тебя никогда не забуду", а затем, по прошествии нескольких лет, вам остается только надеяться, что вы оба благополучно забыли обо всем об этом – по крайней мере, в очень редких случаях, когда вам не повезет встретить менее забывчивого человека. Но будьте осторожны с умершим. Ибо умерший – это человек законченный и решенный; он не похож на всех нас, все еще в поисках приключений, в которых мы можем пережить много захватывающих событий и семнадцать раз забыть то, что мы сказали. Когда вы говорите умершему человеку: "Я никогда тебя не забуду", то он как бы отвечает: “Хорошо! Будьте уверены, я никогда не забуду, что вы сказали это”. И даже если бы все живущие уверяли вас, что он это забыл об этом, вы никогда не услышите этого из уст умершего. Нет, он отходит в свое место – но он не меняется. Вы не можете сказать умершему человеку, что он постарел, и этим объясняется ваше изменение отношения к нему – ибо умерший человек не стареет. И вы не можете сказать умершему ни то, что это он со временем стал холоднее – ибо он не стал холоднее, чем был, когда вам было так тепло; ни то, что вы не можете больше любить его из-за того, что он стал уродливее, потому что он по сути не стал уродливее, чем когда был красивым трупом, который, однако, не годится в качестве объекта любви; ни то, что он заинтересовался другими – мертвый человек не общается с другими. Нет, готовы ли вы начать снова с того места, на котором остановились, или нет, умерший с самой тщательной точностью начинает именно с того места, на котором вы остановились. Ибо умерший человек, хотя никто этого не видит – сильный человек: он обладает силой неизменности. И умерший – гордый человек. Разве вы не видели, что гордый человек именно по отношению к человеку, которого он презирает, изо всех сил старается ничего не выдать, казаться совершенно неизменным, притворяться, что ничего не замечает, чтобы заставить презираемого опускаться все ниже и ниже – ибо гордый человек благосклонно обращает внимание на ошибку только того, кого он любит, чтобы тем самым помочь ему исправиться. О, но умерший человек – кто так гордо, как он, умеет вообще ничего не выдавать, даже если он презирает живых, которые забывают его и слова прощания – умерший человек даже делает все, чтобы предать себя полному забвению. Умерший человек не приходит к вам и не напоминает вам; он не смотрит на вас мимоходом; вы никогда не встретите его; и если вы встретите его и посмотрите на него, на его лице не будет непроизвольного выражения, которое вопреки его воле выдало бы то, что он думает и судит о вас; ибо мертвый человек держит свое выражение лица под контролем. Воистину, нам следует остерегаться поэтического вызывания мертвых, чтобы призвать его к воспоминаниям: самое страшное из всего – что мертвые вообще ничего не выдают. Поэтому бойтесь умершего, бойтесь его проницательности, бойтесь его решимости, бойтесь его силы, бойтесь его гордости! Но если вы любите его, то вспоминайте о нем с любовью, и вы не будете бояться; вы научитесь у умершего, и именно у него, как у умершего, проницательности мысли, четкости выражения, силе неизменности, гордости жизни, которой вы не смогли бы научиться ни у кого, даже у самого богато одаренного человека.
Умерший человек не меняется; нет и мысли о какой-либо возможности оправдания, чтобы переложить на него вину. Поэтому он непоколебим. Да, это верно; но у него нет реальности, и поэтому он ничего, совсем ничего не делает, чтобы сохранить свою власть над вами, за исключением того, что он не меняется. Итак, он верен. Итак, если в отношениях между живыми и мертвыми происходит какое-либо изменение, то очевидно, что изменились именно живые. Если же, наоборот, не происходит никаких изменений, то верен именно живой, с любовью вспоминая его – увы, тогда как он ничего не мог сделать, чтобы удержать вас; увы, тогда как он делал все так, будто притворяясь, что совсем забыл о вас и о том, что вы ему сказали. Ибо никто, кто действительно забыл то, что ему сказали, не может выразить определеннее, что он забыл это, что все это отношение к нему, что все это дело забыто, чем умерший человек.
Таким образом, работа любви в воспоминании умерших – это работа самой бескорыстной, самой свободной, самой верной любви. Так что идите и делайте это; вспоминайте мертвых и тем самым учитесь любить живых – бескорыстно, свободно, преданно. В вашем отношении к умершим у вас есть определенное мерило, по которому вы можете проверить себя. Использующий это мерило легко уменьшит объем самых сложных отношений и научится отталкиваться от всей массы оправданий, которые действительность обычно имеет под рукой, чтобы показать, что именно другой эгоистичен, именно другой сам виноват в том, что его забыли, потому что он не призвал себя к разуму, именно другой неверен. Вспоминайте умерших; тогда вы получите предвкушение неотделимого от этого деяния любви благословения, а также лучшее руководство в правильном понимании жизни: долг любить людей, которых мы не видим, но и тех, которых видим. Наш долг любить людей, которых мы видим, не может прекратиться из-за того, что смерть отделила их от нас, ибо долг вечен; но поэтому долг по отношению к умершим не может настолько отделить ныне живущих от нас, чтобы они не стали объектом нашей любви.
В этой книге мы попытались «многократно и многообразно» рекомендовать любовь. Возблагодарив Бога за то, что нам удалось завершить работу так, как мы хотели, в заключение приведем слова апостола Иоанна: «Возлюбленные, будем любить друг друга». Эти слова, имеющие апостольский авторитет, имеют также, если вдуматься в них, опосредующее звучание или опосредующее настроение по отношению к противоречиям самой любви, потому что они произнесены тем, кто был совершен в любви. В этих словах вы не слышите строгости долга; апостол не говорит: «Вы должны любить друг друга», но вы также не слышите ни поэтической страсти, ни неистовства чувств. В этих словах есть что-то ясное и благословенное, но есть и печаль, касающаяся жизни и умиротворенная вечным. Апостол как бы говорит: «Ну, а что же в конце концов, может помешать вам любить? Что вы можете вообще получить от любви к себе? Заповедь состоит в том, что вы
