понимаешь мое знание, то не сделаешь ничего нового.
Потом он соединил некоторые из восьми точек между собой. Получилась вытянутая трапециевидная фигура, в которой было восемь центров с неодинаковым числом лучей.
– Каждая из оставшихся шести точек – целый мир, подобно тому как сенсорное восприятие и понимание образуют для тебя два взаимосвязанных и взаимообусловленных мира.
– А почему их всего восемь? – осведомился я. – Почему не бесчисленное количество, как в окружности?
Я нарисовал на земле окружность. Дон Хуан улыбнулся.
– Мне известно только восемь точек, с которыми человек может иметь дело. Наверное, на большее люди не способны. Причем я говорю «иметь дело», а не «понимать». Чувствуешь разницу?
Он сказал это таким шутовским тоном, что я засмеялся. Намек на мою манеру настаивать на точном определении слов был весьма определенным.
– Твоя проблема в том, что ты непременно хочешь все понять, а это – невозможно. Сводя все к пониманию, ты ограничиваешь свои возможности как человеческого существа. Твой камень преткновения остается там же, где был всегда. Поэтому за все эти годы ты, по сути, так ничего и не сделал. Безусловно, тебя удалось вытряхнуть из тотальной дремоты, но этого можно было бы добиться и другими способами, при других обстоятельствах.
После небольшой паузы дон Хуан сказал мне, что нужно съездить к водному каньону. Когда мы садились в машину, дон Хенаро вышел из дома и забрался на заднее сиденье. Мы проехали часть пути, а потом пешком спустились в глубокое ущелье. Дон Хуан выбрал место для отдыха в тени большого дерева. Мы сели, и он сказал:
– Ты когда-то рассказывал, как вы с приятелем сидели и смотрели на высокий клен, с которого медленно падал лист. И твой приятель сказал, что никогда больше этот лист не упадет с этого дерева. Помнишь?
Я помнил. Он сказал:
– Мы – у подножия высокого дерева. Напротив еще деревья. Давайте посмотрим, как с верхушки вон того упадет лист.
Он кивнул головой, предлагая мне смотреть. На другой стороне каньона стояло высокое дерево. Листья на нем высохли и были желтовато-бежевыми. Еще одним кивком головы дон Хуан дал мне понять, что смотреть следует не отрываясь. Через несколько минут с самой верхушки дерева от ветки оторвался лист. Он медленно падал вниз, трижды ударившись о другие листья и ветки, прежде чем достиг земли.
– Ты видел?
– Да.
– Этот лист уже больше никогда не упадет с этого дерева, не так ли?
– Верно.
– С точки зрения твоего понимания это – неоспоримая истина. Но только с точки зрения понимания. Смотри.
Я машинально поднял глаза и увидел падающий лист. Он в точности повторил траекторию предыдущего. Казалось, я вижу телевизионный повтор. Проследив за волнообразным движением листа до того момента, как он коснулся земли, я привстал в надежде увидеть, сколько листьев лежит на месте его падения – один или два. Но густая трава не позволила разглядеть, куда он упал. Дон Хуан засмеялся и велел мне сесть.
– Смотри, – он кивнул головой на верхушку дерева, – опять падает, и снова – тот же самый.
Третий лист падал точно так же, как и первые два. Когда лист скрылся в траве, я уже знал, что сейчас дон Хуан опять покажет на верхушку дерева. Не дожидаясь указания, я поднял глаза. Лист падал. Я осознавал, что только в первый раз видел, как лист отрывается от ветки. Потом он только падал.
Я сказал об этом дону Хуану и попросил объяснить:
– Я не понимаю, каким образом ты заставляешь меня видеть повтор того, что уже было. Что ты со мной делаешь?
Он засмеялся и не ответил. Я настаивал на том, что он должен рассказать мне, как это делается, поскольку с точки зрения моего разума такого не может быть. Он ответил:
– С точки зрения моего разума – тоже. Но он падает. Снова и снова…
Потом он обратился к дону Хенаро:
– Что, разве не так?
Дон Хенаро не отвечал, пристально глядя на меня.
– Но это невозможно! – произнес я.
– Ты прикован! – воскликнул дон Хуан. – Ты прикован к своему разуму. Один и тот же лист падает снова и снова с одного и того же дерева только для того, чтобы ты отказался от попыток понять.
Доверительным тоном он сказал мне, что с самого начала все складывалось как нельзя более удачно, однако, как всегда, в самом конце моя мания все испортила, и я словно ослеп.
– Понимать тут нечего. Понимание – это лишь крохотная частичка. Совсем крохотная.
Дон Хенаро встал. Они с доном Хуаном обменялись быстрыми взглядами. Потом дон Хуан уставился в землю перед собой. Дон Хенаро подошел ко мне, встал напротив и начал синхронно взмахивать обеими руками – вперед-назад, вперед-назад.
– Смотри, Карлос! – сказал он. – Смотри! Смотри!
Он издал странный резкий звук, словно что-то оборвалось. В то же мгновение в животе моем возникло ощущение пустоты. Это было ужасно мучительное чувство падения, не болезненное, но очень неприятное и изнурительное. Через несколько секунд оно исчезло. Остался только странный зуд в коленях. Но за эти секунды произошло еще одно непонятное явление – я увидел, что дон Хенаро стоит на вершине одной из высоких гор, до которых было никак не меньше полутора десятков километров. Это продолжалось не более десяти секунд и случилось настолько неожиданно, что я не смог разглядеть деталей. Это была то ли фигура в рост человека на вершине горы, то ли уменьшенное изображение дона Хенаро, наложенное на перспективу. Я даже толком не понял, он ли это вообще. Хотя, пока длилось это видение, я был совершенно уверен, что вижу именно дона Хенаро, стоящего на вершине горы. Но в то мгновение, когда я подумал, что невозможно увидеть человека с расстояния почти в двадцать километров, видение исчезло.
Я повернулся, чтобы посмотреть на дона Хенаро, но его не было.
Мое недоумение было невообразимым – вполне под стать происходящему. Я был совершенно сбит с толку.
Дон Хуан велел мне сесть на корточки и прижать колени к груди, а руки – к нижней части живота. Мы сидели молча, а потом он сказал:
– Я ничего не буду тебе объяснять. Чтобы стать магом, нужно действовать. Все остальное – ни к чему.
Он посоветовал мне немедленно уехать, потому что Хенаро, чего доброго, еще прикончит меня своими попытками мне помочь.
– Ты собираешься изменить направление, – сказал он, – и вот-вот разобьешь свои оковы.
Он сказал, что нечего было понимать в действиях его и Хенаро и что маги вполне способны совершать такие необыкновенные вещи.
– Хенаро и я действуем отсюда, – сказал он, указывая на один из центров в своей диафрагме. – А это – не центр понимания. И все же ты знаешь, что это такое.
Я хотел сказать, что понятия не имею, о чем он говорит, но он не
