от души, и вся она всецело исполняется сомнения и страха[ 457].
Богооставленность и уныние — самое страшное из всех испытаний, которые могут выпасть на долю человека, считает Исаак:
Что есть наказание? То, чтобы от этого впал ты в отчаяние из — за богооставленности, родившейся от неверия твоего. Отчаяние же предаст тебя унынию, а уныние передаст тебя расслабленности, последнее же уведет тебя от надежды твоей. Из того, что может случиться с тобой, нет ничего хуже[ 458]..
Впрочем, Бог не оставляет душу в таком состоянии надолго. После периода богооставленности, уныния и отчаяния должно наступить изменение к лучшему:
Претерпевшие искушение в волнах этого часа по опыту знают, какое изменение последует по окончании его. Бог не оставляет душу в таком состоянии на целый день, потому что она утратила бы надежду христианскую; напротив, Он скоро совершает ее избавление[ 459].
Что должен делать безмолвник, чтобы избежать богооставленности, уныния и помрачения? Самое важное, считает Исаак, хранить смирение: «Смирение есть свойство ума здравого. Пока оно остается в человеке, не произойдет с ним богооставленность или какое — либо искушение, так чтобы он был искушаем телом или умом в одной из телесных и душевных страстей»[ 460]. В соответствии с этим Исаак предупреждает читателя: «Слушай истинное слово: пока ты не обретешь смирение, ты будешь искушаем унынием больше, чем чем — либо другим»[ 461]. Не менее важно — постоянно молиться о том, чтобы не впасть в помрачение: «Пусть следующая молитва не прекращается в сердце твоем ночью и днем: «Господи, спаси меня от помрачения душевного». Ибо в этом заключена всякая сознательная молитва[ 462]. Помраченная душа есть второй ад, а просветленный разум — друг серафимов»[ 463].
Но что все — таки делать подвижнику, если час богооставленности и уныния наступил? Обычный совет — молиться до тех пор, пока помрачение не пройдет: «Во времена этих искушений, когда так помрачен человек, он должен пасть на лицо свое в молитве и не вставать до тех пор, пока не придут к нему с неба сила и свет, который поддержит сердце его в несомненной вере»[ 464]; «Когда наступает время борений и помрачения, даже если мы рассеиваемся, будем проводить больше времени в молитве и коленопреклонении до земли»[ 465].
Другой совет для подвижника, оказавшегося в состоянии богооставленности, — вспоминать о своей первоначальной ревности и о ранних годах своего подвижничества:
Во время поражения своего, расслабления и лености, связуемый и содержимый врагом в мучительном томлении… представляй в сердце своем прежнее время усердия твоего: как был ты внимателен ко всему, даже самому незначительному, какой подвиг показывал, с какой ревностью противился препятствовавшим твоему пути… Ибо всеми такими воспоминаниями душа твоя словно возбуждается из глубины, облекается пламенем ревности, как бы из мертвых восстает от потопления своего, возвышается и возвращается в свое первоначальное состояние[ 466].
Еще один совет — читать Священное Писание и «книги учителей», то есть писания Святых Отцов:
Когда случится, что душа твоя внутренне облекается тьмой — а это естественно для… чина безмолвия — и, подобно тому, как солнечные лучи закрываются от земли облачной мглой, душа на некоторое время лишается духовного утешения и света благодати по причине осеняющего душу облака страстей, и несколько умаляется в душе твоей радостотворная сила, и ум осеняет необычная мгла, ты не смущайся умом и не подавай руку отчаянию. Но терпи, читай книги учителей, принуждай себя к молитве и жди помощи. Она придет скоро, без твоего ведома[ 467].
«Чтение» (qeryana — сирийский термин, означающий как чтение Библии, так и чтение Святых Отцов)[ 468] изгоняет уныние и мрак из души:
Я сам прошел через много опытов подобного рода, и что я нашел, то и описал здесь в напоминание, из любви к братьям, и многие, думаю, получат пользу от этих опытов и преуспеют, когда поймут, что в половине случаев отяжеления в безмолвии это состояние разрушается каким — либо видом чтения… [469]
В некоторых случаях, когда недостаточно только молитвы или только чтения, подвижник должен пустить в ход оба средства: «Смешаем то и другое: примем лекарство от Писания, а затем приступим к молитве»[ 470].
Но бывает такая степень оставленности и помрачения, при которой человек не находит в себе сил ни читать Писание, ни молиться. На этот случай Исаак дает следующий совет:
Если не имеешь ты силы совладать с собой и пасть на лицо свое в молитве, накрой голову мантией своей и спи, пока не пройдет для тебя этот час омрачения; только не выходи из келлии своей[ 471]. Этому искушению подвергаются более всего желающие проводить жизнь умственную и в шествии своем взыскующие утешения веры. Поэтому всего более мучит и утомляет их этот час сомнением ума; следует же за сим богохульство, а иногда находит на человека сомнение в воскресении и иное нечто, о чем не должно нам и говорить. Все это многократно узнали мы на опыте и к утешению многих описали борьбу сию… Блажен, кто претерпит это, не выходя за дверь. Ибо после этого, как говорят Отцы, достигнет он великого покоя и силы[ 472].
Впрочем, продолжает Исаак, невозможно полностью освободиться от периодов помрачения и достичь совершенного покоя в настоящей жизни. Чередование подъемов и спадов характерно для жизни безмолвника вплоть до самой его смерти:
Временами искушение и временами утешение — и в таком состоянии пребывает человек до исхода своего. А чтобы совершенно стать чуждым этому и совершенно утешиться — не будем на это и надеяться здесь[ 473].
Времена помрачения и богооставленности сравниваются с зимой, когда жизнь природы как будто прекращается, однако в глубине земли зреют семена, которые весной дадут всходы. Человек дожен не отчаиваться, но терпеливо ждать, пока испытания, уныние и богооставленность, которые он претерпел, не принесут свой плод:
…Блажен, кто в надежде на благодать Божию претерпел уныние, являющееся сокровенным испытанием добродетели его и возрастания разума. Это подобно зимней тьме, которая вызывает рост сокровенного семени по мере разложения его под землей при резких переменах бурной погоды. После продолжительного ожидания плодов, когда это ожидание длится очень долго, человек отгоняет от себя уныние, чтобы оно не помрачало око души его из — за размышления о тех предметах, на которые направлен пристальный взгляд его; ведь некоторые из них обычно вызывают радость и прекрасное состояние разума. Ожидание его длится долго, и не скоро получает он ожидаемое. Ибо
