Михаил Белов - Иисус Христос или путешествие одного сознания (главы 1 и 2)

Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания (главы 1,2)

(книга о лечении некоторых психических болезней

путем исповедывания христианства)

Вместо аннотации

Автор этой книги: Белов Михаил Викторович, 1965 г.р., образование высшее педагогическое. Я сам врач, и ценность данной работы вижу в том, что начало, развитие и исход психического заболевания здесь описано не со стороны и не "пост фактум", а "вживую", т.е. работа писалась практически в форме дневника.

Оглавление

Глава 1 Стресс

Институт

Группа "А"

Стирание прошлого жизненного опыта

Глава 2 Пробуждение чувственной сферы

Набор нового опыта

Лао-цзы

Цой

Шри Ауробиндо

Галлюцинации? Ошибки на пути

Попытки привести чувственную сферу и внутренний

опыт в гармонию с внешним миром. Второе просветление

Гид

Углубление несоответствия внутреннего мира с внешним

Геллер

Школа

Глава 3 Психоз и попадание в больницу.

Постбольничный период

Второй психоз

Очищение чувственной сферы. Адаптация в своем теле

Изгнание из церкви. Годы скитаний

Глава 4 Страшный Суд

Глава 1

Стресс.

Проснись-это любовь.

Смотри -это любовь.

Проснись-это любовь

пел мне Цой в ту ночь. Его голос лился из моего сердца. Это было удивительно. Обычно он начинал петь с песни Это не любовь". Обнадеженный, я прислушался к себе. Позавчера я получил астральное послание от своей двухлетней племянницы о том, что она очень хочет скачущий каучуковый шарик, который я ей предлагал, и от которого она, правда, играючись со мной, но серьезно отказалась. И я, желая проучить сестру, зная, что из-за шарика будет рев, увез его с собой. Рев был бы потому, что старшая семилетняя племянница Катя приняла от меня в подарок такой же шарик, да еще светящийся в темноте. Это послание догрызло мою совесть до ее корней, и я пошел на почту. "Кира!В третьей комнате я потерял еще один шарик. Найдешь-он твой",-отправил я ей открытку. Для меня это было не просто послание. Прошедшие три четверти 94-го года стали финалом моего посвящения, к которому я шел всю свою жизнь и особенно несколько последних лет, весь выкладываясь в эти последние месяцы. И находясь уже на финишной прямой, я ослушался Учителя и поехал сопровождать матушку, ехавшую к моей сестре на Сахалин с коммерческой и хозяйственной миссией. Ослушавшегося Бог уже не уберег, а мое уже измененное сознание давало мне информации о людях больше, чем они думали и больше, чем я мог правильно все переработать. В результате-ссора с сестрой и старшей племянницей. Домой я приехал чуть живой от дороги и стрессов. И все бы еще ничего. Но в ссоре в сестрой я совершил ошибку, сказав лишнее, даже исправление чего, насколько это было можно, делало мое самочувствие плохим. Теперь же, получив послание от Киры, я почувствовал, что оно мне дает возможность закрыть свою открытую всему Космосу душу, после чего я войду в свою прежнюю форму. Чувство меня не подвело. Возвращаясь с почты, я почувствовал как ко мне опять приходит мое прежнее полное восприятие окружающего мира. Я готов был встать на колени перед Богом.

Два месяца назад с моим выходом на финишную прямую моего посвящения Учитель говорил мне прекратить круглосуточные тренировки:не больше одного полутора -двухчасового раза. Но как я мог не пойти с собой на компромиссы, когда наливающееся мускулами тело обещало не только сладостную месть ее заслужившим, но и простое удовольствие от взглядов на улице. Каждый сгиб руки, поворот корпуса, и шаг говорили мне о мощи мышц, делающих это. И было только чувство, пожалуй единственное из всех, которое едва ли у кого бы то ни было вызвало б порицание - это чувство собственного здоровья. Таким я не ощущал себя уже 2 года. И все-таки я не чувствовал себя счастливым. Состояние души было как у Цоя:"Все на месте, да что-то не так". Учителя я понимал:он боялся что я перетренируюсь или зациклюсь на лаврах спортсмена, вместо того чтобы идти в познании мира дальше. И я чувствовал его правоту. Иногда повторяя или разучивая движения, я чувствовал, что впустую трачу время. Оборвав себя на полужесте, я себя корил, мысленно просил прощения у Учителя, но со следующим напоминанием мышц о себе опять продолжал бег за настоящим. Поворот событий меня ошеломил. И месть, и отстаивание своего достоинства, и просветление совести у его унижавших, и здоровье и прежняя цель всей прожитой жизни - помощь эволюции человечества- достигались просто "очищением сосуда"-написанием книгик которой я и так шел всей душой. Мышцам же теперь с лихвой х

и любви к свободе. "Ценности все те же",-удивленно, несколько обрадованно и со снисходительной усмешкой сказал Павитрин, которого я до армии считал своим лучшим другом. Призывался я из Твери. Тогда он назывался Калининым. Прожил в нем до службы я всего полгода. Вся моя остальная сознательная (и бессознательная) жизнь прошла на Дальнем Востоке в Благовещенске: отец, реализуя возможность моей прописки, тогда еще несовершенолетнего, во второй своей семье, пригласил меня после окончания профтехучилища переехать к ним. В Калининский университет на юрфак меня не приняли, так как после СПТУ для поступления в ВУЗ нужен был двухлетний стаж, и я, отработав 2,5 месяца автослесарем в моторном цехе авторемзавода, ушел служить в армию. После армии в Калинине я не остался, так как до нее с отцом у нас возникла проблема отцов и детей. В роли Базарова, правда, был отец. Я же в его глазах был Аркадием Петровичем. Кем я на самом деле не был. Я полностью разделял позицию отца в отношении страны и всего человеческого общества, равно как и его взгляды на социальную справедливость.Но я не принимал его неприятие моего увлечения Востоком. Против Брюса Ли и Шаолиньского монастыря отец, как мужчина, понятно, ничего не имел, пока не узнавал, что на "Пиратов ХХ века" я ходил 7 раз, или что вместо подготовки в университет я несколько часов втыкал в сарай ножи и тренировался. Но против, на первый взгляд, абстрагированного и примиренческого учения Махатм отец был настроен определенно и также определенно расчищал в моей душе место от него. Я же надеялся "примиренчество" Махатм возместить определенностью жизненной позиции, удерживать которую мне бы дало совершенное овладение боевыми искусствами. В том, что отец пытается лишить меня веры в их учение, я видел, что он совершает ошибку. К этому можно лишь добавить, что я был всю жизнь образчиком их учения, пока не сталкивался с несправедливостью. А поскольку в то время я еще не подозревал о существовании известных макропроцессов внутри развитого социализма, отца, на себе их переживавшего задолго до того, когда их начала переживать вся страна, мои настроения, понятно, волновали. Для меня же свобода была превыше всего.

Приехав из Калинина первым делом я устроился санитарить в хирургию первой горбольницы, а также поступил на подготовительное отделение мединститута. Муштра, однако, которая там существовала, напомнила мне армейскую и вкупе с отработками по неорганической химии и алгебре заставила задуматься -туда ли я пошел? Тетя Оля, работавшая в пединституте, посоветовала мне идти на только что открывшееся у них подготовительное отделение естгеофака по профилю географии -биологии. Там я и почувствовал себя как рыба в воде. С него, с пединститута, все и началось. Это был рай!

Институт.

Свобода одежды, раскованность отношений, школьные звонки, волнующие сердце. Я отдыхал. Я отдыхал и на занятиях. Точные предметы в программе подготовительного отделения отсутствовали. И если по гуманитарным предметам в школе я не был отличником лишь потому, что делал домашние задания через раз, если не через больше, то здесь его делать было не надо, а моя память, исправно все сохранившая за два года в первые же занятия сделала меня одним из сильнейших слушателей ПО. Лекции-диалоги преподавателей со студентами поставили передо мной другую проблему - не зарываться своей эрудированностью. Для всех преподавателей я был правой рукой во время практических занятий и левой во время контрольных, так как сидел в центре всего отделения. Жизнь была прекрасной и удивительной! Пойдя на секцию спортивной гимнастики, которой я занимался в детстве и бредил в отрочестве, я встретил там Оксану. Если справедливо сказать, что все началось с института, то не менее справедливо будет сказать, что все началось именно с Оксаны. До армии у меня не было интимной близости с представительницами противоположного пола, хотя хорошие отношения были со многими, как и влечение к ним. Неопытность, проявленная мной во время первого поцелуя, стала поводом для ее высокомерной насмешки надо мной. Дружеская нота отношений была потеряна. Я был растерян, унижен и в совершенном отчаянии.Ведь в обществе ценится мужская сила и "доблесть". В то время как Оксана оставалась абсолютно свободной и могла всему институту рассказать о моей невинности. Моя растерянность вскоре сменилась пониманием, что выбора у меня нет и путь один: чувства к ней у меня оставались прежними и даже возросли с ее недосягаемостью теперь. Сблизив наши отношения, я разрешал бы таким образом все проблемы. Я должен был ее завоевать. И я начал действовать.