У суфийского мастера нет учения, он есть учение. Суфийский мастер не философствует о реальности, он обнажает свое сердце перед учеником. Даже если иногда он использует слова, эти слова — только указатели, так же как стрелки на дорожных указателях, просто указатели того, что вам нужно идти и идти. По мере того как ученик становится все более и более сонастроенным с мастером, необходимо все меньше и меньше слов. В конце концов, достаточно просто присутствия мастера.
Мастер учит двумя путями: первый — это его присутствие, и второй, что очень парадоксально, — это его отсутствие. Мастер учит через свое присутствие и через свое отсутствие. В одном смысле он полностью присутствует, каждый момент он целиком здесь. Каждый момент сияет его присутствием, каждый жест, каждое действие наполнены его присутствием. Он всегда здесь и сейчас.
Ученик многому учится в сияющем присутствии мастера. Он учится быть более присутствующим, быть более бдительным, быть более целостным. А с другой стороны, мастер совершенно отсутствует, потому что у него нет эго. В нем больше не существует ничего похожего на идею «Я». Абсолютная тишина, никакого эгоизма, который суфии называют фана. Мастер исчез.
Сначала ученик учится его присутствию, затем постепенно он становится способным войти в его отсутствие.
Это разновидность искусства — быть одновременно присутствующим и отсутствующим. Это величайшее искусство, потому что это величайший парадокс: присутствовать и все же не присутствовать — присутствовать в смысле присутствия, осознанности, сознания и отсутствовать в смысле, что нет «Я», нет эго. Эту пустоту и этот свет, который заполняет пустоту, невозможно передать, выразить в словах. Ученик должен быть с мастером как подмастерье. Он должен ощутить вкус существа мастера.
Эта маленькая притча прольет много света.
Один человек, которому нравилось изучать всевозможные философские системы, написал мастеру-дервишу, Абдул-Азизу из Мекки, спрашивая, не мог бы тот поговорить с ним, чтобы провести сравнения.
Обращайте внимание на каждое слово. Суфии очень, очень тщательно подбирают слова. Они немногословны, если они и используют слова, то говорят очень лаконично.
Один человек, которому нравилось изучать всевозможные философские системы, написал мастеру-дервишу, Абдул-Азизу из Мекки, спрашивая, не мог бы тот поговорить с ним, чтобы провести сравнения.
Это то, что продолжают делать миллионы людей под видом поиска и стремления к истине.
Во-первых, есть мирские люди, которые не беспокоятся об истине, которые никогда не ищут и ни к чему не стремятся. Из миллионов этих мирских людей, которые продолжают заниматься несущественными вещами, иногда кто-то становится слегка пресыщен. Видя бесплодность всех вещей, которыми он был занят, он начинает искать истину. Он хочет узнать смысл жизни, кем он является. Но тут же возникает новая ловушка. Ловушка заключается в том, что он может начать всматриваться в писания, в философские системы. Сначала он был потерян в мире вещей, теперь он потеряется в мире мыслей. И второе гораздо опаснее, чем первое! Позвольте мне это повторить, потому что обычно вы думаете, что второе лучше, чем первое. Это не так.
Очень легко пробудиться от первого, потому что это так глупо. Если кто-то по-настоящему глуп и недалек, только тогда он будет продолжать добиваться денег и власти, престижа и респектабельности, он никогда не поймет, что то, чего он ищет, это мусор — если у него по-настоящему тупая голова.
Если же вы немного разумны, если у вас есть хоть немного разумности, этого будет достаточно, чтобы стать бдительными относительно того, что сколько бы денег вы ни накопили, вы неизбежно умрете, и никакие деньги не помогут. Эти деньги не останутся с вами, вы не сможете перевезти их на тот берег. Это такой простой факт... вы можете стать очень уважаемыми, но какой смысл? Если вы при этом не становитесь радостными, какой смысл?
Вы можете встретить очень уважаемых людей, которые абсолютно безрадостны. Вы можете встретить богатых людей, которые ни одно мгновение не праздновали. Вы можете встретить знаменитостей, звезд, но они ничего не знают о праздновании. В действительности, они смотрят в том направлении, которое совершенно бесплодно, бесполезно.
Чего ищет человек, когда он начинает искать славы, когда он хочет стать знаменитостью? Чего он ищет? Этот человек упустил любовь. Он не смог получить любовь ни от одного человека, потому что он сам не смог полюбить ни одного человека. Он не мог дарить любовь, поэтому любовь не текла к нему. Он упустил любовь. Эта радость никогда с ним не случалась. Теперь он живет благодаря заменителю, он живет благодаря уважению людей и славе: «Столько людей знают обо мне!»
Это порочный способ удовлетворения своего желания в любви людей. Но те люди, которые вас знают, не любят вас. Они вас скорее ненавидят. Но даже если они испытывают к вам симпатию, или уважают вас, это не может заполнить ту пустую брешь в вашем существе, ту дыру в вашем существе, которая может быть заполнена только любовью. Это не заменит. Ни один заменитель не поможет. Все заменители сделаны из пластмассы.
Поэтому можно продолжать добиваться известности, денег, власти, но глубоко внутри оставаться очень, очень бедным — ребенком. Человек знает, что он не расцвел, потому что, кроме как через любовь, другого цветения нет. Деньги становятся заменителем, или власть, или престиж. Но это так же, как будто бы вы по ошибке приняли меню за пищу. Вам могут принести прекрасные меню, но они не насытят. Нужна настоящая пища. Настоящая пища означает любовь. И любви одного-единственного человека достаточно, чтобы сделать вас реализованным, — не нужно, чтобы вас любил весь мир. Если вас полюбил один-единственный человек, это уже реализация. И я хотел бы вам сказать, что, даже если вы сами полюбили себя, этого достаточно.
Но вы не любите даже себя, и никто вас не любил, и вы никогда никому не позволяли себя любить — потому что вы не можете отдавать, потому что вы не знаете, как делиться, потому что вы скряга и скопидом. Поэтому вы продолжаете накапливать деньги, деньги становятся вашей возлюбленной, власть становится вашим богом. Или, если вы более разумны, вы от этого со временем откажетесь, но тогда их заменят знания, философии, мысли — гораздо большие иллюзии, чем вещи.
Когда вы гонитесь за женщиной, вы, по крайней мере, очень близки к реальности. Когда вы сильно желаете иметь прекрасный дом, этот дом, по крайней мере, реален, по крайней мере, он материален, реально существует. Но когда вы начинаете блуждать в мире мыслей, грез, проекций, Бога, рая — создаются дворцы из песка, потому что, когда вы только мечтаете и воображаете, вы полностью теряете чувство реального.
Однако слишком часто разумные люди осознают бесплодность мира вещей, но оказываются пойманными в ловушку мира мыслей. Мысли — это ваши изобретения. У вас могут быть прекрасные мысли, но они не принесут реализацию. Если даже вещи не приносят реализацию, как это могут сделать мысли? Даже если вещи оказываются бесплодными, мысли тем более окажутся бесплодными.
Но в случае мыслей есть серьезная опасность — существуют миллионы философских систем, и вы можете бесконечно путешествовать от одной системы к другой. Еще большая опасность, что вы создадите собственную систему — просто выбирая, заимствуя некоторые мысли то тут, то там, вы можете создать свою собственную систему. И тогда реальность не будет оказывать вам вообще никакого сопротивления, потому что реальности нет дела до того, о чем вы там думаете. Никто не обращает внимания на ваши мысли. Это индивидуально, это ваше дело. Это больше никого не заботит, поэтому вы можете продолжать думать и создавать свою систему бесконечно.
Неслучайно великие философы имеют тенденцию сходить с ума. Это не совпадение, что всех великих философов на Западе рано или поздно приходится помещать в лечебницы для психически больных. Когда вы подходите к самому краю мысли, вы утрачиваете всякую связь с реальностью, вы становитесь безумными.
Что такое безумие? Это утрата связи с реальностью, вы оказываетесь так поглощены своими мыслями, что думаете, будто бы они — единственно существующая реальность.
Один человек, которому нравилось изучать всевозможные философские системы, написал мастеру-дервишу, Абдул-Азизу из Мекки, спрашивая, не мог бы тот поговорить с ним, чтобы провести сравнения.
Итак, прийти к такому мастеру, как Абдул-Азиз, и сказать, что хочешь немного поговорить, затеять беседу, дискуссию с ним, чтобы можно было провести сравнения с другими системами... это абсолютно глупо. Это похоже на ситуацию, когда вы хотите пить, вы читали о воде, прекрасную поэзию о воде, вы видели великолепные картины о воде, а потом вы спрашиваете у реки: «Могу я прийти и немного поговорить с тобой, чтобы я мог сравнить свои мысли о воде с твоими представлениями о воде!» Река просто рассмеется над вашей нелепостью, над вашей глупостью. Вот река, вы просто можете пить и утолить свою жажду.
