Когда мы записали первую сторону пластинки, мистер Каллман, помогавший нам в звукозаписи, спросил Прабхупаду, не устал ли он. Тогда Прабхупада ответил «нет», но после записи другой стороны пластинки он сказал: «Теперь мы устали». Устал не только Прабхупада, но и все мы. Работники студии включили сделанную запись. Мы сидели и слушали, потом Прабхупада поднялся, воздел руки и начал танцевать, делая шаг вперед, шаг назад. Мы тоже встали, подняли руки и стали танцевать в студии, подпевая мантре, льющейся из студийных динамиков.
Мне уже было двадцать шесть лет, но я смотрел на Прабхупаду как ребенок на своего отца и старался порадовать его как сын. По возрасту Прабхупада годился мне в дедушки, и это очень способствовало моему духовному развитию. В своей семье мне не приходилось общаться ни с кем, кто был бы так стар и мудр. И мои родители полностью отказались от меня, так что теперь Прабхупада был моим отцом. Через несколько месяцев после первой встречи с Прабхупадой я уже знал, что должен посвятить свою жизнь Прабхупаде, моему вечному гуру.
В течение тех месяцев один из преданных сказал мне: «Я всегда ищу лучшее: лучшие вещи, лучшее знание. Поэтому я принял Прабхупаду, и поэтому я здесь. Но если мне впоследствии попадется более высокое знание, я приму его». А я подумал: «Что? Как ты можешь допускать возможность существования чего-то еще?» Я вручил себя полностью сознанию Кришны и Прабхупаде.
В другой раз я говорил еще с одним преданным, и тот сказал: «Да, это наша духовная жизнь, и у нас есть гуру, и в будущем у нас, возможно, будет другой гуру». Хотя у меня еще не было достаточных философских знаний, позволяющих объяснить, почему гуру может быть только один, я сказал: «Как у тебя может быть другой гуру?» Сама мысль об этом мне казалась предосудительной. «Нет, – продолжал я, – такого не может быть. Наш гуру – Свамиджи. Для нас нет другого гуру». Я быстро стал преданным Прабхупады.
«Бхагаватам» всегда оставался для меня, в каком-то смысле, теорией, но мой гуру – это не теория, поскольку я мог его видеть. И он не обычный гуру. Я видел, что он – высочайший из гуру. Мой опыт общения с духовным учителем не позволяет мне сдерживать передачу этого опыта в общении с моими учениками. Это находится в моем сердце. Я не могу быть гуру согласно «организационной» версии или решению группы о том, каков гуру должен быть. Зная, сколь важное место в моей жизни занимает Прабхупада, я не могу минимизировать важность влияния духовного учителя на жизнь своих учеников. Духовный учитель и его ученики образуют любящую духовную семью, подобную той, какая у нас с Прабхупадой была на Второй авеню 26.
В конце декабря Прабхупада получил приглашение посетить Сан-Франциско. В «Так прорастало семя» я описал, как в Нью-Йорке преданные восприняли известие о его предстоящей поездке.
В письмо Мукунда вложил авиабилет, но некоторые из учеников Свамиджи были против того, чтобы Свамиджи воспользовался им. Те, кто не мог уехать из Нью-Йорка, отговаривали Свамиджи от поездки в Сан-Франциско. Они не были уверены, что преданные на Западном побережье сумеют как следует позаботиться о нем. Свамиджи – выступающий с рок-музыкантами? Похоже, что Мукунда и его новые друзья не испытывают к Свамиджи надлежащего уважения. К тому же, в Сан-Франциско даже нет подходящего храма. Не было там и типографии, и журнала «Обратно к Богу». Зачем Свамиджи уезжать из Нью-Йорка, да еще принимать участие в такого рода мероприятиях, неизвестно с кем в этой Калифорнии? Как он может бросить их одних в Нью-Йорке? Что станет без него с их духовной жизнью? Несколько недовольных косвенным образом, робко высказали эти соображения Свамиджи, чуть ли не порицая его за саму мысль оставить их и даже намекая, что в случае его отъезда ни в Сан-Франциско, ни в Нью-Йорке дела не пойдут. Но они обнаружили, что он уже все решил. Он не принадлежал Нью-Йорку. Он принадлежал Кришне. И он должен ехать проповедовать туда, куда посылает его Кришна. Он ни к чему не был привязан и горел желанием отправиться в путь, чтобы всюду распространять мантру «Харе Кришна».
Я оказался среди тех, кто был скептически настроен в отношении поездки Прабхупады в Сан-Франциско. Мы говорили между собой: «Зачем Прабхупаде ехать? Преданные в Сан-Франциско запланировали для него выступление в танцевальном зале с музыкантами рок-н-ролла. В Нью-Йорке мы не позволяли себе приглашать Прабхупаду в такие места. Возможно, они не ценят по-настоящему Прабхупаду». Мы были привязаны к Прабхупаде и старались как-то убедить его остаться в Нью-Йорке, но увидев, что он твердо решил ехать, мы смирились. В Кришна-лиле гопи думали о Кришне в Матхуре. Они понимали, что жители Матхуры принадлежат к более высокому классу общества, чем обитатели Вриндавана. Им было жаль себя и своих отношений с Кришной, и они также думали, что Кришне не надо туда ехать.
В последние дни второй январской недели 1967 было окончательно забронировано место в самолете, и преданные стали паковать рукописи Прабхупады в чемоданы. Ранчора, новый преданный, присоединившийся к Движению в парке Томпкинс-Сквер, собрал достаточно денег, чтобы купить билет на самолет, и преданные решили, что он должен сопровождать Прабхупаду как личный помощник. Прабхупада объяснил, что едет всего на несколько недель и хочет, чтобы во время его отсутствия все шло своим чередом.
В тот день, когда Прабхупада улетал в Сан-Франциско, преданные пришли к нему в комнату. Брахмананда сел возле Прабхупады, остальные преданные расселись вокруг. Я задержался во второй комнате, возле окна, глядя на Вторую авеню. Я переживал разлуку с Прабхупадой, хотя он и находился в соседней комнате. Мне почему-то не хотелось присоединяться к преданным, беседовавшим с Прабхупадой. Я думал: «Мое место не там, не в комнате с ним. Но я чувствую, что я с ним. Таковы мои отношения с Прабхупадой: служение ему в разлуке». Я не испытывал ни обиды, ни недовольства. Я чувствовал себя полностью преданным Прабхупаде. Я не ощущал себя изолированным от Прабхупады или оторванным от него; я его любил. Это было позитивным чувством, но – в разлуке.
В «Так прорастало семя» я описал отъезд Прабхупады в Сан-Франциско:
Пока ребята ловили такси, чтобы отвезти его в аэропорт, он ждал у себя в комнате. День был серый и холодный. В батареях шипел пар. Он возьмет с собой только небольшой чемодан – одежду и книги. Свамиджи открыл стенной шкаф и проверил, в порядке ли его рукописи. В его отсутствие Киртанананда присмотрит за его вещами и квартирой. Он сел за рабочий стол. За минувшие шесть месяцев он провел за этим столом немало часов, печатая свои переводы «Бхагавад-гиты» и «Шримад-Бхагаватам». Здесь он сидел, беседуя с многочисленными гостями и учениками. Но сегодня он не будет разговаривать с друзьями или печатать рукопись, а посидит в одиночестве несколько минут, оставшихся до отъезда.
Прабхупада посмотрел на часы, надел зимнее твидовое пальто, шапку и ботинки, опустил правую руку в мешочек с четками и снова стал повторять мантру. Он вышел из квартиры, спустился вниз и прошел через двор. На дворе было морозно и тихо, деревья стояли совершенно голые, на ветвях не развевалось ни одного листика. Он вышел на улицу.
Он уехал днем, когда Брахмананда, Рупануга и Сатсварупа были на работе. Они даже не смогли проводить его и попрощаться с ним.
19 января – 30 декабря 1967
Повествование о своем духовном рождении я начал с июля 1966 и уже осветил некоторые моменты. До конца 1966 Прабхупада не переписывался ни с кем из своих учеников, поскольку все находились рядом с ним. Но переписка с гуру является важной частью служения духовному учителю в разлуке. Если ученик ежедневно общается с духовным учителем, ему обычно нет необходимости писать письма. Письма, полученные мной от Шрилы Прабхупады, рассказывают нам историю служения в разлуке.
Передавая вам эту историю, я постараюсь правдиво описывать ситуацию, в которой я обменивался письмами с Прабхупадой. Я сообщу о некоторых своих недостатках и о свойственном мне как начинающему ученику неверном понимании способов осуществления преданного служения под руководством духовного учителя. Ученик всегда рядом с гуру чувствует себя глупцом. Даже Господь Чайтанья, хотя и переживал высочайший экстаз любви к Богу, выставлял себя по отношению к своему духовному учителю в роли глупца. Эти письма, которые начали приходить ко мне еще в начале моей духовной жизни, открывают, что я допускал ошибки.
Хорошо, что я мог тогда (и также хорошо, что теперь могу тоже) чувствовать себя учеником, получающим корректирующие замечания от Шрилы Прабхупады. Нет ничего неправильного в том, что отец помогает своему ребенку, который учится ходить, но иногда спотыкается. Такое общение заложено в самой природе сладостных отношений между родителями и их малышом. И родитель радуется каждому небольшому успеху своего ребенка.
