гигантский бильярдный стол, где все отдельные вещи взаимодействовали по ньютоновским законам, слепо и случайно сталкиваясь между собой подобно бильярдным шарам. Когда ученые начали исследовать мир субатомной физики, они, естественно, предполагали, что ньютоновские законы, либо им подобные, подойдут также к протонам, нейтронам и электронам. А они не подошли. Совсем не подошли. Вообще не подошли. Испытанное при этом потрясение было сродни тому, как если бы в один прекрасный день вы сняли перчатку и вместо руки обнаружили у себя клешню омара. Более того, "последние кирпичики" мироздания, такие как электроны, не просто не подчинялись старым физическим законам. Невозможно было определить даже, где они находятся!
– Мы больше не могли рассматривать эти кирпичики вещества, которые первоначально принимали за последнюю объективную реальность, "сами по себе", – печально молвил Гейзенберг. – Потому что они пренебрегали всеми формами объективного положения в пространстве и во времени. И поскольку эти кирпичики не имели определенных границ, то они не могли быть адекватно измерены. Это я и сформулировал как принцип неопределенности, чем и ознаменовал конец классической физики. Я называл это "устранением жестких рамок". Старые границы рухнули.
– А так как субатомные частицы не имели никаких границ, то физики вынуждены были строить научную теорию, основываясь на вероятности и статистике, что само по себе весьма нелепо. И решающий момент состоял именно в том, что учёные узнали об условности границ и безграничности фундаментальных элементов мироздания как таковых. Иными словами, они вывели законы, управляющие отдельными вещами, лишь затем, чтобы обнаружить, что никаких отдельных вещей не существует.
– Мы обнаружили, что там, где наука продвинулась дальше всего, – продолжал разговор Эддингтон, – разум извлек из природы то, что вложил в неё сам. Мы обнаружили след чей-то ноги на берегах неизвестного. Чтобы объяснить его происхождение, мы разработали ряд глубоких теорий. Наконец мы добились успеха в воссоздании существа, оставившего сей след. И, о чудо! – след оказался нашим собственным.
– Но из этого совсем не следует, что реальный мир есть плод нашего воображения, – подхватил разговор, возникший на его месте Витгенштейн, – это утверждение относится исключительно к воздвигаемым нами границам. В основе всего современного видения мира лежит иллюзорное представление о том, что так называемые законы природы объясняют природные явления. Законы эти описывают не реальность, но лишь наши границы реальности. Законы, такие как закон причинности, распространяются на саму карту территории, а не на то, что она охватывает.
Квантовая физика обнаружила, что реальность больше не может рассматриваться как комплекс отдельных вещей и границ. То, что когда-то считалось обособленными «вещами», оказалось взаимосвязанными сторонами одного целого. По какой-то неведомой причине каждая вещь и каждое событие во Вселенной оказались переплетены со всеми другими вещами и событиями. И реальный мир начал выглядеть уже не собранием бильярдных шаров, а скорее единым огромным всеобщим пульсирующим и постоянно меняющимся полем. Физикам удалось уловить отблеск безграничной территории реального мира. Мира, каким его видел Адам до проведения роковых границ, мира, каким он является на самом деле, а не каким он выглядит на ментальных картах.
– Взятая в своей физической конкретной реальности, ткань универсума не может рваться, – продолжал Тейяр де Шарден. – Как своего рода гигантский «атом», она в своей целостности образует единственно реальное неделимое… Чем дальше и глубже, с помощью всё более мощных средств, мы проникаем в материю, тем больше нас поражает взаимосвязь её частей… Невозможно разорвать эту сеть и выделить из неё какую-либо ячейку без того, чтобы эта ячейка не распустилась со всех сторон и не распалась.
– Интересно, что подобные представления современной физики были известны на Востоке за тысячи лет до этого, – вмешался в разговор Гарма Чанг. – Название буддийского учения Дхармадхату, можно перевести как Сфера Всеобщего или Поле Реальности. В бесконечной Дхармадхату каждая вещь в любой момент включает в себя одновременно все другие вещи в их совершенной полноте, без какого-либо изъяна или исключения. Поэтому узреть один объект значит узреть все объекты, и наоборот. Иначе говоря, мельчайшая отдельная частица внутри микрокосмоса атома на самом деле содержит в себе бесчисленные объекты и принципы бесчисленных вселенных прошлого и будущего, содержит их полностью и без каких-либо исключений.
– Точно также как каждая часть голограммы содержит всю голограмму целиком, – авторитетно подтвердил небритый молодой человек панковатого вида.
– Попросту говоря, это значит, – продолжил Гейзенберг, – что каждая частица состоит из всех остальных частиц, каждая из которых в то же время точно так же представляет собой все остальные частицы вместе взятые.
– Мы видим, что двум фундаментальным теориям современной физики присущи все основные черты восточного миросозерцания, – подхватил разговор Фритьоф Капра. – Квантовая теория отменила представление об обособленных объектах, заменила концепцию наблюдателя концепцией участника и пришла к пониманию Вселенной как сети переплетённых взаимоотношений, элементы которой определяются лишь через их связь с целым. В сущности, сходство современной науки и восточной философии состоит в том, что обе они усматривают в реальности не разделенные границами отдельные вещи, а неделимый узор единой сети, гигантский атом, цельнокроеный покров безграничного.
– Мне кажется я уже видел и слышал всё это раньше, – плохо осознавая происходящее, промолвил старец.
– Великие художники копируют, а гении воруют, – улыбаясь, отвечал ему Стив Джобс.
Сознание все больше наполнялось туманом. А тем временем собеседник уже принял вид взрослого гладко выбритого человека с кудрявой головой, отмеченной сединой. На лице его были круглые очки с желтыми стеклами. Одет он был в ярко красную рубашку и джинсы. С хитрым блеском в глазах он говорил:
– Итак, дамы и господа, сегодня я планирую создать в ваших головах удивительной бессмыслицы Текст, Текст с большой буквы! и если сказать кратко, то читать его очень непросто, т. к. создан он эпохой, когда все слова уже сказаны! – вы услышали что я сказал? – когда все слова уже сказаны! – и нет ни одного слова, что приоткрыло бы вам чуть больше тайн, чем уже открыто! и что это за эпоха такая? и как люди вообще могут жить в такие странные времена? когда каждое слово это цитата, т. е. повторение некогда уже слышанного! – и даже это уже цитата! и про повторение тоже! сглотнули фишку? прекрасно!
В следующий момент этот коварный персонаж разразился громким дьявольским смехом, заполнившим всё доступное пространство. Уже совершенно отказываясь воспринимать происходящее, старец закрыл глаза и сознание погрузилось в пустую тишину.
Впрочем тишине не было суждено продлиться долго. Через несколько мгновений всё снова пришло в движение. Азазель воспринимал себя то кем-то, стоящим перед зеркалом, то самим зеркалом, то отражением, в нём появляющимся. При этом он отчетливо понимал, что несмотря на всё его
