Леон Дени - Спиритизм - Религия Будущего

Леон Дени

Спиритизм - Религия Будущего

    Леон Дени (1847-192), благоговейно названный учениками "апостолом Спиритизма", - продолжатель фиософской линии Аллана Кардека в новых исторических условиях - в первой четверти ХХ века. Его труды переведены на все основные языки мира и десятки раз переиздавались во Франции.     Читатель, на этих страницах ты найдёшь всю правду о жизни и смерти, и поймёшь, что смерти нет, а есть только бессмертие и вечная жизнь. Это не книга дурной и невнятной мистики, это книга великой радости и правды, которая заставит тебя посмотреть на мир совершенно другими глазами.

СОЧИНЕНИЯ ЛЕОНА ДЕНИ

APRES LA MORT. ПОСЛЕ СМЕРТИ. L'AU-DELA ET LA SURVIVANCE DE L'ETRE. ЗАГРОБНАЯ ЖИЗНЬ И ВЫЖИВАНИЕ ЛИЧНОСТИ. CHRISTIANISME ET SPIRITISME. ХРИСТИАНСТВО И СПИРИТИЗМ. DANS L'INVISIBLE! (SPIRITISME ET MEDIUMNITE). В НЕЗРИМОЕ! (СПИРИТИЗМ И МЕДИУМИЗМ). ESPRITS ET MEDIUMS. ДУХИ И МЕДИУМЫ. LA GRANDE ENIGME. ВЕЛИКАЯ ЗАГАДКА. LE GENIE CELTIQUE ET LE MONDE INVISIBLE. КЕЛЬТСКИЙ ДУХ И НЕЗРИМЫЙ МИР. LE MONDE INVISIBLE ET LA GUERRE. МИР НЕЗРИМЫЙ И ВОЙНА. LE POURQUOI DE LA VIE. ОСНОВАНИЕ ЖИЗНИ. LE PROBLEME DE L'ETRE ET DE LA DESTINEE. ЧЕЛОВЕК И СУДЬБА ЕГО В МИРЕ ЭТОМ И ИНОМ. POURQUOI LA VIE? В Ч_М СМЫСЛ ЖИЗНИ? LE SPIRITISME ET SES DETRACTEURS. СПИРИТИЗМ И ЕГО КЛЕВЕТНИКИ. SYNTHESE SPIRITUALISTE. СПИРИТУАЛИСТИЧЕСКИЙ СИНТЕЗ. LA VERITE SUR JEANNE D'ARC. ПРАВДА О ЖАННЕ Д'АРК.

"Человек, который начинает жить для души, подобен человеку, который вносит свет в тёмный дом. Темнота тотчас же рассеивается. Только упорствуй в такой жизни, и в тебе совершится полное просветление." Будда

"Твои тени живут и исчезают. То, что в тебе вечно, то, что разумеет, принадлежит непреходящей жизни. Это вечное есть существо, которое было, есть и будет и час которого не пробьёт никогда." Рамакришна

1     Славные города древности, я видел их лежащими в саване из камня и песка: Карфаген с его белыми отрогами, греческие города Сицилии, равнины Рима с обвалившимися акведуками и разверстыми могилами, некрополи, спящие двадцативековым сном под пеплом Везувия. Я видел последние останки древних городов, некогда человеческих муравейников, сегодня же пустынных развалин, которые солнце Востока обжигает своими знойными ласками.     Я представил себе толпы, некогда суетившиеся и обитавшие в этих местах; оне проходили пред моим мысленным взором с раздирающими их страстями, с их любовью, ненавистью, рухнувшими честолюбивыми устремленьями, с их победами и пораженьями - дымы, унесённые дыханием времени. И я сказал себе: "Вот чем становятся великие народы, исполинские города: кучкой камней, мрачными курганами, могилами, затенёнными чахлой растительностью, листы и стебли коей со стоном колышет вечерний ветер." История отметила быстротечность их существования, кратковечность их величия, их конечное падение, а земля покрыла всё. А сколько других, коих неизвестны даже названья; сколько городов, рас, цивилизаций погребено навсегда под толщею вод, на поверхности затонувших материков!     И я вопрошал самого себя, для чего она, вся эта суета народов Земли, для чего эти поколенья людей, сменяющие друг друга подобно слоям песка, непрестанно наносимым волною, дабы покрыть слои, им предшествовавшие; для чего все труды, всякая борьба, все страдания, если всё должно привести во склеп?! Века, эти мгновения вечности, вместили в себя народы и царства, а затем ничего не осталось и от них самих. Сфинкс поглотил всё.     Куда же мчится человек в беге своём? В небытие или к неведомому свету? Улыбающаяся, вечная, Природа обрамляет своим великолепьем печальные обломки империй. В ней всё умирает для того лишь, чтоб вновь возродиться. Трудно постижимые законы и незыблемый порядок правят её движеньем. Неужели же один только человек вместе со всеми своими свершеньями предназначен небытию и забвению?     Скорбное впечатление, произведённое зрелищем мёртвых городов, я нашёл его ещё более мучительным пред хладными останками моих близких, тех, кто разделил со мной мою жизнь.     Умирает один из тех, кого вы любите. Склонившись над ним, со сжимающимся сердцем, вы видите, как по его чертам медленно разливается загробная тень. Внутренний очаг бросает всё меньше бледных и дрожащих отблесков, вот они ослабли ещё, а затем прекратились и вовсе. И ныне, всё, что в этом существе означало жизнь, - эти глаза, недавно блестевшие, эти уста, произносившие слова, эти подвижные и деятельные руки - всё подёрнуто дымкой, всё безмолвно, недвижно, безжизненно. На этом смертном одре остался один только труп! Есть ли человек, не вопрошавший у себя объясненья этой тайны и, во время мрачного бдения, этого торжественного уединенья со смертью, не думавший о том, что ждёт ещё его самого? Разгадка этой тайны волнует нас всех, ибо пробьёт час - и все мы покоримся неумолимому закону. Нам необходимо знать, действительно ли всё прекращается в этот миг, есть ли смерть всего лишь унылый отдых в уничтоженьи, в ничтожестве, в небытие, либо же, напротив того, вступленье в иную область ощущений.

2     В ту самую пору, когда материализм достиг своей наивысшей точки, распространив повсюду идею небытия, появляется новая наука, новое верование, основанное на действительных фактах. Наука эта дарует человеческой мысли прибежище, в коем та наконец обретает знание вечных законов прогресса и справедливости. И тогда происходит расцвет идей, идей, давно считавшихся мёртвыми и которые в действительности только дремали, ожидая своего часа; и расцвет этот возвещает человечеству умственное и нравственное обновление. Учения, бывшие душою прошлых цивилизаций, выступают вновь в ещё большем величии, и множество явлений, давно пренебрегаемых, но важность коих наконец узрели некоторые учёные, является подвести прочную основу доказательств и уверенности. Занятия магнетизмом, гипнотизмом, внушением; ещё более, исследования фактов психической природы, поставляют всё новые данные для решения великой проблемы. Открываются широкие горизонты и далёкие перспективы, формы существования обнаруживаются в таких условиях, в коих и не предполагали их увидеть. И из этих исследований, открытий и наблюдений выступает новое мировоззрение, новое жизнеистолкование, намечается познание высших законов, явствует торжество вселенской справедливости и порядка. И миропониманье это достаточно хорошо сделано, чтобы с более твёрдой и просвещённой верой в будущее пробудить в человеческом сердце глубокое чувство долга, неподдельную привязанность к своим ближним, что само по себе уже способно изменить лицо обществ.

3     У всех великих религий было два лица: одно - видимое, другое - сокрытое. В последнем заключаются дух и суть, в первом - форма или буква. Под материальным символом скрывается глубокий смысл. Этой двойственностью обладали браманизм в Индии, герметизм в Египте, политеизм в Греции и само христианство при своём возникновении. Судить об этих религиях по внешней и обыденной стороне их - это всё равно что судить о нравственном достоинстве человека по его платью. Для того, чтоб познать их, надобно постичь их сокровенную идею, одухотворяющую их и являющуюся причиной их существованья; из плоти мифов и догм надобно выделить животворящую суть, сообщающую им силу и жизнь. И тогда вам откроется единое, высшее, незыблемое учение, коего человеческие религии являются лишь несовершенными и временными упрощеньями, соразмеренными с потребностью времени и среды.     В наше время люди создают себе о мирозданьи и об истине крайне поверхностные и материалистические понятья. Современная наука в исследованиях своих ограничилась тем, чтоб накопить наибольшее число фактов и затем вывести из них соответствующие законы. Она таким образом добилась великолепных результатов; но что касается знания высших основоположений и первопричин, то оно навсегда останется для неё недоступным. Даже вторичные причины ускользают от неё. Невидимая область жизни более обширна, чем та, которую охватывают наши органы чувств; и именно в этой невидимой области царствуют те причины, коих нам видны только следствия.     У античности было совсем иное видение вещей и иной способ их изучения. Мудрецы Востока и Греции не пренебрегали наблюденьем за внешней природой, но вечные основоположения они открывали как раз за исследованием души и сил ей внутренне присущих. Душа была для них словно книгой, в коей таинственными письменами были выписаны все факты и все законы. Сосредоточением своих способностей, созерцательным и глубоким изученьем самих себя, они поднимались вплоть до высот Самопричины, вплоть до Сути, из коей исходят все существа и вещи. Врождённые законы разума объясняли им порядок и гармонию Природы, тогда как изучение души давало им ключ ко всем вопросам жизни.     Душа, помещённая, по их мнению, между двумя мирами - видимым и оккультным, вещественным и духовным, созерцающая и проникающая их оба, есть высшее орудие познания. Соответственно степени своей развитости и чистоты, она с большей или меньшей силою отражает лучи, исходящие из божественного источника. Разум и совесть не только управляют нашими сужденьями и действиями, они также суть самые верные средства к постижению истины и обладанию ею.