Агхори
Левосторонний путь привлек к себе внимание благодаря действиям тех неразумных людей, которые ищут быстрых и легких результатов в духовном развитии без предварительного отказа от чувственного удовлетворения. Следствием такой опрометчивости неизменно становится самое отъявленное распутство, которое пагубно сказалось на репутации левого пути.
Левосторонний путь основывается на предельной внутренней чистоте практикующих, лишь при этом условии они будут защищены во время проведения ритуалов, которые могут включать в себя некромантию, использование наркотических веществ, секс и другие «запретные» практики. Наиболее серьезные подвижники автоматически сторонятся левого пути, поскольку очень велика вероятность его неверного использования. Он действительно может быть очень коварным для неосторожных: один из текстов гласит, что хождение по острию меча или езда верхом на т - всего лишь детская игра по сравнению с опасностями этого пути. По иронии судьбы, именно тех людей, которым не хватает дисциплины и которые не могут достичь успеха на левом пути, как раз и притягивает к нему, в то время как искренне ищущих истину, которые могли бы в конечном итоге добиться успеха, его соблазны лишь отпугивают.
Однако есть подвижники, которые отваживаются на этот путь и успешно завершают тяжелейшую практику тантры и агхоры. Предварительным условием является очень жесткое самоограничение. Лишь после достижения предельной чистоты подвижник получает указания по проведению ритуалов, которые для неподготовленного наблюдателя могут показаться гедонистическими или порочными. Агхора - это не потакание своим прихотям: это насильственное превращение тьмы в свет, мутности ограниченной индивидуальности-в сияние Абсолюта. С достижением Абсолюта необходимость самоограничения исчезает, поскольку не остается уже ничего, от чего следовало бы отрекаться. Агхори так глубоко погружается во тьму, в те вещи, которые обычным смертным кажутся немыслимыми, что он выходит прямо к свету. Религиозные секты в Индии часто различаются по цвету тюрбана или материалу, из которого сшита одежда их членов. В умах широких масс установился стереотип агхори как покрытого пеплом аскета с длинными спутанными волосами диким выражением глаз, который тайком бродит по склепам,›ажаясь с шакалами за право обладания трупами. Некоторые группы сами присваивают себе наименование «агхори» и даже претендуют на исключительное право носить его.
Вималананда имел свое собственное определение агхори, не зависящее от каких-либо доктрин или догм. Его использование таких терминов, как «ведический» или «тантрический», иногда было лишено явного соответствия общепринятым текстам, но его это никогда не заботило. Он считал, что практики, передаваемые по преемственности ученикам, важнее предписаний, содержащихся в текстах, - и это мнение характерно для всей великой индийской традиции. Если вы достаточно искренни и честны, то кем бы вы себя ни считали, тем вы и являетесь. Вы сами несете всю ответственность за себя, и ваше мнение о себе поистине авторитетно. Такой подход часто раздражает тех, кто вложил много усилий в доказательство непогрешимости какого-то одного текста или собрания текстов. Но Вималананда не нуждался вообще ни в какой организованной религии. Читая историю его жизни, помните, что то, что он называл ведическим, не обязательно является ведическим для священника в храме, но при этом каждое мнение может быть правильным, но на своем месте.
Всю свою жизнь Вималананда отвергал любые попытки подвести его под какой-либо стандарт и ревностно охранял свою самобытность. Он несомненно обладал ярко выраженной индивидуальностью, но в то же время было чрезвычайно трудно каким-либо образом описать его или вставить в какие-то рамки. То, о чем мы говорим в этой книге как об агхоре, соответствует как раз учению Вималанан-ды. Он изучил много систем и, выбрав отдельные элементы из каждой - бхакти-йоги, кундалини-йоги и других - выковал затем из них орудие, которое использовал для собственного продвижения. Он считал, что каждый человек должен «создать свою собственную нишу»: изучить то, понимания чего он в состоянии достичь, выбрать практики, которые он способен выполнять и делать это с полной отдачей. Агхора всегда будет различной для разных практикующих, общим будет лишь подход. Каждый агхори выполняет свои собственные практики, отличные от практик других, но все последователи этого пути схожи в степени настойчивости, они не жалеют собственных сил.
Согласно Вималананде, истинного агхори нельзя узнать по какому-то внешнему признаку или отличительной черте. Опыт, который он приобрел в мире аскетов, научил его тому, что под внешней маской часто скрываются псевдо-агхори. И он неустанно подчеркивал, что истинный агхори проявляется изнутри. Сектантски настроенные агхори могут оспаривать это мнение, но Вималананда жил в полном соответствии с ним. Он жил в обычной бомбейской квартире и занимался своим делом, не привлекая внимания окружающих. Внутри он был чистейшим агхори: твердым как алмаз или мягким как воск - в зависимости от ситуации. Для своих духовных «детей» он был совершенной матерью, сочетая в себе качества друга, философа и наставника. К тем же, кто обладал раздутым эго, он был беспощаден.
Один из непреложных принципов агхоры заключается в необходимости персонифицировать и обожествлять смерть. Агхори стремятся не к физической смерти, а к уничтожению всех ограничений, к «убийству» себя посредством внутренних или внешних процессов. Они не боятся смерти: вступив однажды на путь действия, истинный агхори либо добивается успеха, либо умирает во время попыток достичь его - ибо нет ни середины, ни пути к отступлению. Агхори любят проводить время на кладбищах и местах кремации (на хинди все эти места называются смашан). Для них нет более счастливых моментов, чем сидеть на смашане, пребывая в состоянии опьянения, и выполнять ритуал возле погребального костра, языки которого взмываются в полночную тьму. Хотя Вималананда критически относился ко всем внешним проявлениям духовности, он никогда не упускал возможности посетить смашан, когда ему нужно было провести ритуал.
Некоторые из событий, описываемых в данной книге, могут показаться чувствительным читателям жуткими, что частично входило в намерения Вималананды. Он хотел, чтобы пуритански настроенные западные святоши знали, что «грязь и оргии на кладбище» (как однажды описал агхору один американец) могут в такой же степени способствовать духовному продвижению, как и асаны, пранаямы и другие «более чистые» практики. Но агхоре присуще и нечто иное - во многом она является и должна оставаться чем-то абсолютно непостижимым для обычного человека, и никакие объяснения не смогут удовлетворить большинство из тех, кто сомневается в мудрости или духовной пользе ее практик (например, поглощения человеческого мозга). Агхора таинственна и глубока - глубже глубин - и только те, кто могут отказаться от обусловленности своей культурой и, обнажившись таким образом, нырнуть в агхору с головой, способны достичь ее глубин.
Когда мы с Вималанандой были в Америке, одна из моих знакомых спросила его: «Из того, что я читала и слышала о вас, а теперь слышала и от вас самого, я все равно не могу понять, кто же такой агхори. Могли бы вы мне это объяснить?»
Позже Вималананда сказал мне: «Она задала этот вопрос с такой искренностью и чистосердечием, что я почувствовал, что должен дать ей ясный ответ, хотя это не та тема, которую можно изложить с помощью большого количества слов».
Вот что он ей сказал: «Агхори находится вне пределов земных оков, он выше тех элементов, которые придают форму Вселенной и вам. Он принимает некого рода наркотическое вещество и опьяняется высшей Любовью, исходящей из самых глубин его сердца. Это то, что вне пределов осознания. Он излучает самую совершенную часть любви. Какую часть? Часть высшей, вселенской Любви, в которой посредством восприятия человек переживает Все-в-Одном (Одно-во-Всем). Когда вы, нечто конечное, сливаетесь с бесконечным, есть ли что-нибудь такое, чего бы вы не знали? На этой стадии Агхори сливается со своим божеством и становится Им (с большой буквы). Поэтому и говорится, что он выходит из тьмы и попадает в южественное просветление. Вот кто такой агхори».
Вималананда был максималистом. Он был уверен, что все, что стоит делать, стоит делать хорошо, и он готов был поставить на карту все для того, чтобы довести начатое до конца. Для него агхора была доктриной невозвращения, личным кредо, требовавшим отказ от всего, чтобы взамен обрести божественную любовь. Он хотел предупредить духовных дилетантов Запада, что то легкомыслие, с которым они относятся к дисциплине, а также самоиллюзия, которую они пытаются выдать за просветление - всего лишь обман своего личного сознания, ведущий к падению в пропасть. Когда я, например, однажды по глупости сказал ему, что один гуру якобы пробуждает Кундалини своих учеников при помощи павлиньего пера, Вималананда взорвался: «Неужели Кундалини Шакти так подешевела, что некоторые так называемые святые могут пробудить ее у множества людей сразу? О, нет! Неужели наши риши (мудрецы древности) были настолько глупыми, что проводили десятилетия в джунглях, выполняя изнурительную практику по пробуждению Кундалини и совершенствованию в агхоре? Нет, глупцы - это те люди, которые думают, что они могут купить Кундалини. Жители Запада считают, что они могут приобрести знания за деньги, но все, что они получают за них - это псевдоучителя из Индии, которые предлагают им в пищу любые помои и наживаются на их легковерности».
