akṣitotiḥ sanedimaṁ vājamindraḥ sahasriṇam ǀ
yasmin viśvāni paunsyā ǁ
«Не ослабевающий в своем расширении, да охранит Индра это несчетное богатство (ума), на котором основаны все наши силы мужества».
Akṣitotiḥ. На ритуалистическое толкование девятого рика стоит обратить внимание, как на пример подлинной неубедительности и бессмысленности. Саяна считает, что vajam означает «пища», и полагает, что здесь имеется в виду Сома. «Пусть Индра, – переводит он, – чья защита не знает урона, насладится этой пищей числом в тысячу, в которой все силы». Ничего нельзя понять из этого, кроме того, что тут орудует ум, не понимающий сути текста и вынужденный извлечь из него некий смысл, который бы соответствовал традиции и ритуалистическим предубеждениям. В свете символического истолкования этот стих – как и все другие – становится совершенно ясным, понятным, логичным, хорошо организованным и по смыслу, и по конструкции; мы видим, что в нем присутствует тонкий замысел и стилевое изящество. Ūtiḥ – это «расширение». Предполагается, что Индра приумножил ментальную силу благодаря своему опыту, vṛddho ajāyathāḥ, avīvṛdhan, и в ответ на молитву: «да усилят тебя наши Слова», tvāṁ vardhantu no giraḥ, он становится «возросшим», vṛddhaḥ; так, риши молится, чтобы приумноженная ментальная сила оставалась неослабевающей, akṣita, и чтобы Владыка Силы, пребывая таким образом в своей возросшей мощи, оберег, сохранил или защитил, saned, это богатство ума, его изобильную субстанцию, исполненную силой Индры, sahasriṇam, на которой основываются все человеческие силы в своей действенности и стабильности.
Saned. Группа слов – sāḥ, sātiḥ, san, sanayaḥ, sanaḥ, saniḥ, sānasiḥ занимает важное место в Веде. Саяна весьма непоследователен в своей интерпретации этих слов. Он использует для их истолкования свои излюбленные ритуалистические идеи дарения, милости, потомства, пищи и т. д. Я же неизменно толкую их в значении субстанции, постоянства, надежности, сохранности, защиты. Основной смысл корней, относящихся к семье первичного семени-звука sa – это суть, субстанция, стойкость, стабильность, солидность. Так, слово sāḥ – это греческое sws, английское safe, «сохранный, надежный»; sātiḥ – греческое sosis, «спасение, сохранение». Корень san – это основа латинского sanus (английского sound, sane) «здоровый, крепкий, здравый», что опирается на общий смысл «хорошо сохранившийся, сохранный от вреда», от него же пошли и санскритские производные sanat, sanā, sanāt, sanātanaḥ со значением «постоянный, вечный», а также и другие слова sanayaḥ, saniḥ, sanaḥ, sānasiḥ, происходящие от того же основного смысла. Мы увидим, что толкование этих слов в данном ключе проливает свет на смысл каждого стиха, в котором они встречаются, никогда не требуя вариантов, никогда не приводя к насилию над смыслом или к тяжеловесности конструкции.
Sahasram означает «тысяча»; и если бы это было его единственное значение, то sahasriṇam означало бы тысячекратный, бесчисленный или множественный. Однако я убежден, что изначально sahasra в качестве прилагательного имело значение «изобильный» или «сильный», а в качестве существительного – «изобилие» или «сила». Тогда слово sahasriṇam должно нести значение «щедро-изобильный» или «богатый силой». В любом случае оно хорошо передает идею многочисленного богатства субстанции ума и его силы, которые лежат в основе всех наших мужественных деяний или практических свершений, yasmin viśvani paunsya. Мы можем, если предпочтем, толковать эту фразу как «богатство числом в тысячу» – золотых монет или голов скота, в котором, утверждает риши, и заключаются все формы человеческой силы и величия. Но я не склонен приписывать чувства почитателей мамоны людям далекой эпохи, когда сила, мастерство и умственные способности, скорее всего, были единственным источником и гарантией богатства, а не богатство единственным источником и условием всего остального, как ошибочно представляется в эпоху культа стяжательства. Возможно, ведийские риши и были мудрецами первобытными, но примитивным дикарям неведомы были чувства подобного рода – они превыше всего ценили силу и мастерство, богатство же считали лишь наградой за силу и ловкость.
mā no martā abhi druhantanūnāmindra girvaṇaḥ ǀ
īśāno yavayā vadham ǁ
«Да не причинят нам вреда смертные (или – убивающие), о Индра, услаждающийся мантрой; будь владыкой наших тел и отврати от нас удар».
Martāḥ, греческое brotos, английское mortal, «смертные». Риши уже просил о защите своих духовных достижений от врагов духовного пути; теперь он молится о безопасности физического тела от ударов, наносимых человеком. Однако я склоняюсь к мысли, что martāḥ здесь выражает скорее активный, чем пассивный смысл, ибо окончание ta может передавать и то, и другое. Martāḥ в Веде безусловно означает «смертные», однако допустимо и значение «убивающие, наносящие удар, смертоносные» – как marta в латинском mors, как переходный смысл слова «мортальный», которое может означать и подверженность смерти, и смертоносность. В любом случае, я не могу согласиться с Саяной, который считает, что слово tanūnām, «тел», управляется частицей abhi. Я связываю его только со словом iśānaḥ, «владыка», которое иначе выглядит неуместным и бессмысленным во фразе. Также важно употребление эпитета girvaṇaḥ, который указывает на то, что неподвластность смертельным ударам тоже рассматривается как результат действия ведийской мантры. «Пусть те, кто могут убить, не причинят нам вреда (abhi – по отношению к нам); так правь же, о Индра, владыка ментальной силы, нашими телами и, когда на нас направится удар, отврати его или дай нам возможность отвести его» (yavaya каузативная форма). Вероятно, здесь говорится о той способности ментальной силы, в которую всегда верил индийский йогин, способности, которая, заменяя пассивную беспомощность и уязвимость телесных движений божественным ментальным действием, защищает человека и отстраняет попытки причинения ему физического или иного вреда. Если я прав в своей интерпретации, то мы видим здесь истоки идеи, представленной в тантризме, согласно которой мантра, stoma или stotra, действует как kavaca – некая кольчуга ментальной природы, образующаяся вокруг тела и защищающая его от всех напастей: от страдания, бед, болезней, ранений или смерти. Кроме того, можно отметить, что если значение martāḥ – «убивающие», то оно может выступать в связке со словом tanūnām: «пусть убивающие тело не причинят вреда по отношению к нам, о Индра, услаждающийся мантрой; правь ими (нашими телами посредством своей ментальной силы) и дай нам отвести удар». Но в любом случае, связываем ли мы tanūnām с abhi, или с martāḥ, или с īśānaḥ, все равно слово īśānaḥ должно отсылать нас обратно к tanūnām. Перевод Саяны – «отведи удар, ибо ты можешь» – лишен смысла и едва ли возможен; это одна из тех идей, которые ученые полагают правильными и оригинальными, но она никогда бы не пришла в голову поэту – и менее всего такому совершенному мастеру стиля, как риши Мадхуччхандас.
indramid gāthino bṛhadindramarkebhirarkiṇaḥ ǀ
indraṁ vāṇīranūṣata ǁ
1. Это Индру – певцы Удгхатины, Индру – гимнотворцы с их мыслями изобильными, Индру призвали голоса.
indra iddharyoḥ sacā saṁmiśla ā vacoyujā ǀ
indro vajrī hiraṇyayaḥ ǁ
2. Это Индра становится единым с нашим существом благодаря любви двух Сияющих, запрягаемых словом, Индра сверкающий, громовержец.
indro dīrghāya cakṣasa ā sūryaṁ rohayad divi ǀ
vi gobhiradrimairayat ǁ
3. Индра поднялся в Небо к самому солнцу, чтоб далеко можно было видеть, сияниями этими он сделал гору видной со всех сторон.
indra vājeṣu no’va sahasrapradhaneṣu ca ǀ
ugra ugrābhirūtibhiḥ ǁ
4. О Индра, храни нас в нашем изобилии силы и в мощных наших владениях, яростный с яростными восторгами[205] .
indraṁ vayaṁ mahādhana indramarbhe havāmahe ǀ
yujaṁ vṛtreṣu vajriṇam ǁ
