Очень широко была распространена вера в то, что с чиханьем уходит злой дух. Это верование существовало у многих народов. Так, у индусов, когда кто–нибудь чихнет, присутствующие говорят: «Живи!», а тот отвечает: «С вами!» У самоанцев при чиханьи говорилось: «Будь жив!»
Многие поверья, связанные с чиханьем, дожили до наших дней.
ОНЕЙРОМАНТИКА, ИЛИ ГАДАНИЕ ПО СНАМ
Ни один народ древности не избежал суеверия, связанного со сном. Гадание по сновидениям оставило свой поэтический след в истории и египтян (сны фараонов Нектаба и Птоломея в египетских папирусах; толкование снов Иосифом в кн. Бытие, XLI), и иудеев (Бытие, XXXI, 24, XL; Второзаконие, XIII, I, 3, Иеремии, XXVII, 9), и вавилонян (Даниил, IV), и лидийцев (Геродот, I, 34). В глазах древних сон был сродни божественной одержимости, он отнимал у души ее самообладание и оставлял ей только пассивные свойства. Считалось, что душа созерцает образы, раскрываемые перед ней высшей силой, причем сама бездеятельность души служит поручительством за верность ее представлений. Отсюда неудивительно, что гадание по снам — онейромантика — стояло во главе античных способов «интуитивного ведовства», исследующего знамения, которые «совершаются в самой душе в то время, как сон размягчает ее и делает покорной действию богов».
Этот древний как мир способ гадания был распространен повсеместно. Его популярности в немалой степени способствовало и то, что этот вид гадания подлежал ежедневному контролю и был доступен каждому. Даже бесчисленные ошибки не могли поколебать веру в сверхъестественный характер сновидений, и в качестве оправдания во все времена повторялись следующие слова римского историка Аммиана Марцеллина (около 330—400 гг. н. э.); «Вероятность сновидений была бы полна и несомненна, если бы толкователи их не ошибались в своих заключениях».
В древности вера в пророческое значение сновидений никогда не подвергалась серьезным нападкам. Напротив, самые выдающиеся умы Греции принимали веру в сновидения. Сократ (469— 399 гг. до н. э.), например, очень часто руководствовался в своих поступках импульсом от посетивших его сновидений. А его ученик Ксенофонт был еще более суеверен. Вслед за большинством философов своего времени он полагал, что душа во время сна свободна от тела и, следовательно, находится в более непосредственной близости к божеству (Киропедия, VIII, 7, 21). Многие философы допускали, что сны оживляли надежды людей и возбуждали их к деятельности.
Как и язычники, христиане верили в сновидения и не нападали на мнение, основанное на Священном Писании. И онейромантика процветала в христианстве до Средних веков. А один из отцов церкви, Блаженный Августин (354—430), перенес на христианскую почву не только вещее сновидение, но и сновидение «медицинское». Он рассказывал, что женщина по имени Иннокентия, страдавшая от рака груди, была извещена во время сна о способе его излечения.
Гомер излагает свою теорию сновидений в поэмах (Одиссея, XIX; Илиада, II). Боги являются героям во сне: Афина — Навзикае и Телемаку, а Патрокл просит Ахилла ускорить его похороны. Явление богов во сне считалось в античном мире несомненным.
Существовала целая наука о сновидениях и способах их истолкования. Так, послеобеденные сны считались ненадежными, особенно если обед был обильным. По мнению Апулея, последствием обильной еды бывают мрачные и гибельные сновидения; винные пары даже утром мешают видеть во сне истину; бобы также производят неверные сны и извращают правдивые.
Небезразлично было и положение тела во время сна. Запрещалось ложиться на спину или на правый бок, потому что в этом положении придавлены внутренние органы, в особенности печень, зеркало внешних образов.
Большое значение приписывалось времени сновидений. Уже для Гомера важное значение имели утренние сны, потому что отдохнувшая душа спокойно все воспринимает. В идиллии Феокрита Афродита насылает Европе сон в конце ночи, «когда рой правдивых сновидений блуждает вокруг дома». Отсюда суеверие распространило аналогию и на времена года: весна — утро года, поэтому весенние сны самые правдивые, тогда как осень неблагоприятна для сновидцев. Это суеверие поддерживалось и тем важным убеждением, что возрождение земли весною освобождает спящих в ней мертвецов, и — поскольку ночные видения зависят от умерших — поэтому они весною часты, ярки и правдивы. В свою очередь Демокрит (около 460 — около 370 гг. до н. э.), объясняя природу сновидений, считал, что сны — это неосязаемые отпечатки предметов, во всех отношениях схожие с теми, которые поражают нас во время бодрствования. Если эти образы не искажены, то они добавляют мозгу точные впечатления предметов; если же изменены под влиянием атмосферных явлений, что особенно часто бывает осенью, то доставляемые ими понятия ложны. Аристотель же (384—322 гг. до н. э.), признавая влияние времени года на сновидения, объяснил это просто изменением образа жизни в соответствии с каждым новым сезоном.
Переходными от физических средств воздействия на сновидения к мистическим являлись те внешние средства, которые относились уже к области магии, а точнее — симпатической магии. Так, например, верили, что лавровая ветка на голове помогала видеть благоприятные сны. Это средство настойчиво рекомендовалось наиболее «сведущими» специалистами. Были в ходу и амулеты с магическими формулами, которые обладали силой вызывать правдивые сны и вспоминать их в момент пробуждения. На одном из таких амулетов начертано заклинание на греческом языке: «Владыке мнения и оракулов, чтобы получить от него правдивые ночные сны и запомнить их».
Некоторым молитвам также приписывали силу вызывать сны. Греко–египетское средство вызывания сновидении состояло в том, что на стене изображали перепелиной кровью бога с головой ибиса и призывали его во имя Исиды и Осириса. Однако маги не останавливались на этом простом средстве. Они находили способ ниспослать сны тому лицу, которое в этом заинтересовано. В грекоегипетских папирусах описано средство некоего Агафокла; оно заключалось в том, что магические фразы, начертанные на дощечке, клали в пасть черной кошке.
Даже великий врач древности Гален (129—201) верил в вещие сны и оставил потомкам трактат о диагностике болезней посредством снов.
При этом он делил сновидения на: 1) происходящие от наших занятий и обыкновенных мыслей, 2) зависящие от состояния тела и 3) имеющие предсказательную силу.
Толкование снов так живо интересовало общество, что в связи с этим стали появляться книги и трактаты. Среди составителей — ученый Филорох и философы Хрисипп и Антипатр, гадатель Антифонт, современник Сократа, и врач Герофил, живший при Птолемее Сотере. Но самая знаменитая работа — пять книг Артемидора Далдийского, написанные в эпоху Антонинов (II в. н. э.). По сути, это была оригинальная попытка поставить изучение сновидений при помощи эмпирического исследования на почву фактических доказательств.
О размере античной потребности в толковании снов можно судить уже по тому факту, что были местности, где все население жило этим ремеслом. Таковыми были, например, города Телмес в Карии (Малая Азия) и Гиала в Сирии, эти же города были и родиной профессиональных знахарей. Основание оракулов этих городов греки приписывали сыновьям Аполлона Дельфийского и приводили эту генеалогию даже в связи с Додонским оракулом.
Несмотря на то, что свою онейромантику греки заимствовали из Египта, последнее забылось, а национальная гордость приписывала изобретение толкования снов грекам же, а именно Амфиараю и даже Прометею.
В свою очередь, троянские герои считали в своих рядах толкователями снов Эсака и Ойнона. Онейромантических оракулов, заимствованных греками у египтян, связывали с именам Диониса, Плутона, Асклепия, Сераписа, Пана, Геракла, а также некоторых умерших героев и знахарей. Последнее послужило связью между гадателями по общению с усопшими.
Античное искусство изображало сон и смерть родными братьями. И неудивительно. Именно сновидения, яркие, словно живые образы давно ушедших людей, помогли не только упрочить, но и развить культ усопших. Могилы великих античных прорицателей — Амфиария, Амфилоха, Калхаса, Мопса — в глазах верующих считались вещими. А обычай спать на могиле мудреца, чтобы получить от него пророческое сновидение, получило широкое распространение во всем древнем мире. Так был сделан первый шаг к некромантии — гаданию путем вызывания душ умерших.
Гомер еще не допускал возможности вызывания усопших на поверхность земли. Для встречи с ними его героям надо было спускаться в Аид. Это делало некромантию невозможной, во всяком случае, трудно осуществляемой.
Гадание с помощью вызывания покойников появилось несколько позже, при этом, согласно верованиям, вызывание могло происходить лишь в местах заброшенных и мрачных, то есть в предполагаемых отверстиях ада. Такими местами были упоминаемые Диодором Сицилийским оракул мертвых в Кумах доисторического происхождения, «некромантейон» в Феспротии на берегах Ахеронта, где, согласно Геродоту (V, 92), тиран и мудрец Периандр вызывал тень своей супруги Мелиссы, а также оракул на Авернском озере, где гадал о своей судьбе Ганнибал.
