была невероятно трудной задачей. И уже в начале пребывания на планете Адам и Ева поняли всю сложность своей планетарной миссии. Тем не менее, они отважно приступили к решению многочисленных проблем. Но, когда они обратились к делу первостепенной важности, — устранению дефективных и дегенеративных генотипов — они пришли в смятение. Они не видели выхода из этого затруднительного положения, и они не могли посоветоваться с вышестоящими существами Иерусема или Эдемии. Изолированные от внешнего мира, они каждый день сталкивались с очередной сложной и запутанной ситуацией, очередной проблемой, которая, казалось, не имела решения.
В нормальных условиях первой задачей Планетарного Адама и Евы является установление правильных соотношений и смешение рас. Однако на Земле такой проект казался практически безнадежным, ибо хотя расы были приспособлены в биологическом отношении, они оставались неочищенными от умственно отсталых и дефективных генотипов.
Адам и Ева оказались на планете, совершенно не готовой к провозглашению братства людей. Этот мир влачился на ощупь в кромешной духовной тьме, проклятый хаосом, который еще больше усугубился из-за провала миссии прежнего руководства. Сознание и нравственность находились на низком уровне, и вместо того, чтобы приступить к осуществлению религиозного объединения, они были вынуждены заново приобщать обитателей планеты к простейшим формам религии. Вместо одного, готового к использованию языка, они столкнулись с общемировой путаницей многих сотен местных диалектов. Ни один планетарный Адам никогда не поселялся в более трудном мире. Препятствия казались непреодолимыми, трудности — неразрешимыми.
Они находились в изоляции, и охватившее их чувство глубочайшего одиночества еще больше усилилось после скорого отбытия попечительских Мелхиседеков. Только опосредованно — с помощью ангельских категорий — они могли сообщаться с существами, находившимися за пределами планеты. Постепенно их мужество слабело, они всё больше падали духом, и временами их вера была готова дрогнуть.
Такова истинная картина ужаса, охватившего две эти благородные души после осознания стоящих перед ними задач. Оба они прекрасно понимали всю масштабность проблем, связанных с выполнением их планетарного задания.
Возможно, ни один Материальный Сын Небадона не сталкивался со столь сложной и казавшейся безнадежной задачей, как та, что встала перед Адамом и Евой из-за плачевного состояния Земли. Но со временем они смогли бы добиться успеха, будь они более дальновидными и терпеливыми. Оба они — в особенности Ева — были слишком нетерпеливы; они не были готовы к долгому, долгому испытанию на прочность. Им хотелось немедленных результатов — и они их добились, однако результаты, полученные таким путем, привели к катастрофическим последствиям, как для них, так и для их мира.
Калигастия наносил частые визиты в Сад и неоднократно беседовал с Адамом и Евой, но они невозмутимо отклоняли любые предлагаемые компромиссы и авантюрные затеи. Перед их глазами было достаточно результатов восстания, чтобы привить им надежный иммунитет ко всем подобным лукавым предложениям. Даже молодые потомки Адама были невосприимчивы к поползновениям Далигастии. И, конечно, ни Калигастия, ни его сообщник не могли повлиять на кого-либо из индивидуумов против их воли, тем более — заставить детей Адама совершить неверный шаг.
Необходимо помнить о том, что формально Калигастия продолжал являться Планетарным Князем Земли; хотя он и сбился с пути, он оставался высоким Сыном локальной вселенной и был окончательно низложен только во время пребывания на Земле Христа Михаила.
Однако падший Князь был настойчивым и решительным. Вскоре он прекратил попытки повлиять на Адама и решил попытаться нанести коварный и неожиданный удар по Еве. Лукавый пришел к выводу, что единственная надежда на успех была связана с искусным использованием подходящих лиц из высших слоев нодитов — потомков тех личностей, которые некогда являлись помощниками членов его телесного персонала. Были подготовлены соответствующие планы устройства западни для матери фиолетовой расы.
Ева и не помышляла о чём-либо, что могло бы помешать планам Адама или поставить под угрозу выполнение их планетарного долга. Зная большую склонность женщины к поиску немедленных результатов, чем к долгосрочному планированию в ожидании более отдаленного эффекта, Мелхиседеки — прежде чем покинуть Землю — специально предупредили Еву о тех характерных опасностях, которыми было чревато их изолированное положение на планете, особо предупредив ее никогда не отделяться от своего супруга — то есть не предпринимать никаких личных или тайных шагов для содействия их совместным начинаниям. В течение более ста лет Ева предельно точно следовала этим инструкциям, и ей не приходило в голову, что всё более личные и конфиденциальные визиты, которые ей наносил один из нодитских вождей по имени Серапататия, могли таить в себе какую-то опасность. Всё их знакомство развивалось столь постепенно и естественно, что она была застигнута врасплох.
Обитатели Сада общались с нодитами с первых дней существования Эдема. Эти смешанные потомки падших членов персонала Калигастии нередко оказывали им большую помощь и содействие, и теперь этим же нодитам предстояло стать причиной полной и окончательной гибели Эдема.
Вскоре после завершения первых ста лет пребывания Адама на земле, Серапататия, в связи со смертью своего отца, возглавил западную — или сирийскую — конфедерацию нодитских племен. Смуглый Серапататия являлся блистательным потомком бывшего главы даламатийской комиссии по вопросам здоровья, супруга которого была в то далекое время одной из вдохновительниц синей расы. На протяжении веков этот род обладал властью и огромным влиянием среди западных нодитских племен.
Серапататия несколько раз посетил Сад и глубоко проникся праведностью дела Адама. И вскоре после того, как он стал вождем сирийских нодитов, он объявил о своем намерении примкнуть к деятельности Адама и Евы в Саду. Большая часть его соплеменников последовала за ним, и Адам был обрадован известием о том, что самое могущественное и разумное из всех соседних племен почти в полном составе поддержало план по усовершенствованию мира; это определенно вселяло надежду. И вскоре после этого выдающегося события Серапататия и его новая свита были приняты Адамом и Евой в их собственном доме.
Серапататия стал одним из наиболее способных и умелых помощников Адама. Он был абсолютно честным и исключительно искренним во всех своих действиях и никогда — даже впоследствии — не осознавал, что оказался слепым орудием в руках коварного Калигастии.
Вскоре Серапататия стал заместителем председателя эдемской комиссии по вопросам межплеменных отношений, и было подготовлено много планов более решительного привлечения отдаленных племен к делу Сада.
Он неоднократно встречался с Адамом и Евой, особенно с Евой, обсуждая различные возможности улучшения их методов. Однажды, в разговоре с Евой, Серапататии пришло в голову, что было бы весьма полезным, если бы в ожидании значительного пополнения
