К.А.Уильямс пишет в своем «Обзоре китайского символизма и основных тем в искусстве», что остров Путо в архипелаге Чусань — святыня для буддистов, а его главная достопримечательность — культ Гуаньинь, связанный с тем, что богиня, по слухам, прожила там девять лет. Полное название острова — Путолока, от названия горы Паталока, откуда богиня, превратившись в Авалокиту, взирает вниз на человечество. На острове почти сто монастырей и храмов и свыше тысячи монахов. Отмечалось также, что у Гуаньинь три даты рождения, и дары ей приносятся в девятнадцатый день второго, шестого и девятого месяцев. Очевидно, что эту легенду нельзя полностью согласовать с более древней индусской версией, однако это мало волнует китайское воображение, воспринимающее ее как полностью китайскую, хотя основные функции Гуаньинь сохраняют смысл, придаваемый им в Индии. Изображаемая в виде стоящей фигуры, она держит зеленую ветку или похожую на вазу бутыль, из которой льет воды жизни. Она появляется также, правда, часто с некоторыми индийскими атрибутами, в буддийском учении Японии под именем Каннон.
Будду Майтрейю (по-китайски Милэ) часто считают одним из первых архатов буддизма, хотя и не личным учеником Будды, и утверждают, что он был основателем эзотерической философской школы. В его честь создавались статуи и надписи уже в 350 г. до н. э. В китайском религиозном искусстве он обычно изображается в виде чрезвычайно полной улыбающейся фигуры с четками в одной руке. Его имя означает «мягкость, доброту», но в народе его называют «смеющимся Буддой».
Как описывают, Майтрейя — Грядущий Будда и в этой секте ближайший по смыслу эквивалент понятия Мессии — пребывает в небесах Тушита.
Именно там Гаутама назначил его своим преемником, который должен явиться на землю через пять тысяч лет после погружения великого Будды в нирвану. Небеса Тушита — это небесный мир в процессе создания. Он существовал много веков, но все еще несовершен. В будущем, когда Майтрейя станет назначенным учителем рода человеческого, он превратится в райскую сферу.
Существует предание о том, что Майтрейя-буд-да воплотился среди восемнадцати лоханов, где он известен как Достопочтенный Пу. В списках архатов, или лоханов, он занимает семнадцатое место и называется Аджитой, хотя китайцы предпочитают имя Пу Тай Хо Шан и знают его как «Монаха с ситцевой сумой», так как он часто ассоциируется с большим мешком. Иногда вокруг него играют дети. Существуют различные толкования смысла, заключенного в этих детях. Изредка их называют «шестью маленькими воришками», олицетворяющими смертные грехи, а в других случаях их сравнивают с архатами или учениками, еще не достигшими духовной зрелости.
В храме Ламы в Пекине, дворце, переданном жрецам в 1740 г. н. э., есть колоссальная статуя Владыки Майтрейи. Фигура из сандалового дерева, покрытая тонким слоем золота, имеет высоту в семьдесят пять футов (22,9 м). Чтобы близко рассмотреть ее, необходимо подняться на многочисленные балконы храма. Несмотря на то что это божество изображено в художественном стиле танской династии и целиком и полностью вписалось в религиозную психологию китайцев, оно сохраняет свой по сути индусский смысл. В ритуале Хун упоминание о человеке, которого ждут, вероятно, относится к Майтрейе.
Буддийский круг восемнадцати Архатов, или лоханов, является по существу индусским. Святые были учениками Будды или знаменитых мудрецов, появившихся в рамках секты. Основной вклад китайцев в эту историю сводился к разработке традиционных образов этих святых личностей, изображаемых ныне китайскими художниками. Создание этих образов было делом рук живописцев танской династии, и в результате святые Архаты приобрели отчетливо китайские черты и манеры.
К числу восемнадцати Архатов относятся Пиндола Бахраддаджа (Pindola, the Bahraddaja); Канака Васта (Kanaka, the Vasta); Пиндола Второй; Нандимитра; Вакула (Vakula); Тамра Бхадра (Tamara Bhadra), двоюродный брат Будды; Калика (Kalika); Ваджрапутра; Гобака Защитник (Gobaka, the Protektor); Пантха Старший; Рахула, сын Будды; Нагасена; Ангида; Ванаваса; Аджита (Майтрейя); Пантха Младший; Асита (также связанный с Майтрейей) и Поло-то шэ (Polo-t’o she) — вероятно, форма Пиндолы. У каждого из лоханов характерная внешность, и ему сопутствуют отличительные символы. Более подробную информацию можно получить в книге «Обзор китайского символизма и основных тем в искусстве» К.А.Уильямса.
В официальной части китайского буддизма каждому лохану отводится положение или место в мире и назначается свита из менее важных святых числом от 500 до 1600. Их считают выходцами из всех слоев общества; но, благодаря своей преданности благородному восьмеричному пути, они достигли освобождения от колеса повторных рождений и принимают человеческий облик только для того, чтобы совершать благотворительные дела в качестве слуг рода человеческого.
В буддийской иерархии достижений существует десять уровней, представляющих степени внутреннего раскрытия. Ордена архатов располагаются на третьем-пятом уровнях по восходящей линии от состояния простых смертных. Высочайший, называемый Великим Архатом, достиг пятой ступени лестницы просветления. Большинство архатов относится к третьему уровню; в их число входят патриархи или главы различных школ, назначенные в силу своего рода апостолической преемственности. В Китае список патриархов открывает Бодхидхарма, признанный 28-м патриархом после Будды. После Бодхидхармы упоминаются последовательно пять других патриархов, завершающих таким образом цикл с мистическим номером тридцать три.
Кратко подытоживая описание структуры китайского буддизма, приходится признать существование субъективной модели с определенными формальными границами и ярко выраженными признаками внутренней организации. Ученики продвигаются сообразно своим достоинствам и достижениям, проходя уровни, или степени, своих орденов. Достигнув степени архата, они переходят в субъективный мир, где их развитие продолжается до тех пор, пока они не добьются полного освобождения путем переживания нирваны.
Как свидетельствует распределение архатов и их школ, они образуют невидимую империю медитирующих монахов, связанных друг с другом обязательствами, а также степенью понимания, которой они достигли. Даже будучи перенесенными с их родной индийской почвы, эти посвященные буддийских мистерий являются гражданами философской империи и слугами Царя Мира, который правит со своего престола, находящегося за снежными горами.
Те китайские буддисты, которые заявляют о своей преданности первоначальной индусской системе, лучше осведомлены о сокровенном смысле символизма и признают, что буддийские архаты по сути совершенно не отличаются от индусских Махатм и Риши. Они — великие души, справедливо назначенные защитники пребывающего в младенчестве человечества и волей неба учителя расы.
Во времена мистических спекуляций даосы разделили своих божественных мудрецов на три категории сообразно с достигнутым каждым из них уровнем развития. К наиболее прославленным из бессмертных Смертных, названных «святыми», отнесли тех существ, чьи выдающиеся моральные и этические достоинства принесли им в награду полное внутреннее просветление, достигнутое путем учения и медитации, равно как и способность в значительной мере управлять природными явлениями, а значит и творить великие и поражающие воображение чудеса.
Вторая ступень, или степень, стала известной как «совершенные». Мудрецы этого уровня овладели знанием Дао, или Пути. Они настолько облагородили свою натуру и обновили тела, что, казалось, переступили все границы естественного закона. Их физические формы стали столь эфирными, что они могли по желанию появляться или исчезать и силой воображения переносить по воздуху свои трансцендентные естества. Для них не составляло труда путешествовать в другие миры, подниматься к звездам и жить, по крайней мере временно, на луне.
В третий круг мудрецов входили «бессмертные». В произведениях искусства их отображали в образе древних ученых или святых с бритой головой. Тела их могли стареть, но дух оставался вечно юным, ибо они владели бесценным ключом к тайне долголетия. Бессмертные не знали, что такое болезнь, неведом им был и страх смерти. Они наслаждались неким абстрактным состоянием счастья, совершенно недоступным пониманию простых смертных.
Рассказывая о китайских бессмертных, Фергюсон отмечает, что они «…внешне походят на людей и носят обычную одежду. Они доживают до глубокой старости, а когда умирают, их физическое тело рассеивается, а душа возносится в нетленный эфир. Согласно другим легендам, их тела никогда не стареют и даже через тысячу лет они по-прежнему выглядят молодыми. Имея постоянное обиталище в известной вселенной, они, если пожелают, способны перемещаться с места на место»[263].
