Иоанн Мейендорф - Православие и современный мир

Протоиерей Иоанн Мейендорф скончался 22 июля 1992 г. в Монреале (Канада) в возрасте 66 лет от тяжелой болезни. Специалист с мировым именем в области патристики и византийской истории, один из самых замечательных православных богословов нашего времени, он проведен в последний путь главой Американской Православной Церкви митрополитом Вашингтонским Феодосием, который совершил чин погребения в часовне Свято–Владимирской Духовной Академии в Крествуде (Нью–Йорк, США). Отец Иоанн Мейендорф родился 17 февраля 1926 г. в гор. Нейли (Верхняя Сена, Франция) в семье русских эмигрантов. Он учился в Православном богословском институте Святого Сергия в Париже, в Школе практического богословия в Сорбонне, где в 1959 г. защитил докторскую диссертацию о богословских воззрениях святого Григория Паламы. В том же году, после рукоположения во иерея, он был приглашен в Свято–Владимирскую Духовную Академию в Нью–Йорке для преподавания истории Церкви и патрологии. Он преподавал также в Гарвардском, Колумбийском, Фордовском университетах США. В 1977 г. отец Иоанн был избран членом–корреспондентом Британской Академии. Он был почетным доктором Университета Нотр–Дам (Индиана, США), Богословского института Епископальной Церкви в Нью–Йорке и Православной Духовной Академии в Санкт–Петербурге.

Отец Иоанн Мейендорф долгое время возглавлял Отдел внешних сношений Православной Церкви в Америке. Он был одним из инициаторов создания канонической организации этой Поместной Церкви (начало которой восходит к утвержденной в 1794 г. Русской миссии на Аляске), получившей свою автокефалию от Московского Патриархата в 1971 г. С 1968 по 1976 гг. он возглавлял комиссию «Вера и Устройство» Всемирного Совета Церквей, членом Центрального Комитета которого являлся. Отец Иоанн был в числе инициаторов создания в 1953 году Синдесмоса v Всемирной федерации православной молодежи, ее первым секретарем, а затем председателем. С мая по июнь 1992 г. протоиерей Иоанн Мейендорф был ректором Свято–Владимирской Духовной Академии. Последние три года жизни он много раз посещал Москву и Санкт–Петербург, читая лекции, проповедуя.

Труды отца Иоанна Мейендорфа переведены на 12 языков мира, его перу принадлежат такие исследования, как «Введение в учение Григория Паламы» (Сеиль, 1959), «Святой Григорий Палама и православная мистика» (Сеиль, 1959), перевод и критическое издание «Триад в защиту священнобезмолвствующих святого Григория Паламы» (в 2 тт., Лувэн, 1959), «Православная Церковь вчера и сегодня» (Сеиль, 1960, 2–е изд. 1969), «Православие и Католицизм» (Сеиль, 1965), «Христос в византийском богословии» (Сэрф, 1969), «Введение в византийское богословие» (Сэрф, 1975), «Брак: его перспектива в Православии» (YMCA–Press, 1986), множество статей. На английском языке вышли в свет книги «Византия и возвышение Руси: исследование византийско–русских отношений в XVI веке» (Garvard University Press, 1980), «Византийское наследие в Православной Церкви» (Изд–во Семинарии Святого Владимира, 1981), «Единство империи и христианское разделение. Церковь в 450–680 гг. н.э.» (Изд–во Семинарии Святого Владимира, 1981), а также сборники статей, изданные в Свято–Владимирской Духовной Академии: «Живое предание» (1978), «Соборность и Церковь» (1983), «Свидетельство миру» (1987), «Видение единства» (1987).

Отец Иоанн был женат; у него было четверо детей и шестеро внуков.

ЛЕКЦИИ, читанные в Белорусском Экзархате Московского Патриархата

Настоящие лекции протоиерея Иоанна МЕЙЕНДОРФА, профессора, ректора Свято–Владимирской Духовной Академии Американской Православной Церкви (Нью–Йорк, США), были прочитаны Его Высокопреподобием в рамках образующейся в Белорусской Православной Церкви Минской Духовной Академии. Это были одни из последних публичных выступлений отца Иоанна Мейендорфа незадолго до последовавшей 22 июля 1992 года его блаженной кончины.

Ваше Высокопреосвященство, дорогие отцы, братия и сестры! Вы знаете, что в современном мире в XX веке произошли духовные, политические и культурные трагедии и сдвиги. Одним из таких сдвигов следует считать следующее: православное богословие, православное мировоззрение и Православная Церковь теперь перестали быть тем, чем они были исторически, то есть Церковью, территориально и культурно ограниченной Ближним Востоком и Грецией — колыбелью своего возникновения, — а также Восточной Европой со славянскими странами и преимущественно, конечно, Россией.

Ныне православные разбросаны по всему миру. Вы имеете перед собой человека, который говорит по–русски, но родился во Франции, получил свое образование на Западе и всю свою жизнь провел в общении с инославным Западным миром — не только христианским, но и всей секулярной Западной культурой. Поэтому я и думаю, что мое исповедание своей веры и собственного опыта в этом смысле может быть наиболее вам интересно.

Православная диаспора в мире особенно связана с русской эмиграцией, потому что по экономическим причинам православные, например, из Восточной Европы переезжали в Америку еще в XIX веке сотнями тысяч. Это была экономическая эмиграция в основном простых людей, которые не обладали особенной возможностью обогатить культурный рынок Западного общества, а приезжали в Америку для того, чтобы иметь лучшую жизнь. Но русская эмиграция после 1918 года уже была другого типа: она включала в себя интеллектуальную элиту дореволюционной России. Она была численно велика, но главное — имела интеллектуальный и культурный вес.

Я сам родился и рос в Париже, и сейчас еще помню, как в православном парижском Свято–Александро–Невском соборе, где я мальчиком прислуживал за богослужением, стояли в воскресный день белые генералы и Николай Бердяев, Великие князья и кающиеся эсэры, правые и левые, простые люди, а в хоре пел Федор Шаляпин — это был некоторый микрокосм русского дореволюционного общества с его разными политическими взглядами, но объединённый Церковью.

С моей точки зрения, наиболее значительным фактом было не столько политическое изгнание этих людей из России, но их объединение в лоне Церкви и то, что они сумели создать целую культурную среду. И в церковном отношении сыграл особую роль Сергиевский институт — Духовная Академия, где собрались и лучшие из находившихся тогда за границей философов и богословов, целью которых было создание культурного клира и даже мечта о том, как ее выражал глава нашей Церкви во Франции митрополит Евлогий, что весь этот институт переселится в какой–то момент в Сергиев Посад. Эта мечта не исполнилась в некоем материальном плане, но нечто от нее сохранилось — особенно в виде книг, в форме духовного наследия, в форме духовных связей. Я думаю, исторически это имеет значение гораздо большее, чем чьи–то политические взгляды, которые всегда были разными и о которых никогда не известно, какие они принесут плоды; а духовное и интеллектуальное наследие свои плоды несомненно принесет.

Итак, появилось Православие вне его исторической среды. Но среди русского православного рассеяния можно было усмотреть две тенденции, два типа:

— одна тенденция была чисто охранительная, эмигрантская: сидеть на чемоданах, мечтать о возвращении на Родину, не думать о посторонней среде совсем;

— другая тенденция была не оборонительная, но наступательная. Некоторые люди, и особенно Церковь в лице ее лучших представителей и руководителей, поняли, что такие события не происходят без воли Божией, и что миссия русской эмиграции не только оборонительная, ограничивающаяся заботами о будущем России: ее предназначение также — православное свидетельство в мире.

Сейчас, перескакивая через десятилетия, мы наблюдаем и видим, что на Западе существуют настоящие православные общины христиан в Западной Европе и особенно в Америке, которые состоят не только из детей, внуков и правнуков эмигрантов, но и из коренных граждан Запада, которые переходят в Православие.

Я стою во главе православной Духовной Академии, которая живет под покровительством святого равноапостольного князя Владимира. Смысл этого посвящения в том, что Академия создавалась в 1938 году, когда праздновалось 950–летие Крещения Руси; и мы подчеркивали, что не только вспоминаем прошлое, но подражаем князю Владимиру в том, что создаем Православную Церковь здесь, на Западе, как он создал ее на Киевской Руси. Такой смысл пребывания в рассеянии православных русских людей является знаменательной, важной и конструктивной формой православного свидетельства.

Обе эти тенденции друг другу могут вполне не противоречить: можно думать и о спасении России, и о помощи Русской Православной Церкви, но при этом помнить, что Православное христианство по существу есть вера, спасающая весь мир, а не только один какой–нибудь народ или одну какую–нибудь категорию людей.