже не вернется. Хотя я не видел его больше, я мог это принять, потому что Тимоти заверил меня, что он, по сути, жив.
Грусть осталась, боль осталась, но чувства радости и надежды примешивались к моей грусти. И мои раны начали заживать.
Мэри Лу пятьдесят семь лет, она работает духовным консультантом в Южной Дакоте. Мэри Лу смогла найти ответы на многие вопросы во время этого удивительного случая, произошедшего через двадцать один год после смерти ее отца.
Все шестеро моих детей вернулись домой на лето со своими супругами и детьми. Однажды вечером мы сидели вокруг кухонного стола и разговаривали. Примерно в полночь я почувствовала себя усталой и отправилась в кровать, но остальные сказали, что еще задержатся.
Около половины третьего утра я почувствовала постукивание пальцем по голове. Я знала, что это мой отец, потому что именно так он привлекал мое внимание, когда был жив. Я села и услышала, как он говорит внутри меня: «Спустись вниз! Спустись вниз!» Так я и сделала.
Я стояла на кухне и слушала, как мои дети говорят о своем детстве. Я чувствовала присутствие отца и знала, что он со мной. Мои дети выражали надежду на то, что их дети чувствуют себя любимыми, ощущают себя в безопасности. Тут я выступила вперед и сказала: «Я надеюсь, что все вы знаете, что я любила вас, когда вы были маленькими!»
Повисла мертвая тишина. Некоторые дети даже покраснели. Я подумала: «Хорошо, папа, именно поэтому я должна была спуститься сюда». Если бы моего отца там не было, я была бы опустошена. Я сразу же поднялась наверх и снова легла спать.
Утром в полудреме я услышала, как отец сказал: «Пришло время освободиться от чувства вины! Все эти годы ты ощущала себя виноватой за то, что не сделала всего, что могла, для своих детей. Но могла ли ты сделать больше?»
Затем я увидела картины прошлого, относившиеся к тому времени, когда мои дети были младше. Мой муж, алкоголик в ремиссии, вернулся домой пьяным после десятилетнего воздержания. С тех пор все покатилось под откос. Он пил и потерял работу, и мне пришлось работать на фабрике, чтобы прокормить детей.
У троих из моих детей был кистозный фиброз, а у меня начался рак груди. Каждый день меня оставалось все меньше, но каким-то образом я справлялась со всем. Но я все еще чувствовала себя виноватой, потому что не всегда была рядом со своими детьми. Вина — коварная вещь, и я даже не осознавала, какой глубокой она была все эти годы.
Отец напомнил мне, что трое моих детей с кистозным фиброзом все еще живы, а мой младший ребенок получает второе высшее образование. И мой бывший муж больше не пьет.
Затем отец сказал: «Ты хороший человек. Ты была хорошим человеком тогда, и ты хороший человек сейчас. Оставь свою вину! Ты сделала все, что могла!»
Я ощутила такое облегчение! Я исцелилась! Я освободилась от чувства вины, которое больше ко мне не возвращалось. И этот прекрасный опыт помог исцелить всех нас.
Утром некоторые из моих детей извинились: «Мама, мы не хотели задеть тебя». Я сказала: «Не волнуйтесь. Это было самым прекрасным из того, что случилось со мной!» Затем я рассказала им о встрече со своим отцом, и мы все смогли поговорить об этом.
Беатрис — общественный деятель из Орегона. После смерти матери (та умерла от рака в шестьдесят семь лет) ее мучил вопрос, знакомый многим детям.
Моя мать была по-настоящему строгой, когда я росла. Она не была со мной такой нежной, как с моей сестрой, и мне всегда хотелось узнать, почему. Мама часто сердилась на меня, и иногда это приводило к тому, что я много плакала. Когда она внезапно умерла, я чувствовала себя очень плохо и думала: «О, нет! Теперь я никогда не смогу снова поговорить с мамой!»
Примерно через месяц я внезапно проснулась и села в кровати. Рядом стояла мама! Она была очень реальной, замечательно выглядела, на вид ей было лет тридцать. Она была красивой и молодой.
Мама просто излучала счастье! Она протягивала руки, выражая свою радость. Она улыбалась мне со всей любовью, которую могла дать. Она сказала мне: «Я действительно люблю тебя и хочу, чтобы ты была уверена в этом». Это была любовь, любовь, любовь! Это было великое примирение!
Нейл до пенсии работал почтальоном в Миссури. Его девятнадцатилетний сын Кен неожиданно умер во сне от аритмии.
Около полутора лет я не мог отпустить Кена, потому что не верил в то, что его больше нет. Я думал, что если каким-то образом буду держать его, то смогу вернуть.
Я всегда сажал на могиле своего сына красивые цветы и ухаживал за ними. Однажды я, стоя на коленях, пропалывал эти цветы, когда совершенно неожиданно услышал голос Кена. Он был счастливым и радостным.
Голос доносился извне, как будто Кен стоял рядом. Кроме того, я чувствовал его присутствие. Я поднялся с колен и огляделся, но на кладбище никого больше не было.
Кен сказал: «Папа, это я! Я хочу, чтобы ты отпустил меня, чтобы я мог наслаждаться жизнью там, где я есть. Ты и мама всегда учили меня быть с Богом. Теперь ты ограждаешь меня от Него и от рая.
Я не могу достичь блаженства, которое дает мне Бог, потому что ты тащишь меня назад. Я буду очень благодарен, если ты отпустишь меня и позволишь радоваться здесь». Он сказал мне, что был идеальным в глазах Бога. И описал, каким прекрасным и умиротворенным было то место, где он находился.
Я просто расплакался, потому что не мог в это поверить. Затем я понял: «Кто я такой, чтобы не давать ему делать то, чего хочет Бог?» И я сказал: «Хорошо, Кен. Тогда это все. Сынок, я отпускаю тебя». Это было нелегко, но я знал, что решение было правильным.
Я почти ненавидел Бога прежде. Теперь же я плакал и просил у Него прощения. И после с моего сердца исчез тяжкий груз. Вся боль ушла, и я чувствовал столько спокойствия в своем сердце. Это вернуло мне веру, и с того дня я стал гораздо ближе к Богу, чем прежде.
Визит Кена все изменил. С того момента все стало лучше. Мне все еще больно, но не так сильно. Теперь я могу посмотреть на фотографию Кена, сказать: «Сынок, я люблю тебя» и продолжать свой день.
Эмили, офис-менеджер из Нью-Йорка, беспокоилась за своего брата Леона, умершего от рака в сорок девять лет.
Леон не был религиозным человеком, и, когда он умирал от рака, я решила, что попытаюсь воздействовать на него с тем, чтобы он принял Иисуса прежде, чем умрет. Господь многое изменил в моей жизни, и я хотела, чтобы мой брат тоже был с Ним.
Но, когда Леон умер, он так и не пустил Бога в свою жизнь. Это сильно меня волновало. Я боялась, что Леон попал в ад, и не могла с этим смириться. Я много молилась и делилась с другими своим волнением. Многие люди тоже молились за моего брата, и каждый день я просила о знаке, который покажет мне, что Леон, наконец, пришел к Иисусу.
Однажды вечером, примерно через пять месяцев после смерти брата, я возвращалась домой от сестры. Лил дождь, надвигалась гроза, но внезапно тучи начали расходиться. Луч света прорвался сквозь облака, и когда я взглянула наверх, то увидела своего брата рядом с Богом!
