"И мое обучение у Джи уж точно закончится", – подумал я.
– Раз ты дрожишь как осиновый лист, – снисходительно произнесла она, – отправляйся домой, вечером встретимся.
Я счастливо зашагал в сторону метро.
Вернувшись вечером домой, Гиацинта сняла полушубок и сказала:
– Данила-то оказался негодяем. Неделю назад он, как всегда, сидел вечером у телефона и куда-то звонил по делам КГБ. А в этот день по Москве шла очередная проверка документов. В дверь настойчиво позвонили, а когда Данила распахнул ее, то увидел на пороге двух сержантов с пистолетами.
"Предъявите документ", – грозно сказал высокий сержант в кожаной куртке.
"Какие документы, дорогой, – ответил удивленный Данила.
– Вы что, не видите – я сам из КГБ, я знаю все ваше начальство".
"Предъяви документ", – разозлился другой сержант, помахивая пистолетом.
Данила полез искать паспорт по карманам пиджака.
"Извини, сержант, – миролюбиво произнес он, – я живу в другом месте, жена делает ремонт, паспорт лежит в другой квартире".
"Тогда, гражданин, пройдемте в отделение милиции – там и разберемся".
Данила недобро посмотрел на пистолеты и, взяв пиджак, сел в черный милицейский воронок…
– Откуда ты знаешь, как его взяли? – подозрительно спросил я. – Ты что, присутствовала при этом?
– Это тебя не касается, – отрезала она. – Ты бы лучше позаботился, чтобы нас не посадили. Данила, как выяснилось, опасный авантюрист.
– А меня-то за что? – удивился я.
– Тебя – как соучастника, – холодно улыбнулась она. – Наш Данила сбежал из тюрьмы и уже восемь лет находится во всесоюзном розыске, потому что, засветившись в одном городе, сразу смывался в следующий. Он жил тем, что обманом вымогал деньги у богатых дамочек – говорил, что он работник ОБХСС и может достать дорогие шубы и модные вещи. Моей знакомой Моськиной он пообещал шубу за тысячу рублей, и теперь только она поняла, что не видать ей ни шубы, ни Данилкиной любви как своих ушей. Квартиру мою опечатали до выяснения подробностей.
– Ну и попали мы в ситуацию, – произнес Петрович. – Тут надо что-то придумать.
– Пойдем прогуляемся в магазин, – предложил Джи, – там все и обсудим.
Я взял рюкзачок и вышел вслед за ним во двор, заваленный свежим пушистым снегом.
– Если ты прошел сложные ситуации в городе Дураков, – произнес Джи, с удовольствием вдыхая морозный воздух, – то это не значит, что ты всему научился. Судьба не раз подбросит тебе массу таких сюрпризов, в которых ты можешь погрязнуть навеки.
– Не знаю почему, но как только я вступил в Школу, меня стали преследовать сплошные неприятности.
– Наконец-то ты столкнулся с реальной жизнью, – заметил Джи. – До этого ты жил в собственных иллюзиях.
– Передо мной стоит еще одна важная задача, – сказал я, стараясь отвлечься от невеселых дум. – Каким образом вернуть Нику на Корабль? Она влюбилась в чуждого нам товарища Мамкина и уехала с ним в Петербург.
– Нам нельзя терять ее, – заявил Петрович, словно очнувшись от зимней спячки.
– Никогда не стремитесь ничего исправить в мире, – вдруг ответил Джи, – ибо ваша личная сила иссякнет. Для того чтобы Ника вернулась на Корабль, потребовалось бы собрать энергию всех электростанций мира и применять к ней каждый день, но у вас нет таких сил. Достичь высшей гармонии – значить научиться тонко использовать все противоречия. Не стремитесь исправить, стремитесь понять. Лишь Орден может исправить и сам это сделает, если нужно. Как только вы начнете исправлять мир – вы погибли. Ваши силы ограничены, вы не можете победить бесконечное число врагов. Но победить в душе негатив на ближнего своего – есть соизмеримая с вашими потенциями борьба с последствиями космической катастрофы, жертвами которой вы являетесь до сих пор.
– Как я ненавижу этого Мамкина, – процедил Петрович, – увел от нас лучшую ученицу.
– Как только вы испытываете негатив к кому-либо или друг к другу – вы исключаете себя из времени, – сказал серьезно Джи.
– Ваше бытие исчезает, вас в этот момент нет. Некие инфернальные силы вас надули, обманули, провели, уничтожили.
– Что же делать? – грустно спросил Петрович.
– Вот способ борьбы, – ответил Джи, – исключите из тела своего времени все, что связано с негативом.
Не впускайте в тело своего времени врага – тот или иной негатив на ближнего.
За каждым негативом стоит очень враждебная для вас сущность – демон.
Даже если негатив прикрывается очень благородной идеей, все равно за ним стоит демон, который желает вашей погибели.
Время должно принадлежать вам, а не демонам.
Похищение времени демонами опасней, чем похищение жизни, ибо вы навеки сокращаете свою реальную жизнь, запас которой тает от негативов друг на друга. Негатив – это кошмарный враг. Чем благородней негатив, тем он страшнее. Если вы хотите сократить свою космическую жизнь – испытывайте негативные эмоции. Но тогда в конце космической жизни вас ожидает нечто ужасное, в тысячу раз хуже, чем ад, – это космическая свалка.
Но можно победить время, сделав конкретное сверхусилие, и излучать из себя атмосферу радости и сотворчества.
– Слушай внимательно, Петрович, – заявил я, когда мы вернулись и сели пить чай, – с сегодняшнего дня мы должны прекратить всякую вражду.
– Мне не нравится слово "должны", я никому ничего не должен…
– Во всяком случае, я объявляю тебе перемирие.
– Какой ты, Петруша, упрямый, не слушаешься, все норовишь перечить и баловаться в своей маленькой клеточке, – пропела Гиацинта, – не поскользнулся бы ты где-нибудь.
Петрович сразу присмирел и уткнулся в свою тарелку.
– Дорогая Гиацинта, – попросила Фея, – не могла бы ты нам рассказать что-либо о себе?
– Вряд ли вас заинтересует моя история. Лучше Гиацинта расскажет, что она может делать.
Гиацинта глупая и может только хозяйничать по дому, варить, убирать, стирать и готовить еду. Но она также может писать интересные сказки, любить и грезить. Гиацинта не может думать, забивать гвозди и держать молоток в руках. Она представляет мужчин маленькими детьми и тогда участливо заботится о них. Если Барсик полюбит немного Гиацинту, а потом бросит, то она побежит на помойку, и найдет себе самое мерзкое существо, и будет ласкаться с ним. Поэтому ее нельзя заласкивать чрезмерно. Один раз в месяц вполне достаточно. Так что смотри, Барсик, не заласкивай Гиацинту, это ведь как пьянство. Если она запьет, так ей мало вот так здесь с вами пить, она побежит еще куда-то на сторону, чтобы выпить с кем-то еще. А нагулявшись на помоечке, Гиацинта придет и скажет: "Вот это тебе все, Барсик, это все твое". После сильных запоев Гиацинте хочется куда-либо сбежать и скрыться. Она так делает, если ее не любят, бьют и плохо к ней относятся. Гиацинта не любит только одно эротическое общение, с ней надо поговорить о разном, о многом. Она может быть разнообразной и многогранной, она любит, чтобы ее иногда сводили в гости…
– Как ты можешь говорить такие вещи, Гиацинта! – возмутился я. – Ты ведь моя жена.
– Это здесь я тебе жена, а там я сама по себе.
– Где это – там?
– Там, куда ты не можешь проникнуть.
– По-моему, – проворчал Петрович, – Касьян проскользнет куда угодно.
– Со своим идиотизмом он вряд ли сможет найти меня в сновидениях, – расхохоталась Гиацинта, и в глазах ее блеснул странный огонь.
Волна потустороннего холода пронеслась по кухне. На меня снова смотрела бледная карнавальная маска, скрывающая Неизвестное.
– Вы не будете возражать, если я покину вас? – тихо прошептал я. – Мне что-то не по себе.
– А еще изображает героя, – недобро усмехнулась Гиацинта.
Я упал на кровать; непреодолимая усталость навалилась на мои плечи. Не успел я сомкнуть глаза, как оказался бегущим по узкому ущелью, высоко в горах. В холодном небе мерцала луна, и яркие звезды угрожающе нависли над горизонтом. Вокруг возвышались отвесные мрачные скалы, едва различимые в темноте. Внезапно я услышал за спиной глухое рычание. Испуганно оглянувшись, я заметил вдалеке, в бликах желтой луны, двух матерых волков – они гнались за мной. Я неистово убегал от волков, перепрыгивая острые валуны, петляя между камней. Расстояние постепенно уменьшалось, меня охватил сверхъестественный ужас. Еще немного – и я буду растерзан.
"Вот так бесславно заканчивается мое обучение", – только и успел подумать я. Но в это мгновение волки превратились в двух лучезарных юношей, протягивающих ко мне руки.
Проснувшись, я рассказал об этом.
– Это сновидение, – заметил Джи, – означает, что пройден восемнадцатый Аркан. Грубая энергия твоего Уробороса – Дракона – расщепилась на две более тонкие, мужскую Янь и женскую Инь. Теперь тебе под моим руководством необходимо произвести очистку и возгонку этих энергий, а затем вновь расщепить их на более тонкие – тогда в тебе прорастет сверхвосприятие.
