Правление Мансура пресеклось неожиданно. Простудившись случайно, он скончался 28 Шавваля 341 (18 марта 953). При сыне его Абу Темиме Ма’адце, прозванном Аль-Муътззом (правил 341–365 = 953–975), горизонт на западе в начале царствования, казалось, затянуло мрачными тучами. Непостоянные зенаты Тахерта перешли было сперва на сторону фатимидов, когда им не понравились некоторые новые распоряжения омейяда Абдуррахмана. Но могучий властелин как раз в эту пору, казалось, задумывал серьезное нападение на самое средоточие африканского халифата. На одном из судов Муъгзза, захваченном испанскими крейсерами, найдены были документы, изобличавшие неприязненные намерения фатимида. И вот, когда по повелению своего сюзерена сицилийский эмир Хасан приказал своему флоту сделать набег на окрестности Альмерии, Абдуррахман ответил немедленно подобной же хищнической высадкой у Сусы (345 = 956/7), а вслед за тем стал готовиться к формальному нашествию на Африку. Но Му’ыззу положительно повезло. Как раз к этому самому времени возникла у халифа кордовского серьезная война с испанскими христианами, поглотившая все его военные силы на полуострове. Лучшего случая едва ли можно было дождаться когда-либо для успешного действия на западе. Итак, в 347 (958) выступил в поход с большим войском, состоявшим из китамитов и зенатов, Джаухар вольноотпущенник, один из самых замечательных фатимидских полководцев. С ним вместе двинулся и Зири, предводительствовавший отделами Санхаджи. Этот достойный старейшина, со времени оказанной им так удачно помощи осажденным в Махдии, оставался неизменно одним из ревностнейших приверженцев халифа. И в данную минуту он завершил блестящий и энергичный поход Джаухара к самому океану штурмом и взятием Феца (348 = 959). Таким образом завоеван был весь Магриб, за исключением Тангера и Цеуты. Вскоре затем скончался омейяд Абдуррахман. Равно доблестный его преемник Хакам II распорядился, положим, об укреплении в 351 (962) Цеуты, но не мог помешать второму походу Джаухара в Магриб. Экспедиция продолжалась почти два года (355–357 или 356–358 = 965/6–967/8). Теперь Му’ызз мог окончательно не страшиться ничего с этой стороны и снова стал помышлять о возобновлении заброшенного на целые 30 лет плана завоевания Египта.
На долю Ихшида выпало в Египте то же самое, что случилось некогда с Ахмедом Ибн Тулуном: у него также не нашлось ни одного достойного преемника. Порядок поддерживался еще кое-как, пока жив был его вольноотпущенник и бывший помощник, Кафур. После кончины властелина 21 Зу’ль Хиджжы 334 (24 июля 946) этот опытный администратор держал в полной зависимости юного сына скончавшегося наместника, а под конец даже сам стал разыгрывать из себя наместника. Когда же и он скончался (357 = 968), а эмиры избрали своим сюзереном 11-летнего внука Ихшида, в Египте и Сирии снова начались всевозможного рода беспорядки. Случилось так, что визирь несовершеннолетнего властелина обидел одного принявшего ислам еврея, Я’куба Ибн Киллиса, некогда занимавшего в стране высокую должность. Еврей бежал к Му’ыззу и порассказал ему многое, что могло иметь немаловажное значение для задуманного еще раньше похода в Египет. Почти было излишне назначать такого знаменитого генерала, каким был Джаухар, главнокомандующий этого четвертого похода, окончившегося полным успехом нападения на Фустат. Как только дошло сюда известие о приближении фатимидских войск, выступивших из столицы 14 Раби 1358 (5 февраля 969) и успевших уже достигнуть Барки 18 Раджеба (7 июня), египетская знать выслала, недолго думая, навстречу Джаухару послов, поручив им изъявить полную их готовность подчиниться. Конечно, ближайшие приверженцы ихшидов попробовали сопротивляться, за ними последовало немного солдат. У Гизе [392] берберы почти шутя прорвали 11 Шабана (30 июня) ряды неприятельские, а 17 Шабана 358 (6 июля 969) Джаухар уже вступал в город Амра Ибн Аль-Аса (т. I). Свой лагерь полководец разбил на том самом месте, где теперь стоит Каир. Следуя примеру первого мусульманского завоевателя, он тотчас же приказал возвести на этом самом месте необходимые сооружения для будущей новой столицы. Дано было ей наименование Аль-Кахира «Победный город»; позднее звали ее обыкновенно Аль-Кахират Аль Му’ыззия «Каир Му’ызза». Ныне полное имя города Маср [393] Аль-Кахира, более же употребительное — Маср. Так назван он, следуя древнейшему обозначению страны, семитскими соседями. Фустат остался существовать рядом с ним и переименован в Старый Каир.
С не покидавшей никогда этого полководца энергией Джаухар и не думал опочить на лаврах. Оставшись пока сам в Каире, он выслал большую часть войска на север. Во время паломничества 358 (969) фатимидские солдаты успели уже взять на себя охрану священных обрядов в Мекке, при этом в молитвословиях заставляли богомольцев упоминать имя Му’ызза. Одновременно начато было наступление на Сирию под предводительством Джа’фара Ибн Феллаха, китамита по происхождению. Здесь предстояло еще победить племянника ихшида, Хасана Ибн Убейдуллу. Он только что двинулся с войском по направлению к Египту. У Рамлы в Палестине столкнулись обе армии. Хасан был разбит и взят в плен. Затем в следующем году (359 = 969/70) занят был Дамаск. Вечно неугомонные берберы враждовали некоторое время с горожанами, но к концу 359 (970) наступило наконец спокойствие. Джа’фар, по-видимому, не двигался дальше Дамаска. Химс принадлежал ко владениям хамданида Са’д ад-даулы, втянутого в ожесточенную борьбу со своими непокорными эмирами и с плотно засевшими в Антиохии византийцами. Впутываться в эту страшно сложную борьбу было, конечно, неблагоразумно, прежде чем не наступило в Сирии и Египте полное спокойствие, и, наконец, фатимидов стесняло нечто очень важное, вскоре давшее о себе знать, и весьма ощутимо. В этот самый момент именно возникли несогласия между Фатимидами и их бывшими приверженцами, карматами. Припомним себе, что со времени кончины Абу Тахира своеобразный государственный строй в Бахрейне почти предоставлен был самому себе, ибо как раз в это время (332 = 944) вследствие восстания Абу Язида Каим очутился в крайне стесненном положении. Тем временем, за отсутствием главы, назначаемого Фатимидами, карматы выбрали из своей среды совет правления и он беспрепятственно распоряжался всеми государственными делами до тех пор, пока Му’ызз не выслал Джаухара для завоевания Египта. В случае успеха карматы становились в непосредственном соседстве, и при дальнейшем расширении власти Фатимидов на Сирию наступала необходимость в содействии арабских измаилитов. Вот главные побудительные причины, почему Му’ызз решился поставить во главе их нового дай, на которого мог бы твердо рассчитывать. Организация измаилитов по-прежнему сохранилась во всей своей старинной неприкосновенности. Властелин имел все данные, чтобы опереться на гибкую покорность этого элемента, так как еще в 339 (951) повеление Мансура о возвращении в Мекку обратно черного камня было исполнено с пунктуальной точностью. Но в расчеты закралась маленькая ошибка. Рядом со строго измаилитским направлением в течение 25-летней независимости укоренилось между обитателями Лахсы и иное, в котором выразилось древнее арабское свободолюбие. Таким образом, когда назначен был Му’ыззом главой карматов Сабур, внук первого дай, Абу Са’ида, многие другие члены семьи и совета управления воспротивились введению вновь среди них единовластия. На их стороне оказалось большинство. Сабура умертвили (конец 358 = 969). Возник, положим, через это раскол в общине, долженствовавший впоследствии ослабить могущество карматизма, но пока еще не была сломлена их воинская мощь, а она-то и находилась всецело в руках отныне восстановленного против Фатимидов совета управления. Чтобы несогласие превратилось в открытую неприязнь, недоставало только материального опорного пункта, и таковым стало завоевание Сирии. Подобно большинству эмиров, находившихся в сфере влияния государства Лахсы, также и ихшид Хасан ибн Убейдулла откупался от карматов значительной данью для ограждения спокойствия в сирийской провинции. С занятием Джа’фаром ибн Феллахом Сирии подать эта неизбежно прекращалась. Между тем кичливые арабы Бахрейна вовсе и не помышляли упустить из рук столь значительный доход. Совет управления распорядился тотчас же о восстановлении в Мекке в 359 (970) молитвословий за аббасидского халифа Мути’, а одновременно выправил посольство в Багдад с предложением к султану буидскому Бахтьяру заключить союз против фатимидов. Хотя бунды и были шиитами, но они верили нисколько не более алидов в подлинность полномочий Убейдуллы и его потомков. К тому же Бахтьяру предстояло достаточно забот оборонять свою власть над Ираком против посягательств честолюбивых членов своей собственной семьи. Поэтому становилось в высшей степени опасным для него, когда в Сирии, а может быть, вскоре и в Месопотамии укрепится, вместо ставших совершенно не страшными хамданидов и ихшидов, династия равно могучая, как и беспощадная. С величайшей охотой обещал бунд карматам просимую ими поддержку деньгами и оружием. И вот к концу 360 (971) двинулось сильное войско из Аравии под предводительством Хасана аль-А’сама и потянулось вдоль линии Евфрата в область Дамаска. Кичась своими недавними победами, Джа’фар Ибн Феллах отнесся слишком презрительно к нападению разбойников пустыни и до того опрометчиво действовал, что погиб вместе со всем своим отрядом (6 Зу’ль Кады 360 = 31 августа 971). Бедуины овладели городом, распорядились здесь о провозглашении имени Мути’ с церковной кафедры и потянулись далее на юг. Прозорливый Джаухар поступил гораздо осмотрительнее своего легковерного подчиненного; при первом известии о наступлении карматов он выслал немедленно вспомогательные войска в Сирию. Отряд был слишком слаб, чтобы загородить дорогу неприятелю, он укрылся за стенами Яффы, а дорога в Египет очистилась. Между тем А’сам некоторое время тщетно пытался овладеть Яффой. Затем двинулся дальше вперед, оставив вокруг крепости наблюдательный корпус. Внезапным натиском кармат овладел пограничной крепостью Кулзум (ныне Суэц), а к началу 361 (октябрь-ноябрь 971) был уже в нескольких милях от Каира. Джаухар держался некоторое время в выжидательном положении и пытался завязать сношения с подчиненными А’сама: нашлись, вероятно, некоторые измаилиты, готовые подчиниться велениям фатимидов, а также и бедуины, падкие к звонкой монете. Произошло, во всяком случае, так, что после борьбы, продолжавшейся несколько дней подряд, 3 Раби I (24 декабря 971) карматы были наконец побеждены и принуждены очистить Египет. Войскам Джаухара удалось также освободить гарнизон Яффы, но идти дальше на Дамаск оказалось пока невозможным. Наоборот, главнокомандующий приказал отступить всем остающимся в Палестине отрядам, как только узнал, что А’сам нисколько не упал духом после своего поражения. И действительно, карматы пододвинулись снова к самой Рамле, стягивая все новые подкрепления из Аравии. На этот раз они напрягали, казалось, все свои силы, чтобы отомстить за свое поражение. Им необходимо было, конечно, позаботиться о восстановлении своего влияния как вне, так и внутри Аравии. Джаухар стал все более и более ощущать всю тягость возложенной на него ответственности. Им отправлялись послы за послами с настоятельным приглашением к Му’ыззу пожаловать в Египет самому лично, что, впрочем, как раз соответствовало вообще и целям политики Фатимидов.
