Низшее пространство, в котором мы живем, не является твердым устойчивым местом. Оно изменяется с каждой отдельной мыслью, становясь более или менее открытым. Вы, вероятно, заметили, что некоторые мысли, книги и образы заставляют вас почувствовать себя свежими и легкими, тогда как другие опустошают. Это пример, на одном уровне, постоянно происходящих изменений.
Важно быть чувствительными к таким изменениям так, чтобы следовать здоровым изменениям и отпускать другие. С большей «познавательностью» мы оказываемся способными к тонким суждениям и можем должным образом о себе позаботиться. Это истинное самоисцеление и самовоспитание. Мы — Большое Знание — можем трансмутировать все, возвращая всему «здоровье».
Секунда за секундой должна поддерживаться совершенная внимательность (познавательность). Нет пределов раскрытию и полноте свершения, которые могут последовать. Но нет и пределов дисгармонии и нарастающему краху в результате упорного нежелания следовать такой внимательности. Не существует жестких пределов ни для радости, ни для страдания; ни тот, ни другой не навязан нам ни какими-либо ограничениями, внутренне присущими миру как целому, ни нашим бытием в мире.
Пространство и Время будут поддерживать бесконечность «игры» в любом направлении. Так что необходимо отнестись к ним должным образом и сознательно, чтобы их безграничное приятие не оказалось для нас гибельным. Ибо, если игнорируются положительные и несущие радость возможности, предполагаемые «игрой» Пространства и Времени, то это может иметь угрожающие последствия для мира.
Такого рода рассмотрение и выбор есть всецело дело Большого Знания. Однако провозглашаемое в рамках более привычных допущений, это заявление о «мире» как функции внимательности оказывается, безусловно, ложным.
Могут привести аргумент, обычно считающийся наиболее сильным, а именно, что, когда личность уступает, прекращая тем самым познавать мир, мир тем не менее продолжается совершенно независимо. Но заявление, сделанное в терминах «знания» о «мире» как функции внимательности, говорит лишь о том, что до тех пор, пока поддерживается определенный способ «познавания», соответствующие фундаментальные допущения — о независимом мире «там вовне» — будут продолжать подкрепляться. Смерть необязательно устанавливает изменение в «познавании» (такое изменение значительно драматичнее) и, конечно же, не окажет действия на «познавание» тех наблюдателей, которые продолжают существовать в мире обычного знания.
Серьезные последствия приведенного в действие низшего знания делают понятным наше желание подвергнуть критике такое знание и выйти за его пределы. Наша критика может быть осуществлена на логическом, историческом, интуитивном и других уровнях. И теперь, когда можно увидеть, что есть естественный континуум, связывающий низшее знание с более высоким знанием, становится яснее, почему могут преуспеть такая критика и попытка растапливания.
Мы можем воспользоваться идущей от сердца убежденностью, уроками истории и логическим анализом, чтобы Заметить перед собой пути, по которым может пойти наша «познавательность». Для озарения не нужны ни необычные «мистические» состояния, ни чисто теоретическая спекуляция. Наше мышление и анализ с помощью Большого Знания в качестве основы для всякого познания и существования могут свободно втекать в это Знание с его большим масштабом постижения. Затем, привлекая больше «познавательности», производной Большого Знания, мы можем, следуя ей, прямо проверить заключения и идеи, которые иначе оставались бы абстрактной спекуляцией. Мы можем вступить в незамкнутое и рациональное видение. И такой путь может действительно стать «растапливанием» обычной видимости, путем к трансцендентному.
В качестве иллюстрации этих идей мы могли бы рассмотреть методологию и сферу интересов как физических наук, так и религий. Физические науки прослеживают многообразие феноменов к их основаниям, к общему основанию, демонстрирующему сущностное единство или подобие посредством кажущегося разнообразия. Эти основания могут быть либо временными началами, либо микроуровневым фундаментом материи. Размах и тенденции интересов науки можно было бы представить в виде конуса.
Из начальной (или микроуровневой) точки распространяются бесконечные и разнообразные комбинации подобно тому, как нижняя точка конуса расширяется вверх вдоль поверхности конуса. Физические науки могут обнаружить принципы, работающие в процессе экспансии и роста, то есть отвечающие боковой поверхности конуса. Этот процесс можно проследить вверх и вниз, вплоть до достижения нижней точки. Но наука внутренне ограничена в познании чего-либо, лежащего ниже этой точки, в открытости, окружающей конус. Ни обычно'е «познавание», ни наблюдение, как бы они ни были усилены инструментарием, не выходят за пределы перемещения вверх и вниз по стороне конуса. При таких исследованиях нигде не удается найти дверь к большему знанию (или трансцендентное основание наблюдаемых феноменов).
В случае религий именно трансцендентная область ниже этой точки является предметом острого интереса. Вот где может быть найдено божественное единство, творчество и свобода. Но и религии часто не допускают возможности действительного познавания этой области человеческими способностями. Конечно, экзерсисы в «думании» не рассматриваются в общем случае как то, что может помочь проникнуть на этот уровень.
Но почему мы должны подчиниться убеждениям, именно так ограничивающим область наших возможностей? Почему нам предрешать наши пределы? Мы, как человеческие существа, соучаствуем в способности познавать, простирающейся до уровня трансцендентного. Мышление в таких дисциплинах, как космология, метафизика или теология, не обычно в том смысле, что вынуждено оставаться отрезанным от предмета интереса. Большое Знание может дать этим дисциплинам новое основание и новый размах… трансцендентный охват. Эта трансценденция есть не «хождение где угодно», а истинное «растапливание» всех знакомых вещей и событий так, что они демонстрируют свою трансцендентную размерность. Оказывается, что каждая обычная точка раскрывается Большим Знанием, как та трансцендентная область, которая, по-видимому, «ниже и вне конуса».
Когда мы понимаем Большое Знание, нам не нужно что-то менять.
Мы узнаем, что являемся частью сияющей и наполненной энергией
реальности, просвечивающей сквозь все мелкие позиции и
предвзятости. Наше «познание» свежее, острое и спонтанное.
Оно не нуждается в сведении девственного качества переживания
к чему-то «известному» и поэтому не стоящему пристального
внимания и более глубокой оценки.
Глава тринадцатая. Появление Большого Знания
Большое Знание — это неистощимое сокровище, то, что нельзя никак ни приуменьшить, ни испортить. Знание не делает ошибок. Оно ясно, свободно от заблуждений и неправильного понимания. И оно доступно каждому. Оно никогда не стареет и не умирает. Никакие сомнения не в состоянии его поколебать, в житейском смысле слова — это прочнейший из существующих материалов. Оно — стойкое и надежное, готовое дать нам опору и то, чем жить. В то же время Знание — за пределами всех качеств, каких бы то ни было квалификаций.
Большое Знание само по себе это то, что допускает существование всех подходов к нему, будь они внешние или внутренние. Что бы ни происходило, Знание всегда доступно, так как все обстоятельства суть полностью Пространство и Время, а последние неотделимы от Знания. Поскольку Большое Знание обладает открытостью и блеском Пространства и Времени, оно может проникнуть в каждый аспект сети мыслей, сознания и смыслов, отрезающих нас от других времен, мест и людей, и раскрыть его. Оно может целиком разрушить всякую тенденцию (как это было проиллюстрировано примером с конусом) узкого провинциального мышления.
Это Знание не ориентировано относительно нас как субъект в мире объектов. Оно — со всем и все раскрывает, не устанавливая «активного субъекта» и «пассивного объекта». Кажущийся полюс объекта и горизонт, заключающий мир, все это может быть «познаванием».
Также и обычная ситуация познавания сама по себе не есть конечная точка или регион, замыкающий нас внутри. Когда к ней подходят по этому новому пути, ее периметр и отдельные части расширяются до своего полного снятия (раскрытия.). После чего все можно видеть как Большое Знание, потому что наш способ отношения к вещам пребывает в большем соответствии с присущим вещам характером Большого Пространства-Времени-Знания. Все обычное ощущение и познавание может быть Большим Знанием, им могут быть и случаи заблуждения или «незнания».
Для того чтобы постичь это прямо, мы можем изучить привычный процесс переживания ясности и понимания, который неизбежно дает путь заблуждению или «не-знанию». Если мы внимательно пронаблюдаем момент потери ясности или простой ошибки познания, то сможем обнаружить, что эти переживания и различия — тоже игра Пространства и Времени, а поэтому несут Большое Знание. Тогда все можно увидеть как совершенное: субъект, объект, весь мир — все совершенно. Так, мир видимости может трансформироваться без устранения, без отвергания или изменения чего бы то ни было. Обычные черты более уже не обычны.
