class="v">
Так будь же начеку!
Противоположны набожность и эгоизм.
Отсеки задиристость свою и показную храбрость, если ты мужчина.
Не каждый королевский всадник
поднимет с дёрна мяч ударом.
И самолюбец бездарен, словно лук:
всё – шелуха, всё – отрицанье,
а полагает, будто содержит ядро, как фисташка.
Повиновение подобное – пустое,
признай же, что служение твоё в прорехах,
моли, чтоб леность твою тебе простили.
Не меняет дела —
распутник ты, растранжиривший богатство,
или аскет усердный,
исполненный самовлюбленного уничиженья.
Потрудись над своим благочестием и преуспей
в искренности, чистоте, подвижничестве…
Не притязай, однако, превзойти Мухаммада.
Ведь лишь глупец ниц падает перед Творцом,
но не питает к творению любви —
вовеки не вкусить ему плода на Древе Преданности.
Все мудрые имеют изреченья,
произносимые для тех, кто будет после.
От Саади внемлите сердцем
единственному утвержденью:
Душою омертвевший грешник,
помысливший о Боге, лучше,
чем лицемерящий подвижник,
принявший облик благочестья.
Хорошо известно, что Иоанн Креститель ни разу за всю свою жизнь не засмеялся, Иисус же никогда не плакал, поскольку один находился в состоянии сжатия, а другой – расширения [66].
Однажды они повстречались, и Иоанн спросил Иисуса, охранил ли тот себя от Гнева Божьего. Иисус ответил вопросом, он спросил Иоанна, не утратил ли тот упования на Божественное милосердие, заключив словами: «Стенаниям твоим не взволновать извечного мироустройства, равно и веселием моим не изменить великого промысла».
(Худжвири, цит. соч., с. 490)
17. Самоограничение Иисуса
Говорили, что единственным имуществом Иисуса была чашка, из которой он пил воду. Однажды он увидел человека, пьющего из чашеобразно сложенной ладони. С тех пор он обходился без чашки, говоря: «Доныне не сознавал я, что Господь даровал мне чашу».
(Ансари, цит. соч., том 1, с. 389)
Говорят, что когда бедняков призовут на Страшный Суд, истребуют они должное им у Господа, ибо сотворил их бедными, и не могли надлежаще служить Ему. И тогда будет призван Иисус, тот, кто пришел в мир без гроша и покинул его без гроша, ибо ему следует быть судьей этих людей.
(Там же)
У Иисуса был серый осел, который никогда не проходил более двух лиг в день. Сострадание Иисуса было таково, что както ночью он двести раз ходил за водой для животного – столь внимателен он был к нему. Упрямое создание отказывалось пить, и Иисус, беспокоясь о нем, всю ночь не ложился спать.
На следующий день ученики спросили о таинственном бдении их наставника.
Иисус сказал им:
– Он не имеет языка, чтобы сказать о своей нужде. Когда его мучает жажда, неуместно мне спать. Целый день он носил меня на себе, и если он не пьет, мне придется отвечать за сей позор перед Всемогущим. Как же я могу спать, утолив свою жажду, в то время как ему не привелось попить, и он не может сообщить мне об этом?
Благородство есть ничто иное как смиренное служение Создателю и доброта ко всем созданиям.
(Аухади Мараги Исфахани, Диван)
20. Иисус и лживый спутник
Джарир со ссылкой на Лаиса передает, что некий человек сопутствовал Иисусу в его скитаниях. Однажды они присели перекусить возле ручья. Было у них три хлеба, они взяли по одному и один оставили. Иисус поднялся и пошел к ручью напиться. Когда он возвратился, то обнаружил, что оставшийся хлеб исчез. Он спросил, кто взял его, и получил ответ: «Не ведаю».
Они отправились дальше и шли, покуда не приметили самку с двумя молодыми оленями. Иисус подозвал одного из оленей, и тот подошел, принеся себя на заклание. Иисус запёк тушу животного и предложил своему спутнику поесть с ним. Когда они поели, Иисус воззвал к съеденному оленю: «Восстань во Имя Господне!» И тот поднялся в целости и ушёл прочь. Тогда Иисус повернулся к своему спутнику и воскликнул: «Во имя Господа, который явил тебе это знамение, вопрошаю тебя, кто взял хлеб?» И снова человек ответил: «Не ведаю».
Они пошли дальше и вышли к реке. Иисус взял спутника за руку, и они перешли через реку по воде. Когда они достигли другого берега, Иисус снова спросил: «Во Имя Господа, который явил тебе это знамение, кто взял хлеб?» И снова человек ответил: «Не ведаю».
Продолжая путь, они достигли пустыни. Иисус зачерпнул горсть праха и воскликнул: «Велением Божьим стань золотом!» И прах обратился в золото, которое Иисус разделил на три части, сказав: эта треть мне, эта тебе, а оставшаяся – тому, кто взял хлеб. Незамедлительно человек тот заговорил и сказал: «Я взял его!» Иисус отдал ему все золото и с тем оставил его.
Когда тот человек проходил через дикую местность, ему повстречались два человека, которые, приметив золото, решили убить его, он же предложил им разделить золото на три части, на что они согласились, а одного из них отправили в ближайшее селение принести еды.
Тот, кто отправился в селение, размышлял по дороге: «Почему это я должен делить золото с другими? Подсыплю в еду яд и отравлю их». Так он и сделал.
В то же самое время двое других размышляли: «С чего это мы должны отдавать треть ему, когда можно сохранить ее для себя?» И они решили убить его, когда он возвратится.
Сделав это, они поели отравленной пищи и тотчас умерли, оставив золото брошенным в пустыне.
Проходя мимо, Иисус увидел, что произошло. Он повернулся к тем, кто был с ним, и сказал: «Таков путь мира. И потому остерегайтесь!»
(Газали, цит. соч., том 4, с. 750)
21. Отклик Иисуса на смерть
Хотя радость была второй натурой Иисуса,
он трепетал, когда вспоминал про смерть.
Он был одарён участливостью
и благословен открытостью,
и всё же в ужасе он трепетал
и пóтом покрылся кровавым,
в смертном страхе
собственную смертность осознав.
(Аттар,
