Разны Благовестие и путь пастырей и восточный царей, и объединены они и связаны воедино Христом Эммануилом, которому пришли поклониться. Как две стены здания объединены и связаны камнем, который положен в край угла и на котором покоится единство всего строения, без которого две стены никогда не могли бы сочетаться и не могли бы быть стенами одного здания. Эта мысль очень ясно выражена на иконах Рождества Христова. Волхвы, идущие на поклонение, составляют отдельную группу, не смешанную с пастухами. Пастухи же изображаются отдельно, слушающими Ангелов. В верхней части иконы, прямо над вертепом, изображается звезда, ведшая царей на поклонение Христу, и изображается не совсем обычно. Она как бы послана стать над вертепом, не стоит особняком, но исходит из небесных сфер, которые изображены в самом верху иконы. Символ Вифлеемской звезды сохраняется не только на иконах Рождества, но и в богослужении.
При совершении проскомидии на литургии ставится "звездица" над положенным на дискос агнцем. "Звездица" эта знаменует собою звезду, ставшую над Богомладенцем, лежащим в яслях. И светильник, вынесенный в Рождественский сочельник и поставленный посреди храма, также знаменует Рождественскую звезду. Думается, звезда занимает такое место в празднике Рождества потому, что является таинственным прообразом Христа, как засвидетельствовано в Апокалипсисе: "Я есть корень и потомок Давида - звезда светлая и утренняя".
Обычно на иконе Рождества изображается Иосиф Обручник, в глубокой скорби, измученный сомнениями, тем, что не в состоянии вместить тайну Рождества от Девы. Перед ним стоит бес в образе старца-пастуха и пытается смутить Иосифа. Характерно для многих икон Рождества, что Матерь Божия обращена ликом не к Спасителю, но к Обручнику, и лицо Ее выражает глубокую тревогу и печаль. Матерь Божия как бы хочет всеми силами помочь Иосифу, и в этой заботе уже определяется служение Матери Божией как Царицы Небесной, как ходатаицы о человеческом роде, ношение Ею скорбей человеческого рода.
Ко времени Рождества Христова древний мир оказался подвластен единоначалию Цезаря Августа. Власть Римской империи была простерта как внешнее удерживающее и объединяющее начало. И едва различимо мир был одет иным, тоже сводящим мир воедино началом - еврейским рассеянием. Как тонкая золотая сеть, это рассеяние одело и связало собою народы. Как безчисленное разветвление оросительных каналов, покрыло оно собою землю, и по руслам этих каналов полилась вода апостольского благовестия.
Сретение - это встреча человечества с Богом в лице старца Симеона. Весь Ветхий Завет увидел исполнение чаяния "своего моления". Симеон, старец, удержанный в жизни, доживший до глубокой старости, увидел наконец день посещения своего, принял на руки Бога своего, отчего и назван Богоприимцем. Дождался исполнения чаяния своего, понес на руках своих утеху Израиля - Эммануила Христа.
Старец Симеон, по преданию священник Иерусалимского храма, за свое неверие обреченный дожить до глубочайшей старости, чтобы удостовериться в пришествии' Христовом, дождаться и увидеть, и держать на руках Христа. И праздник Сретения, как и икона праздника, выражает радость исполнения ветхозаветных обетований о пришествии Спасителя. В Симеоне как бы сосредоточилось ветхозаветное благочестие и вся неутолимая жажда иудейского мира встретить Спасителя. Ему одному было дано предсказание, что он доживет и своими глазами увидит Христа. И он дождался этого и был в Сретении сорокадневному Господу, принесенному Матерью и Иосифом Обручником в храм для совершения закона.
На иконе старец Симеон изображен держащим Спасителя на руках. Все очертания старца как бы выражают исполнение в этом держании Господа на своих руках всех ветхозаветных чаяний. Он весь склонен над Богомладенцем, все линии тела Симеона обращены к Спасителю, как бы вогнуты, образуют вогнутым движением сосуд, принимающий благодать, а руки старца, смиренно покрытые краем одежды, образуют престол, который приготовлен Спасителю.
Спаситель изображен сидящим на руках Симеона не как обычный младенец, но как сорокадневный Царь, сидящий на престоле. Правая рука Христа благословляет склонившегося над ним Симеона, левая держит свиток, дающий разрешение грехов.
Глава Спасителя на иконе Сретения обращена не к Матери, но к Симеону, и в этом движении головы Христа определяются черты Его служения, те черты, которые повторились, когда двенадцатилетний Христос в Преполовение Пасхи беседовал со священниками Иерусалимского храма и как бы забыл о Матери. И это отдаление от своей семьи подчеркивается всей композицией иконы, всем распределением изображений на ней.
Середину иконы занимает не какое-либо человеческое изображение, но престол с возвышающимся над ним киворием, утвержденным на столбах. И престол и столбы, на которых покоится киворий, как бы разделяют икону пополам. По одну сторону иконы изображены Матерь Божия и Иосиф Обручник, по другую сторону изображены вышедшие в Сретение Христа Симеон и пророчица Анна. Иосиф Обручник несет на руках двух голубей - жертву, приносимую в храм при совершении закона. Эти два птенца голубиных символически понимаются Церковью как прообраз иудейского и языческого мира. Матерь Божия изображается склоненной, с руками как бы несущими Спасителя, но Спасителя на Ее руках уже нет. Его держит Симеон Богоприимец, и престол, изображенный в самой середине иконы, между Матерью Божией и Христом на руках Симеона, образует как бы непроходимую преграду. Матерь Божия изображена как бы лишившейся Сына, во всем облике Ее, в поднятых руках, еще как бы несущих Спасителя, неизъяснимая скорбь. В этом предзнаменование материнского страдания Божией Матери, прореченного Симеоном: "И Тебе Самой оружие пройдет душу, да откроются помышления многих сердец". В движении рук и всего стана Матери Божией предчувствие утраты Сына, утраты, которую понесла Матерь Божия, стоя при кресте.
Сретение относится к числу Господских праздников, посвященных непосредственно Христу, но по своему богослужебному содержанию оно исключительно близко праздникам Богородичным. И в древности, в своем возникновении, рассматривалось как праздник, посвященный Матери Божией. На иконе праздника изображения Христа и Матери Божией равны по своей значительности: Младенец Спаситель, сидящий на руках Богоприимца Симеона, принимающего на руки свои Спасителя и являющего собою как бы ветхий мир, исполняющийся Божеством, и Матерь Божия, вышедшая на крестный путь - отдание Сына Своего на спасение мира. И вся икона в своем построении выражает эту двойственную природу праздника, радость Сретения и Страстную скорбь, то, что заключено в словах Симеона Богоприимца, - пророческий смысл слов старца: "Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий". (Лк. 2, 34). Эти слова полны эсхатологического смысла, относящегося ко всему служению Спасителя, исполнены прозрения конца времен и чаяния грядущего Суда и Будущего Века.
Крещение Господне, Богоявление
Крещение Господне называют Богоявлением, ибо в событии Крещения проявилось участие всех трех Лиц Пресвятой Троицы: Бога Отца, открывающегося в гласе, Бога Духа Святого в виде голубя, осеняющего воды, и Бога Сына, принимающего Крещение от Иоанна и освящающего воды. Троичное содержание праздника выражено в тропаре Богоявления и определяет триединое действие Божества с предельной ясностью.
"Во Иордане крещающуся Тебе, Господи, Троическое явися поклонение: Родителев бо глас свидетельствоваше Тебе, возлюбленнаго Тя Сына именуя, и Дух, в виде голубине, извествоваше словесе утверждение. Явлейся Христе Боже, и мир просвещей, слава Тебе".
Крещение, которым крестил Иоанн, было Крещением покаяния. Вода крещения была очищением, избавлением человека. Христос не имел нужды в таком Крещении, будучи чист изначала, и лишь по смирению принял Крещение от Иоанна, но, приняв на Себя Крещение водою, Спаситель не освятился водами, в чем не было нужды, но освятил Собою водное естество и с ним весь мир. Крещением от Иоанна, действием предельного смирения Христова, открылось Его Божество, как Единого от Троицы, во всем неразлучного с Отцом и Святым Духом.
Крещение есть явление Христа народу, исхождением Его на служение, новосотворение мира, смертельно растленного падением. Крещение есть праздник сотворения мира наново, подобно Рождеству Христову, и оба эти праздника неразрывно связаны друг с другом. Праздник Рождества в богослужебных текстах непрерывно сопрягается с праздником Богоявления, и строением службы, особенно вечерни, праздник Богоявления повторяет почти полностью праздник Рождества. В этом тождестве праздник Богоявления не умаляется перед Рождеством, но в некоторых стихирах воспевается как праздник еще более светлый, чем Рождество.
