пока поживу в летнем домике нашего сада. До морозов точно.
— А дальше? — Нет, сейчас меня меньше всего интересует, что будет дальше. Меня интересует, что будет со мной сейчас, когда рядом не станет папы.
— А дальше увидим, будем разменивать квартиру. Это займет какое-то время.
— А как же мы?
— Мы остаемся вашими родителями. Это главное. Остальное не должно вас беспокоить.
— Но тебя не будет рядом.
— Буду, но не так часто, как вы привыкли.
Мама по-прежнему хранила молчание. Я знала, что этот день когда-нибудь наступит. Много раз представляла его мысленно и сильно боялась пережить его наяву. И вот он случился в тот момент, когда я меньше всего к этому была готова.
— Почему нас никто не спросил? Разве только вам решать, как нам всем жить, ведь кроме вас есть еще и я с сестрой.
Слезы мешают говорить. Они текут по моим щекам, скатываются по шее. Выбегаю из кухни. Нечем дышать, делаю один вдох, другой, но ком в груди не оставил места для воздуха. Ложусь на кровать, накрываюсь подушкой. Это первый раз, когда мне все равно, что они подумают. Мне больно.
Через минут десять в комнату приходит папа. Садится на край кровати, гладит меня по спине.
— Аленочка, это не только для нас, это и для вас. Понимаешь? Мы давно не слышим друг друга. У нас перестало получаться. Так будет лучше для всех, жить без криков, пусть и порознь, гораздо лучше.
— Я не хочу тебя терять…
— Глупенькая, ты не сможешь, даже, если очень захочешь. Ну, успокаивайся. Будь умницей.
— Вы больше не любите друг друга?
— Не знаю.
— А бабушка говорит, что любите. Я верю бабушке.
— Это испытание для каждого из нас. Я чувствую себя виноватым, что не получилось сохранить чего-то очень важного с мамой.
— Семью?
— Нет, больше. Близость.
— Бабушка знает?
— Да.
— То есть знали все, кроме меня?
— Мы знали, что тебе будет всех тяжелее.
— А если бы я не спросила?
— Сказали бы. Смелости не хватало сделать больно тебе.
— Зачем тогда разводитесь и делаете больно?
— Больнее будет, если оставим все как есть. Всем.
— Я умру без тебя.
— Глупенькая. Я буду рядом.
— Как? Ты же уезжаешь.
— Недалеко. Будем часто видеться.
— Не хочу так.
— Знаю, Аленочка.
Слезы высохли, дышать легче. Папа выходит из комнаты. Убираю в сторону подушку, сажусь на кровать, обнимая руками колени. Я все видела, я знала, что этот день придет.
Не бойся, перемены к лучшему
— Бабуль, ты говорила, что они любят друг друга.
— Любят. Но им нужно позволить самим прожить эту историю, она только их.
— Если любят, зачем разводятся?
— Одной любви, доченька, бывает недостаточно. Да и она гаснет, оставаясь дотлевать угольком, когда ссоры, непонимание берут вверх.
— Любовь можно заставить вспыхнуть снова?
— Заставить точно нельзя. Любовь она слишком свободна. Сама выбирает кого любить, как и сколько. Уходя, не прощается. Может вернуться, может и нет.
— Почему мне так сложно принять их развод, бабуль?
Я же видела, что все к этому шло. Бывало сама сильно этого хотела.
— Тебе страшно. Любые перемены страшат. Не бойся, они к лучшему, вот увидишь. Как и все, что происходит в нашей жизни.
— А если нет?
— Дочка, в Библии написано: «По вере вашей да будет вам». Во что веришь, тому и найдешь подтверждение в жизни. Верь в лучшее.
— Хорошо, но все равно мысли об их разводе ранят. Мы больше не семья.
— Порой на руинах можно построить прекрасные замки. Нужно лишь время, чтобы буря прошла. Увидим.
— Бабуль, что главное в любви? Папа сказал, что они перестали слышать друг друга.
— Слышать важно. Любовь, родная, это чувство, отношения — выбор. Они строятся кирпичик за кирпичиком. В отношениях важно многое: уважение, умение договариваться, идти на встречу друг другу.
— Значит они пошли в разные стороны?
— Сейчас, да.
— Что я скажу в школе?
— Ничего не говори.
— Вдруг узнают. Мне стыдно.
— Напрасно. Стыдись за свои поступки, а за чужие не стоит. Позволь жизни случаться.
— Бабуль, у тебя есть что-нибудь сладкое?
— Сластена моя! Вспомни, как много раз я тебе говорила, что мрачные мысли забирают все наши жизненные силы. Пойду, поищу.
Выбирай себя
Идем с мамой по дождливому и прохладному городу. Совсем скоро осень. Деревья уже начинают сбрасывать листья, небо все чаще закрывают тучи. Дует прохладный, но еще нехолодный ветер. На маме легкий бежевый плащ на распашку и неизменные каблуки. Длинные ресницы густо накрашены тушью, на щеках легкий румянец, губы покрыты полупрозрачной бежево-розовой помадой. Мы идем от бабушки. Мама настояла на том, чтобы я пошла домой. Говорит, что не хочет терять и дочь. Скучает.
Как только папа ушел, я стала проводить больше времени с бабушкой. Рядом с ней ничего не напоминает о расставании родителей. Все по-старому. Дома же поселилась пустота. Ничего не изменилось на первый взгляд. Мама по-прежнему включает вечерами радио, накрывает ужин. Но уже на троих, а не на четверых. Больше не страшно, что они будут ругаться. Страшно, что так останется навсегда.
— Мам, но у тебя же есть Оля. Разве этого мало?
— Мало. У меня две дочери и мне нужны обе.
— Я думала вам с ней хорошо.
— Хорошо, когда мы все вместе.
— Ты же знаешь, я не хочу домой. Там не хватает папы.
— Нужно привыкать. Завтра он возьмет вас к себе. Говорит, стол теннисный поставил. Будете играть.
— Лучше бы вы никогда не разводились.
— Мне так лучше и отцу.
— Когда жили все вместе, порой я мечтала о вашем разводе. Сейчас мечтаю, чтобы все стало как раньше.
— Я устала терпеть. Не хочу говорить об
