Вот почему отец Софроний говорил, что все зависит от нас самих. Бог дал и даёт нам все необходимое, но от нас зависит, насколько глубоко мы понимаем Его и насколько близко приближаемся к Нему. Самым важным в аскетической жизни является то, как мы понимаем жизнь духовную. Все внимание должно быть обращено на стяжание правильного взгляда и верного понимания, ведь в этом и заключается православие. Если ты понимаешь вещи неправильно, то ты еретик. Все мы, как говорил отец Софроний, в какой‑то мере еретики; только один из нас был православным, но Его пригвоздили ко кресту. Конечно, мы не еретики в строгом смысле этого слова, ведь мы не исповедуем ересь, мы ищем истину, и поэтому мы всё‑таки православные.
Мы стараемся стяжать верное понимание духовной жизни. Так, например, я много раз пытался быть послушным, но у меня никак не получалось, мне иногда даже не хотелось быть послушным и я должен был принуждать себя, а все лишь потому что я неправильно понимал послушание. Когда же с Божией помощью я понял в чем тут суть, то готов был творить послушание с радостью и от всего сердца. Оказалось, что настоящее послушание есть как раз то, чего жаждет моё сердце. Отсюда ясно, почему еретик не может быть спасённым — он все понимает по — своему. Ему говорят одно, он понимает это совершенно иначе, и как в таком случае находиться в единстве?
Или, например, Бог говорит: «Если захотите и послушаете Меня, то будете вкушать блага земли, и если не захотите и не послушаете Меня, то меч поест вас, ибо уста Господни сказали это»[137]. Но чтобы захотеть и быть послушным, надо знать, что такое послушание. Сегодня многие духовные вещи мы понимаем по — язычески, порой мы верим в Бога так, как верили наши предки — язычники в своих разгневанных и карающих их за непослушание богов. Конечно, имея такое понимание, нам будет просто страшно довериться Богу. Нет, нам надо стать православными, то есть понимающими мысль Бога о нас. Если мы понимаем послушание лишь как дисциплину, и думаем, что за непослушание Бог накажет меня и пошлёт во ад навеки, то может быть из‑за страха мы и будем слушаться, но такое послушание не идёт ни в какое сравнение с послушанием тех, кто любит Бога. Только любовь делает послушание совершенным. Быть послушным служителем Бога — это великий дар и привилегия, это сладостно для сердца. Именно так мыслил святой Силуан, ведь он был православным. И если мы будем стараться понять Промысл Бога о мире и лично обо мне, то духовная жизнь станет вскоре радостной и даже естественной. Она ведь и была естественна нам, просто мы ниспали на землю, и теперь нашей природой стал грех, нам теперь легче ненавидеть, чем любить. Но нам надо вернуться к своей подлинной человеческой природе — к любви. И для этого надо, прежде всего, стяжать правильное православное понимание вещей, целостное мировоззрение. Только в таком случае я смогу исполнить то, к чему призван. Пусть твоё служение невелико, и ты всего лишь навсего небольшая клеточка великого организма, но, исполнив свою роль, ты обретёшь мир и наследуешь рай. Более того, в конечном итоге, жизнь всего человеческого организма станет и твоей жизнью. Сейчас мы не постигаем, как это будет, как мы можем объять всех и пребывать во всех, но по мысли Творца и в Его Духе это истинно так и будет. Пока что для нас, временно живущих на земле, важнее всего совершить то, к чему каждый из нас призван, но будем помнить, что наступит день, когда я стану по благодати Божией совершенным человеком, и скажу о себе: «Ныне и аз есмь». Человек, оставаясь сотворённым существом, должен стать богом в подлинном смысле этого слова. Нам неведомо, что значит быть безначальным и несотворённым, мы никогда не познаем Сущность Бога, и, однако, мы будем подобными Ему.
О постоянном пребывании в Боге
Вопрос: Не могли бы Вы подсказать, как читать Священное Писание, чтобы больше понимать его. Потому что мы часто читаем и даже знаем слова Писания, но сердце не чувствует ничего.
Ответ: Да, по разным причинам, но мы иногда находимся в бесчувственном состоянии. И я думаю, что всегда, прежде чем открыть книгу надо помолиться Богу. Перекрестившись, скажи: «Господи, просвети мои сердечные очи», и уже после этого начинай читать. Совсем необязательно, что тебе тотчас начнёт открываться тайный смысл священных слов, но молиться перед чтением — прекрасное начало. Старайтесь делать так всегда, никогда не забывайте Бога. Вот, вы задали мне вопрос, и мне, чтобы ответить на него должным образом следует находиться в непрестанной внутренней связи с Богом. Если я ещё не достиг такого состояния, мне следует возвести ум к Богу, сказав: «Господи, дай мне Твоё слово». Произносить слова бывает неудобно или долго, но мысль устремляется к Богу мгновенно и даже без слов. И вообще, прежде чем начать что‑то делать, надо быть уверенным, что ты находишься с Богом. Или как говорит святой Силуан, ничего не следует делать без молитвы[138]. Молясь вслух или обращая к Богу мысль, мы учимся находиться в Его присутствии, пока это не станет нашим постоянным состоянием. Я говорю постоянным состоянием, однако, что это значит? Знал ли отец Софроний это состояние?
Иногда я сопровождал отца Софрония, когда он шёл в храм прочитать над кем‑то молитву или побеседовать с приехавшими в монастырь, и мне так хотелось воспользоваться этими секундами, чтобы спросить его о чем‑то своём. Но он говорил: «Нет‑нет, не сейчас, сейчас давай пребудем в молитве», и мне приходилось отложить свои вопросы. Идя к людям, он молился, хотя, конечно, никто не мог заметить этого.
Одно время, помогая ему, я находился рядом с ним каждый вечер. Мы беседовали, он готовил чай или угощал меня чем‑то, и потом шёл спать. Перекрестив кровать, он ложился отдыхать. И тогда мне как‑то пришла мысль: «Хм, странно, мне бы надо смутиться всем этим, ведь он не читает „молитвы на сон грядущий“…» А иногда, когда кто‑нибудь просил его помолиться, он отвечал: «Я молюсь о Вас каждую ночь» или «Вы в моей молитве на всякий день». И тогда я мог бы подумать: «Хм, странно, я не видел его ни молящимся по ночам, ни поминающим множество имён…» Благодарение Богу, Он сохранил меня от подобных свойственных новоначальному мысленный терзаний, когда он сталкивается с простотой своего духовного отца. Но все же мне очень хотелось понять, как он молится, как он живёт в молитве… Я и сейчас хочу это знать. Ведь он всегда находился в Боге, и мог сказать вместе с апостолом Павлом: «Уже не я живу, но живёт во мне Христос»[139]. Как понимать такие слова? Ведь и святой Павел и отец Софроний по — прежнему те же люди. Я не вижу пред собою Христа, я вижу отца Софрония. Это две разные личности, но в жизни и действии — это «уже не я, но Христос во мне»[140], как говорит святой Павел. Таковым было постоянное состояние отца Софрония, и, однако, когда он шёл встретиться с кем‑то, то мягко говорил мне, что сейчас не время говорить, и надо пребывать в молитве.
Для нас же, не имеющих подобного состояния, очень важно стараться всегда помнить о Боге и не забывать Его. А если забудем, то не надо смущаться и чрезмерно горевать, такого рода скорбь приносит враг и она удаляет нас от того, что мы желаем найти. Если ты приходишь в смущение и расстраиваешься от того, что оставляешь молитву, то тебе будет ещё труднее стяжать её. Не помню где, но об этом говорится и в Добротолюбии. Если ум оставляет молитву, то его нужно возвращать назад, но не грубо. Кто‑то сказал, что молящаяся душа подобна ребёнку, и если ты груб с ней, то она бежит от тебя. Оставил молитву — ничего страшного, опять берись за неё, пока она не станет твоим постоянным состоянием. И тогда, если мы в Боге, чтение Священного Писания будет всегда плодотворным.
О стремлении к богоподобию
Являясь образом Божиим, нам должно стяжать и совершенное подобие Богу, то есть стать светом, в котором нет ни единой тьмы[141] — в этом заключается смысл человеческой жизни и всей нашей аскетической борьбы. Причём мы можем достичь подобия Богу вплоть до полной тождественности Ему, так что Его жизнь станет и нашей жизнью[142], как об этом говорит апостол Павел: «Уже не я живу, но живёт во мне Христос»[143]. Да, непостижимо, что творение может сказать о себе такие слова, но именно тогда мы и становимся подлинно самими собой. В Писании об этом говорится так: «Дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает»[144]. Средство к тому — смирение, которое даёт в тебе место тому, кого ты любишь, так что в тебе уже живёт любимый тобою. Стать личностью — это значит, преодолев эгоизм, быть открытым и дать в себе место и Богу и всему творению Божию. Личность не замыкается на себе самой. Человеческому индивиду дана возможность вместить в себя Самого Творца, и тогда индивид становится личностью, ипостасью. Здесь не имеется в виду какое‑то смешение с божеством или со всем прочим миром. И это, конечно, совсем не так, как случается с теми, кто одержим бесом.
