Встретив посетителя, Хуанбо аккуратно положил трактат на стол и, не говоря ни слова, долго смотрел на него, а затем спросил:
— Ну что, ты понял?
— Не понял! — искренне ответил Бэйсюй.
— Чаньский принцип гласит: «Учение не передается вовне. Нельзя опираться на письменные тексты». Ты же, попытавшись изложить буддийское учение тушью на бумаге, по сути, убил истинный смысл буддизма, а также утратил сам дух нашей чаньской школы. Поэтому я даже и смотреть не буду!
Услышав эти слова, Бэйсюй еще глубже постиг смысл Чань и проникся еще большим уважением к своему учителю. В благодарность за наставления он тут же начертал гатху:
Получил я печать сердца от великого наставника —
Словно круглую жемчужину размеров огромных.
Будто волны сегодня накатили на берег,
Восемь тысяч драконов вверх взметнулись,
Ароматы цветенья на тысячи ли протянулись.
Возражает наставник, чтобы ученик его делами занимался.
Но как же тогда наставить в Учении других людей?
Наставник Хуанбо, прочитав эту гатху, даже не дрогнув лицом, произнес в ответ:
Сердце — словно великое море, берегов не имеет.
Наставление, из уст выходя, тело врачует, словно лотос алеет.
Даже если руки твои не заняты делом,
Не значит это, что в праздности ты пребываешь.
Путы спадают
Поговорка гласит: «Чтобы передать истинную традицию, достаточно лишь слова, для ложной же традиции не хватит и тысяч томов».
Разве сам глубинный смысл понятия «ложная традиция» не объясняется выражением «словами не выразить»?
Приход созерцания
Как-то один человек молился в монастырском дворе перед статуей Будды. Подняв голову, он внезапно увидел, как птица нагадила прямо Будде на голову!
У этого человека тотчас родился вопрос, и он побежал с ним к чаньскому наставнику:
— Обладает ли птица природой Будды?
— Обладает! — ответил наставник.
— Так почему же она испражняется прямо на голову Будде?
— А почему он сам тогда не испражняется на голову птице?
Путы спадают
Вот основной принцип буддийского Учения: «Все живые существа равны — они все обладают природой Будды». Все они в равной степени имеют природу, готовую к просветлению, просто не все готовы сделать над собой усилие.
В этой истории — Будда лишь статуя во дворе, и действия птицы никакого отношения к самому учению не имеют. Интересно, а молитва перед бронзовой статуей имеет отношение к чистоте нашего сознания? Может лучше думать не о птицах?
Приход созерцания
По преданию, как-то раз чаньский наставник Хуэйвэй сидел в пещере, предаваясь созерцанию.
Внезапно перед ним появился демон без головы.
Глядя на страшное чудовище, как на обычного человека, монах Хуэйвэй спокойно произнес: «У тебя с самого начала не было головы, поэтому ты не знаешь, что такое головная боль! Как же тебе хорошо!»
И демон, едва услышав эти слова, тут же исчез из виду.
В другой раз перед наставником, сидящим в пещере, внезапно предстал демон, у которого совсем не было туловища, а были лишь руки и ноги. Хуэйвэй сказал бестелесному демону: «У тебя с самого начала не было тела, а поэтому ты и не знаешь, что такое страдать болезнями внутренних органов. Как же тебе повезло!»
Бестелесный демон, услышав это, вмиг исчез, не оставив и следа.
А когда появился демон безо рта, монах принялся восхищаться, как это хорошо жить безо рта: можно избежать двуязычия и лжи.
Безглазому демону Хуэйвэй сообщил, что нет ничего лучше отсутствия глаз: ничто не смущает твой взор и не будоражит сердце. Восхитившись безруким демоном, Хуэйвэй сказал, что нет ничего лучше этого: избежишь соблазнов украсть что-нибудь или ударить кого-нибудь…
Через некоторое время перед глазами Хуэйвэя перестала появляться всякая нечисть, что прежде так мешала ему.
Путы спадают
В от это, воистину, есть: «С человеком говорить как с человеком, а с демоном — как с демоном». Кто бы мог подумать, что даже нечисть любит похвалу!
Стремление искренне восхищаться другими является признаком здорового состояния души.
Безусловно, на это способны лишь люди необычайной мудрости и удивительной широты души.
В пустоте не смотать нить
Приход созерцания
Один монах как-то обратился с вопросом к чаньскому наставнику Шаньхуэю:
— В чем смысл прихода Первого патриарха Бодхидхармы с Запада?
— Смысл того, зачем Бодхидхарма пришел с Запада, постигается старыми монахами в медитации. Ведь вопрошать о смысле прихода Патриарха с Запада — отнюдь не то же самое, что вопрошать о смысле этого прихода для самого себя! — ответил Шаньхуэй.
— Я так и не понял, в чем же смысл этого. Я лишь спросил о том, как в конечном счете чаньские наставники должны направлять людей к Учению?
— Это мастерство сравнимо с тем, как вонзить иглу в каменную стену или следовать за скручиванием нити — так зачем же нужно обязательно змее пририсовывать ноги? Коли ты не прозрел свое сердце, то все наставления будут бесполезны для тебя!
— Так разве не достаточно для того учения мудрецов о Пути?
— То, что может быть достаточным, не является учением мудрецов!
— Так как же великие монахи достигают просветления? — спросил ошарашенный ученик.
— Разве стоит спрашивать у других людей о том, что лично для тебя является смыслом прихода Патриарха с Запада.
Путы спадают
Если к то- то обладает драгоценной жемчужиной и при этом нуждается в других, чтобы они оценили ее, — к какой же школе может принадлежать этот человек?
Человек, который так и не понял самого себя, даже от всетерпимого Будды может не дождаться сострадания!
Примечание
По преданию, Первый патриарх чань-буддизма индийский миссионер Бодхидхарма пришел в начале VI века в Китай («Смысл прихода Патриарха Бодхидхармы с Запада»). Поскольку по одной из версий его путь пролегал через Гималаи и Центральную Азию, он пришел в Китай «с Запада». По другой версии, именно в западной части неба по буддийским поверьям и располагаются райские земли, то есть речь идет о Патриархе, который пришел из райских земель в мир людей, чтобы наставлять и помогать им.
Традиционный вопрос «В чем смысл прихода Бодхидхармы с Запада?» равносилен вопросу «В чем смысл Чань?»
Приход созерцания
После того, как наставник Гулин достиг просветления под руководством чаньского наставника Байчжана, он после странствий вновь вернулся в школу учителя, чтобы отблагодарить его.
Однажды, когда учитель мылся, Гулинтер ему спину. Внезапно он хлопнул учителя по спине и сказал: «Какой замечательный буддийский храм! Жаль, что Будды там не видно».
Учитель обернулся и хотел было что-то сказать в ответ, но монах торопливо перебил его: «Да, хоть самого Будды и не видать, но все наполнено священным светом!»
Наставник промолчал в ответ. В другой раз учитель стоял у окна и читал сутры. А в бумажных занавесках застряла маленькая мушка и никак не могла через них вылететь в окно. Она все неутомимо билась о бумажные занавески, словно пытаясь пробить их насквозь, и они издавали шум — а всего-то нужно было просто облететь их! И тут на монаха Гулина снизошло откровение, и он написал четверостишие — гатху:
Не выйти из дверей пустот ы, хотя окна открыты столь широко.
Тысячелетиями ты словно старую бумагу буравишь.
Так когда же высунется наружу хотя бы твоя голова?
Подивившись этим необычным стихам, наставник спросил ученика, что побудило его написать эту гатху. Наставник Гулин рассказал, какие причины привели его к столь великому озарению. Учитель был сильно впечатлен, когда постиг ее истинный смысл, и напротив сам попросил ученика объяснить ему это, и, наконец, достиг просветления.
Путы спадают
Путь Чань — бескорыстен. Учитель не обязательно должен быть сильнее ученика, ученик не обязательно должен уступать учителю.
Это — во-первых.
Древние говорили: «Став однажды наставником ученика, всю остальную жизнь ты остаешься его отцом». Наставник Гулин, уважая путь своего учителя, служа ему долгие годы и произнося высокие слова в его славу, является для нас живым примером, доказывающим верность этого утверждения. Это — во-вторых.
