В ментальном мире мысль формулируется и инстинктивно передаётся в ум другого без всякого выражения в словах. Потому на этом плане язык не имеет ни малейшего значения; но вот помощникам, работающим в астральном теле и не обладающим ещё способностью использовать ментальный проводник, приходится зависеть от возможностей, предоставляемых самим астральным планом. Они располагаются на полпути между мысленной передачей ментального мира и конкретной речью физического, но при этом всё ещё необходимо выражать мысли в словах. Один участник диалога как бы демонстрирует такую формулировку другому участнику, а тот отвечает (почти одновременно, но не совсем), таким же образом показывая сформулированный ответ. Для этого обмена необходимо, чтобы обе стороны владели каким-либо общим языком; потому чем больше языков знает помощник астрального плана, тем он полезнее.
Ученики Учителей, однако, научены образовывать особую разновидность временного проводника, чтобы справиться с этими трудностями. Обычно они покидают свои астральные тела вместе с физическими и путешествуют в своих ментальных телах, материализуя временное астральное тело из окружающей материи, когда оно им нужно для астральной работы. Все наученные делать это обладают преимуществом метода мыслепередачи, присущего ментальному плану, насколько это касается понимания мыслей другого человека, хотя их способность передать мысль таким способом ограничена степенью развития астрального тела этого человека.
Кроме специально обученных учеников лишь очень немногие люди могут сознательно работать в ментальном теле — поскольку владение им означает годы практики в медитации и особых усилий. Мы знаем, что в небесном мире человек затворяет себя в оболочку своих собственных мыслей, и что эти мысли тогда действуют в качестве каналов, через которые жизнь ментального плана может на него влиять. Но мы не называем это функционированием на ментальном плане, потому что оно должно включать свободное передвижение на этом плане и наблюдение того, что на нём существует.
К счастью, ментальный элементал не перегруппирует ментальное тело после смерти, так что мы сталкиваемся не с таким типом затруднений, как с элементалом желания на астральном плане. На самом деле элементальная сущность ментального плана значительно отличается от сущности астрального. Одна на целую цепь[1] отстаёт от другой и потому не обладает такой же силой. С ней трудно иметь дело, поскольку она в значительной мере ответственна за наши блуждающие мысли, метаясь постоянно от одного к другому; но по меньшей мере она не создаёт никакого вида оболочки, хотя определённые части ментального тела могут быть жёстче, как я объяснял, когда говорил о нём.
Когда человек действует в ментальном проводнике, он оставляет астральное тело в состоянии подобном анабиотическому, вместе с физическим. Он может легко окружить сонное астральное тело оболочкой, если сочтёт это необходимым, или может установить в нём такие вибрации, которые сделают его непроницаемым по отношению ко всем зловредным влияниям. Несомненно, каждому человеку с течением времени возможно при помощи медитации на логосе или учителе подняться сначала на астральный, а потом и на ментальный уровень; но никто не сможет сказать, сколько это займёт, поскольку это всецело зависит от прошлого этого ученика.
Для каждого имеется возможность после смерти заняться учёбой на астральном плане и приобретать совершенно новые идеи. Я знал людей, впервые приступивших к изучению теософии уже на астральном плане. Я слышал даже о случае, когда одна леди выучилась там музыке, но это необычно. Вероятно, кто-то из умерших давал ей уроки, или возможно учителем был живущий музыкант, бывавший на астральном плане в то же время, что и она. В астральной жизни люди часто думают, что играют на астральных инструментах, но в действительности они создают своей мыслью вибрации, производящие эффект звуков. Есть особый класс дэв, реагирующих на музыку и выражающих себя через неё, и иногда они выражают желание учить людей, для которых музыка — первейшая и единственная вещь в жизни.
В астральном мире нет такой вещи, как сон. Потребность в сне на физическом плане заключается в том, что он успокаивает физические центры и даёт им время перестроить себя химически, чтобы астральное тело могло работать более свободно, через лучший проводник; но на астральном плане нет усталости, хотя мы можем назвать этим именем постепенное ослабление всех энергий, когда приближается конец астральной жизни.
На астральном плане можно забывать точно так же, как бывает это и на физическом. В этом случае я имею в виду не потерю воспоминаний между двумя планами, что так обычно, а именно невозможность вспомнить на астральном плане в эту ночь какие-то детали того, что мы делали прошлой ночью или в прошлом году. На самом деле, на астральном плане возможно даже легче забывать, чем на физическом, поскольку этот мир так деятелен и так люден.
Знать человека в астральном мире — вовсе не значит знать физическую жизнь этого человека. Например, многие из нас достаточно хорошо знают на астральном плане мадам Блаватскую в её новом теле, хотя никто из нас не видел этого тела физически. Она часто пользуется своей старой формой, хотя обычно она теперь в новом астральном теле.
Вспоминание астрального опыта
Астральная жизнь обладает совершенной связностью. Эта жизнь во многих отношениях реальнее, чем тутошняя, или по меньшей мере гораздо ближе к реальности, а это физическое существование — лишь серия перерывов в ней, в течение которых наша деятельность значительно ограничена, а наше сознание действует лишь частично. Большинству из нас в этой низшей жизни ночь представляется пустой, и утром мы не помним ничего из того, что делали; но мы не должны полагать поэтому, что мы равным образом притуплены и на астральном плане. То, более широкое сознание полностью включает это, и каждую ночь мы живо помним не только то, что мы делали все предыдущие ночи, но также и то, что мы делали в промежуточные дни. Это физический мозг туп и засорён, и именно по возвращении в него мы теряем воспоминания обо всём, за исключением того, что с ним было непосредственно связано. Астральная жизнь гораздо живее, и её эмоции намного сильнее любых знакомых нам здесь. То, что мы обычно называем эмоцией — это лишь сравнительно небольшой фрагмент, оставшийся после того, как б`ольшая часть целого была истрачена на то, чтобы привести в движение нерасторопные физические частицы, и нетрудно увидеть, насколько более интенсивной и реальной должна быть эта другая жизнь.
Чтобы перенести воспоминания об астральной жизни в физический мозг, нужно установить особую связь, или скорее устранить препятствие. С медленным ходом эволюции способность совершенной памяти придёт к каждому, так что завесы между двумя планами больше не будет существовать. Но и без этого полного развития иногда случается нечто, что как чувствует человек, он должен вспомнить на физическом плане, и в этом случае он предпринимает специальную попытку отпечатать это в мозгу, чтобы вспомнить это утром. Бывают также события, которые производят настолько живое впечатление на астральное тело, что отпечатываются на физическом мозгу как бы отдачей.
Однако сравнительно редко такие воспоминания бывают совершенными и может быть много степеней этого несовершенства. Это один из источников того, что мы называем снами, и мы знаем, насколько смешанными, неполными и даже комичными они часто могут быть. Одна из форм искажения, часто случающаяся у неопытного помощника — это смешивание себя с лицом, которому он оказывал помощь.
Я помню случай с членом нашей команды, которому было поручено помогать жертве взрыва. Он был предупреждён за несколько минут и располагал достаточным временем, чтобы успокоить и уравновесить ум этого человека, а затем, сразу же после взрыва, он оставался рядом, чтобы продолжить тот же процесс; но утром, когда он описывал мне это событие, он заявил, что ему точно казалось, что это он был жертвой взрыва. Он настолько отождествил себя со своим пациентом, что чувствовал удар и ощущение полёта вверх в точности так, как мы полагаем, ощущала их жертва. В другом случае его же позвали помочь солдату, который вёл фургон с амуницией вниз по отвратительной горной дороге, был сброшен с него и задавлен колёсами. В этом случае наш помощник совершенно отождествил себя с солдатом, и его воспоминанием о событии был сон о том, что он вёл такой вот фургон и был сброшен с него и погиб, как его настоящий водитель.
В других случаях вспоминается вовсе не то, что случилось в действительности, а скорее нечто вроде символического описания, иногда совершенно детального и поэтичного. Очевидно это происходит по причине характерной способности "я" к созданию образов — способности моментальной драматизации — и иногда случается, что символ вспоминается без ключа к нему; он приходит как бы непереведённым, так что если рядом с помощником не окажется более опытного друга, способного объяснить суть дела, у него может остаться лишь смутное представление о том, что он в действительности сделал. Хороший пример этого попал в моё поле зрения много лет назад — так давно, что поскольку я не записал его в то время, я не могу быть совершенно уверен в одной или двух подробностях, и потому вынужден опустить некоторые из них, сделав его несколько менее интересным, чем он был на самом деле.
