Тот промолчал.
— Не ты ли тогда самогон сюда приносил?
Молчать уже не имело смысла, так как все деревенские мгновенно узнали его.
— Я, — хмуро сознался он. — А звать-то как? — Гришкой.
Парнишка что-то бубнил себе иод нос.
— Ты громче, громче. Кто тебя научил что-то подсыпать в саду дяди Семена?
Все смотрели на Леонида, а тот сидел как ни и чем не бывало.
— Так… Боишься сказать? Не людей надо бояться, а Бога. Он же все видит. Но для тебя было бы лучше, если бы ты сам признался. Впрочем, и без твоего признания картина начинает проясняться. — Да, начинает, — согласился Семен. — Я пригласил всех подростков, юношей и вообще всех желающих приходить ко мне обучаться столярному делу. Еще с детства мне нравилось топором что-нибудь сооружать, а в зоне это особенно пригодилось. Там с умельцами церковь небольшую поставили. Вот и здесь, думаю, ребята не знают, чем себя занять. Решил умением
поделиться. — Благое дело, благослови Бог ваши труды, — одобрил отец Павел. — Но кому-то это уж больно не понравилось. Как тут, так и в зоне есть своя субординация: главарь, или авторитет, — его власть держится на силе, свирепости, хитрости. Он готов на все ради власти.
Ребята стали перемигиваться, поглядывая на Лёню, а он злобно засверкал глазами.
— При нем, — продолжал Семен, — приближенные, исполняющие его приказы. Деревенские подростки перешептывались, указывая взглядами на покрасневшего Рыжего.
— Есть в этих примитивных группках подхалимы, марионетки, шуты, забитые… Интересно, какую роль ты исполняешь, Гриша? — вдруг спросил Семен мальчика.
— Никакую, — недовольно огрызнулся Гриша.
— Подхалима! — Марионетки! — Забитого! — раздалось с разных мест.
Мальчуган обиженно оглядывался. — А какую роль исполняет главарь, который дал задание что-то подсыпать у меня во дворе? — вдруг спросил Семен. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Чьи повеления он исполнял, ты догадываешься? — Нет. — Ты слышал, что мой дом будет передан церкви? — Слышал, — пробурчал Гриша. — А для чего я его передаю, понимаешь? — Не… — Чтобы ребятам интересно жилось. В нем же можно воскресную школу создать, кружки разные. Кому, для чего вздумалось подсыпать какую-то заразу? Людей отравить, деревья, чтобы все боялись ходить сюда, так? Ты понимаешь, кому вместе с главарем своим ты служишь? Тебе что, хочется, чтобы деревня спивалась и перед колдуном дрожала? Ты этого хочешь? — Нет, — понуро прошептал Гриша. — Вот что, приходи лучше завтра с утра ко мне. Я тебя научу топор в руках держать, что бы ты мог дома строить. Придешь? — Приду, — пообещал мальчик. — И еще желающих сорванцов с собой приведи. — Ладно.
— Если не возражаете, — попросил разрешения отец Павел, — и я приду к вам. Хочу освятить и дом, и сад. Пусть все злые наветы улетучатся. Вы же знаете: колдовство бессильно, если человек с Богом, с Церковью живет.
На улице у дома Раи, толпилась группа сельчан. Они ожидали батюшку, чтобы попросить освятить их жилье. Отец Павел никому не отказывал, лишь поручил Серафиму составить очередность и для желающих провести предварительную беседу. Серафим несколько смутился от такого доверия, но отказаться не посмел.
Отца Павла встретила Рая и провела в дом. Серафим остался на крыльце. Через некоторое время дверь дома резко распахнулась, словно из него вылетел некий вихрь. Серафим не знал, что и подумать: то ли сквозняк дунул, то ли бесы как ошпаренные выскочили. Он перекрестился и закрыл дверь. И тут появился Леонид. Он, кивнув односельчанам, направился к крыльцу.
Серафим встал у него на пути.
— Туда нельзя.
— Это почему же? — нахмурился Леонид.
— Сейчас совершается освящение дома. Тебе там быть не стоит.
— Ты это сам придумал?
— Рая не хотела, чтобы ты приходил к ней.
— Откуда тебе это известно? Ты что, особо доверенным лицом стал у нее?
— Она советовалась со мной.
— Вот оно что! Тогда я тем более хочу увидеть ее, сейчас же! — вспылил Леонид и попытался подняться на ступеньки.
Однако Серафим встал на его пути.
— Не пущу.
— Сгинь! — крикнул Леонид. — Испарись, а не то я… — и тут послышалась площадная брань.
Он хотел сбросить Серафима с крыльца, но чья-то крепкая рука ухватила его сзади за воротник. Жадно хватая ртом воздух, Леонид выпустил Серафима и, оглянувшись, увидел Николая.
— Остынь, Лёня. Тут рядом святое дело совершается, а ты — такие некрасивые слова. Ай-яй-яй! — спокойно сказал Николай и слегка толкнул буяна в сторону.
Тот упал.
— Ой, немножко не рассчитал. Извини.
Леонид вновь зло выматерился. Встал, отряхнулся и, пригрозив кулаком, пообещал отплатить обидчикам.
Пожилые сельчане осуждающе покачивали головами, а малыши смеялись вслед вожаку.
Лёню всего трясло от злости. Он скрежетал зубами:
— Этот смех надо мной дорого будет вам стоить. Я не прощу никогда ни Николаю, ни Чудику.
Так получилось, что с легкой руки Раи многие стали звать Серафима Чудиком.
— Да, да, такое нельзя простить. Особенно Чудику, — диктовал ему знакомый голос. К этому тайному советнику Леонид уже привык. Первые дни удивлялся: кто-то постоянно разговаривает с тобой и руководит твоими мыслями, особенно транслирует их по ночам.
Леонид четко засек, когда у него появился этот беззвучный голос. Да, это было после встречи с Комарихой, последней встречи. Старуха долго мучилась, ее кидало из стороны в сторону. Она упрашивала его:
— Возьми у меня! Возьми!
— Что взять?
— Дар мой, от бабки моей полученный. Возьми, ну, возьми…
Комариха пробовала дотянуться до Лёни. Наконец ей удалось скрюченными пальцами вцепиться в него.
— Ну, возьми, Лёнечка, возьми.
— Как взять?
— Лишь согласись, лишь согласись…
Он чувствовал, как какая-то невероятная сила сковала его. Да, ему хотелось получить доступ к тайным знаниям, к власти. Однако что-то сдерживало, даже противилось в глубине сердца. Он колебался. Но когда от мертвой хватки сжалась его рука, ему показалось, что назад дороги нет. Да и зачем? Он давно хотел стать избранником неведомых сил. И вот этот миг настал.
Леонид кивнул головой, прошептав:
— Я согласен.
Комариха показала на книгу, лежащую у ее изголовья и, слабея, проговорила:
— Вот она. Бери.
Леонид осторожно, как мину, взял толстый, почти рассыпавшийся по листкам старинный фолиант со множеством закладок и, прикрыв его полой, вышел.
Колдунья умерла у ту же ночь, а у Леонида тогда и появился тайный наставник, гид, указывающий ему пути-дороги, повелевающий им. Вот и теперь он услышал нашептывание:
— Николая опозорь, чтоб он носа в деревню не смел сунуть. И Чудика сделай всеобщим посмешищем. Пусти слух, что он любовник своей тети. Она же еще в самом соку. Вот тогда над его проповедями все будут потешаться.
Подкинь записку Семену, что пока он где-то пропадал, у его невесты, из-за которой он и угодил за решетку, появился молодой любовник. Уже в первые дни его приезда в ее доме рано гас свет и, как в башне у лермонтовской царицы Тамары, “странные, дикие звуки всю ночь раздавалися там”.
Да не тяни, не то Семен еще свадьбу сыграть задумает. А, прочтя записку, он, конечно, вспылит. Тут и очередной скандал. Чудика из дома вышвырнет, да и Тамаре достанется… Кроме записки, слушок пусти. Он мгновенно облетит деревню.
— Конечно, конечно, тянуть не надо. Уж много деловых развелось — Чудик, Николай, Семен, поп. К моему костру уже никто не ходит. Всех в лагерь тянет. Нет-нет, медлить нельзя.
Леонид написал записку и, пока еще было темно, бросил ее в почтовый ящик Семена.
Что же касается Николая, то…
Лёня свистнул Рыжего.
К дому Семена подходили односельчане. Их приветливо встречали либо сам хозяин, либо Серафим и приглашали зайти. При виде икон входящие, быть может, впервые за многие годы, крестились.
Беседу Серафима слушали внимательно. Потом спросили: что делать, если в деревне живет ведьма? Опасно ли это?
Серафим рассказал одну историю.
— В небольшом селе жил колдун. Все его боялись: вдруг поросята ни с того ни с сего подохнут, корова перестанет давать молоко, болезнь постигнет или разлад в семье случится. Вот и задабривали его, кто чем: то курочку принесут, то сала кусок, то яиц.
Безбедно жил чародей, пот в трудах не проливая…
Рассказывая, Серафим заметил стоявшего у дверей Леонида. Все повернулись в его сторону. Семен предложил Лёне пройти в комнату и сесть, но тот отказался и кивнул своей матери:
— Пойдем, не дойдешь до дома одна. — Дойду, дойду, Лёня. Если что, люди добрые помогут. — Поможем, поможем, — раздались голоса. — Ну, смотри, — процедил он и сделал вид, что направился к выходу, но приостановился, слушая. — И вот, — продолжал Серафим, — поселилась в этой деревне целая семья. Колдун шепнул соседке: —Скоро они свои шмотки собирать начнут. Запомни мое слово!
