class="p1">Во всем, что встретится тебе в Писаниях, доискивайся цели слова, чтобы проникнуть тебе в глубину мысли святых и с большой точностью понять ее. Путеводимые в своей жизни божественной благодатью к просвещению всегда ощущают, будто какой — то мысленный луч проходит по стихам написанного и помогает уму отличить голые слова от того, что душевному знанию сказано с великой мыслью. Если человек многозначащие стихи читает не углубляясь в них, то и сердце его остается бедным, и угасает в нем святая сила, которая при чудном уразумении души доставляет сердцу сладостнейшее вкушение… Душа, когда услышит изречение, заключающее в себе духовную силу, пламенно принимает содержание этого изречения. Но не всякого человека пробуждает к удивлению то, что сказано духовно и что имеет в себе сокровенную великую силу [694].
Таким образом, Исаак различает в Писании, с одной стороны, «голые слова», ничего не говорящие уму и сердцу, с другой — «то, что сказано духовно» и обращено непосредственно к душе читающего. Смысл этого различия не в том, что в Писании есть как значительные, так и ничего не значащие слова: смысл в том, что не все слова равнозначны для читающего. Исаак делает акцент на субъективном отношении человека к читаемому тексту: есть слова и изречения, которые оставляют его холодным, а есть такие, которые возжигают в нем пламя любви к Богу. Важно не пропустить по небрежности эти «многозначащие» стихи, чтобы не лишиться тех духовных прозрений, которые заключены в них.
Когда подвижник читает Писание, стремясь глубже проникнуть в сокровенный смысл читаемого, его понимание увеличивается по мере чтения, постепенно приводя его к состоянию духовного восторга, в котором он совершенно погружается умом в Бога:
…Если человек будет упражняться в изучении божественных Писаний, то, занимаясь изысканием их смысла, пребывает нисколько не тревожимым страстями. Ибо при возрастающем и укореняющемся в нем понимании божественных Писаний бегут от него суетные помыслы, и ум его не может отстать от желания читать Писания или размышлять о прочитанном… Поэтому забывает он себя и свое естество и делается как бы человеком, который пришел в изумление, вовсе не помнит об этом веке, преимущественно занят мыслью о величии Бога и, погружаясь в это умом, говорит «Слава Божеству Его!» и еще «Слава чудесам Его!»… Обращаясь мыслью к этим чудесам и всегда им изумляясь, пребывает он в непрестанном опьянении и как бы уже вкушает жизнь по воскресении… [695]
С наибольшей полнотой учение Исаака о чтении Писания выражено в Беседе 29 из 2–го тома, озаглавленной «О великих благах, рождающихся от собеседования с Писанием, от сокровенного служения и от размышления о нем и постоянного исследования его и от поиска цели учения его. И против тех, кто считает ненужным прилежно заниматься этим чудным и божественным трудом…» Текст носит полемический характер, однако не является реакцией на мессалианство или какую — либо другую ересь. Исаак здесь отвечает на, вероятно, распространенный в монашеской среде взгляд, будто труд чтения является праздным времяпрепровождением, которому следует противопоставить активную деятельность [696].
Те, кто считает, что деловая активность и телесный труд выше чтения, глубоко заблуждаются, — пишет Исаак. Исполнять телесные труды — это занятие мирских людей. Гораздо важнее, чтобы ум человека был наполнен непрестанной памятью о божественном домостроительстве: в этом заключается совокупность всех заповедей Господних. Тот, у кого память постоянно связана с Богом посредством чтения и молитвы, совершил все подвижнические труды [697]. Чтение, — продолжает Исаак, — есть «источник и родитель молитвы»; чтение и молитва «к любви Божией переносят нас. И, подобно меду в сотах, изливается в сердце наше сладость постоянно; и ликует душа наша от того вкуса, который изливают в сердце наше сокровенное служение и чтение». Под действием любви сердце людей бывает охвачено пламенем. Благодаря чтению они пребывают в непрестанном собеседовании с Богом и забывают о мире, если читают и размышляют «с той целью, чтобы ум их произрастил некую тайну истины по причине постоянного наслаждения великими словами, над которыми размышляют они ночью и днем». Поиск духовных значений содержащихся в Писании слов приводит человека к состоянию глубокой молитвенной радости:
И что может быть более великим, чем то, когда человек постоянно радуется в Боге и на всякий миг славит Его новым славословием, которое вырывается у него от изумления и от радующегося сердца — вместе с прочим, что рождается отсюда, как например та молитва, что изливается внезапно, постоянно и невольно, из глубины сердца, ставшего искателем созерцаний? [698]
Исаак далее обличает тех, кто читает Писание только с целью изощрения ума, чтобы своей начитанностью приобретать мирскую славу. Читать Писание нужно только «ради истины»: тогда человек постоянно находится умом на небе и разговаривает с Богом на всякий миг, и помысел его вращается в мыслях о будущем веке. И всегда презирает он мир сей; разум же его размышляет о надежде на грядущее. И в течение всей жизни своей не избирает он делания, труда или служения, которые были бы выше этого.
В таком состоянии человек становится подобен ангелам и размышляет только о Боге и о божественном [699].
Приведенные тексты показывают, что чтение Писания и святоотеческой литературы представлялось Исааку весьма важным и включалось им в понятие молитвы. Нужно помнить, что в христианской древности, в особенности в монашеской практике, чтение совершалось вслух, даже если человек находился наедине: читать про себя было не принято. Писание читали не спеша, останавливаясь на каждой фразе и вдумываясь в ее смысл. Эта культура чтения ушла из обихода современного человека, привыкшего к необходимости проглатывать огромное количество малозначущих слов и просматривать глазами десятки и сотни страниц. Очевидно, однако, что «молитвенное» чтение, то есть такое, при котором каждое слово прочитывается с максимальным вниманием и напряжением ума, остается идеалом для тех, кто хочет проникнуть в духовное значение Священного Писания. В этом смысле опыт Исаака не потерял своей актуальности.
При всей своей любви к Писанию, Исаак признавал, что возможно такое духовное состояние, при котором чтение окажется излишним. Пока человек не принял Святого Духа, — говорит он, — чтение Писаний необходимо, так как оно обновляет в человеке стремление к добру и ограждает его от греха. «Но когда сила Духа сойдет в действующую в человеке душевную силу, тогда вместо закона Писаний укореняются в сердце его заповеди Духа, и тогда он тайно учится у Духа, и не имеет нужды в помощи чувственного вещества» [700].
Исаак был не одинок в подчеркивании приоритета внутреннего духовного опыта над любым формальным выражением
