Они были обычных размеров, очень, очень реальные, очень плотные, отчетливые и трехмерные. Они стояли очень близко, плечом к плечу, я видела только верхние части их фигур. Леон смотрел на меня, Господь смотрел на него, они оба улыбались. Мой брат выглядел моложе, чем на момент смерти, и казался очень здоровым. Слова были не нужны — Леон был с Богом, и больше мне ничего не требовалось знать.
Это было так прекрасно! Я чувствовала такое облегчение, что получила, наконец, свой ответ, и была так благодарна. Я ощутила облегчение, потому что знала, что Леон нашел покой и Иисуса.
Я предполагала, что после смерти спасение уже невозможно. Я рекомендую всем, оказавшимся в подобной ситуации, не отказываться от молитв. Я думаю, что молитвы сделали возможным пребывание моего брата с Создателем.
Я многое поняла благодаря этой ситуации, и моя собственная связь с Богом стала намного прочнее. С Богом возможно все. Я верила в это прежде, но теперь точно знаю, что нет ничего невозможного!
Валери — офис-менеджер из Массачусетса. Ее призвали на помощь другому человеку после того, как ее единственный сын Джон умер от кистозного фиброза в восемнадцать лет.
Я продолжала ходить на кладбище, хотя чувствовала, что Джона там нет. Но только там я могла уединиться и подумать.
Я никогда не говорила с другими людьми на кладбище, просто приходила, чтобы положить цветок. Обычно я бывала погружена в собственные мысли. Но на этот раз я почувствовала, как Джон заговорил со мной.
Он пришел ко мне и сказал: «Мама, в тебе нуждаются». Это сильное чувство не оставляло меня — что-то влекло меня прочь от могилы.
Это был Джон, и он повторял: «Мама, нет необходимости в твоем присутствии здесь. Есть кое-кто, нуждающийся в тебе». Наше общение было кратким и телепатическим, Джон направлял меня в нужную сторону.
Я отошла от могилы сына и подошла к человеку, стоявшему на коленях возле другой могилы. Направляемая Джоном, я сказала: «Простите, я уверена, что вы сажаете здесь цветы для кого-то очень важного для вас».
Мужчина повернулся, встал и сказал: «Да, это мой сын». Он не очень приветливо смотрел на меня. Я сказала: «Извините, что потревожила. Я увидела красивые цветы и просто подошла поздороваться. Мне очень жаль».
Я чувствовала, что Джон стоит рядом. А с Джоном была другая душа, но я не знала, кто это, пока мужчина не начал говорить о своем сыне.
Он сказал: «Мой сын Трой был убит. У него была мышечная дистрофия, и он передвигался только с помощью костылей. Он был очень сообразительным и умным».
Отец говорил о том, как зол и несчастен он был. Он не мог перестать думать о том, кто убил его сына. Он был так опечален тем, что не был со своим сыном в момент его смерти. Наконец, он обнял меня и заплакал.
Затем я услышала, как Джон говорит: «Вот поэтому ты здесь, мама! Ты должна сказать ему, что когда те люди душили его сына, когда они убивали его, Трой покинул свое тело. Он не страдал. Боли не было.
Мама, страдают только живые. Вы страдальцы! Трой сейчас с нами, и с ним все хорошо. И он жалеет тех, кто убил его».
Я пересказала все, что сказал Джон. Мужчина посмотрел на меня и спросил: «Откуда вы знаете?» Я ответила: «Мой умерший сын сказал мне». И я рассказала о других своих встречах с Джоном, свидетельствующих о том, что жизнь после смерти существует. Отец Троя почувствовал такое облегчение, что обнял и поцеловал меня.
Джон был прав! Кто-то нуждался во мне, в нас обоих. Я так рада, что мы смогли помочь этому отцу.
Синтия — социальный работник из флоридской клиники. Она получила подсказку вскоре после того, как ее умственно отсталый сын Аарон умер от отказа почек.
Аарон был моим единственным ребенком. Мои отношения с ним были очень тесными, потому что всю свою жизнь он не мог сам о себе позаботиться.
Через два или три месяца после его смерти я пыталась заснуть. Муж попросил меня помассировать ему спину, потому что он много работал в тот день и очень устал. Но мне не хотелось этого делать, потому что я была немного зла на него. Если честно, я была зла на всех в тот момент. И я сказала: «Нет».
Тут я услышала тоненький голос, сказавший: «Сделай это, мама!» Я села в кровати, потому что услышала его очень отчетливо. Я точно знала, кому принадлежал голос — Аарону! Я была шокирована, потому что мой сын так и не научился говорить! И я помассировала мужу спину.
Благодаря этому посланию я поняла, что должна с бо$льшим пониманием относиться к тому, что чувствует мой муж. Я должна была помочь ему справиться с горем и чувством потери.
Восемнадцатилетний Скотт — учащийся старших классов из Огайо. Его друг Марти умер от врожденного порока сердца в семнадцать лет.
Несколько лет назад я был очень плох. Я принимал наркотики и не заботился ни о себе, ни об окружающих людях. После того как я попытался лишить себя жизни, я попал в больницу, где мне должны были помочь.
Когда меня выписали, Марти был рядом с первого дня. Он проверял, все ли со мной в порядке, и не давал свернуть с пути. Но, после того как он умер, я снова начал катиться по наклонной.
Примерно через три месяца я однажды лежал ночью в темной гостиной. Я посмотрел на часы, было пять минут третьего. Внезапно примерно в трех метрах от себя я увидел Марти! Я видел его очень отчетливо!
На нем были белая футболка и синие джинсы. Я сидел, пораженный, а он смотрел на меня и улыбался. Я не мог в это поверить! Часть меня была напугана, но я был счастлив его видеть.
Марти подошел ко мне. Вокруг нас был свет, но я не знаю, откуда он взялся. Марти сказал: «Не грусти, хорошо? Я счастлив. Продолжай жить! Не зацикливайся на мне. Хорошо, что ты меня помнишь, но надо двигаться дальше».
При жизни Марти не часто улыбался, но на этот раз на его лице была улыбка. Он выглядел так, будто находился в мире с собой и был счастлив. Я обнял его и ощутил знакомый запах и тепло тела — это был Марти! Я чувствовал его дыхание, когда он говорил, это было очень странно. Затем я сел и закрыл глаза. Потом я заснул.
Этот случай снова вернул меня к жизни. Он изменил меня. Я знал, что Марти в порядке, что он счастлив. И теперь я мог примириться с собой. Марти умер, но он всегда рядом, я знаю это. Я чувствую, что он говорит: «Я здесь. Я всегда буду с тобой».
Теперь у меня есть друг, который находится в том же положении, в котором был я при жизни Марти. Я делаю для него то, что Марти делал для меня, и сейчас он не употребляет наркотики. Может быть, однажды мой друг сделает это для кого-нибудь еще.
Арлин, домохозяйка из Иллинойса, пережила духовное воссоединение примерно через два года после того, как ее двадцатисемилетний сын Расс был убит.
Мы с мужем стали лидерами отделения организации «Родители убитых детей». Мы были очень близки с другими родителями, чьи дети тоже были убиты.
Много раз на наших встречах я говорила: «Первое, о чем я спрошу Бога, когда увижу его: „Почему? Почему эти хорошие, воспитанные дети должны были быть убиты? Почему Ты позволил этому произойти?“» Все потерявшие детей родители всегда спрашивают: «Почему?»
Однажды ночью мне приснилось, что я попала в рай. Господь был там. Он был всеобъемлющим — он был везде! Я спросила его: «Почему, почему ты позволил, чтобы Расса убили?»
Господь сказал: «Арлин, твой сын там. Поздоровайся с ним». Я оглянулась и увидела своего сына!
Расс улыбался и протягивал ко мне руки. На нем были ослепительно-белые одежды, как свежевыпавший сверкающий снег. Он выглядел счастливым, я никогда не видела на его лице такого выражения. Его лицо светилось!
Я подбежала к Рассу, и мы обнялись. Я хотела сжать его в своих объятиях. Мой сын сказал мне: «Мама, добро пожаловать». Продолжая обнимать друг друга, мы пошли по зеленой траве под голубым небом. Мы не говорили, и я забыла о своем вопросе «почему?». Быть там, быть рядом с ним оказалось чистой радостью.
Когда мы поднялись на маленький холм, я почувствовала, что увижу за ним нечто удивительное. Но тут я проснулась.
С тех пор я больше не задаюсь вопросом «Почему?». Я думаю, что Господь говорил мне, что не важно, как мы умираем, и не важно, почему. Важно, чтобы мы жили так хорошо, как можем, с тем, чем одарил нас Господь.
Роб — механик со Среднего Запада. Он почувствовал, что его жизнь рассыпалась, когда его двадцатишестилетняя дочь Бонни была убита.
Бонни была убита, а я чувствовал только жалость к себе и ненависть. Я чувствовал, что нет ни Бога, ни справедливости. Я был одержим идеей убить того парня, который убил мою дочь.
Похороны Бонни были назначены на следующий день. Мы вернулись в дом, там было много людей. Я хотел быть один, поэтому вышел на задний двор.
Внезапно я почувствовал такое явное присутствие Бонни, что, казалось, мог увидеть ее, обернувшись. Затем мне в голову откуда-то пришла мысль. Я почти слышал голос Бонни.
Я услышал, как она умоляет меня: «Пап, пожалуйста! Ты должен помолиться за него!» Я ответил: «Ты не понимаешь, о чем просишь! Я не могу сделать этого! Я верю, что помолиться за кого-то — значит простить. Я не могу этого сделать!»
