Служение преосвященного Феофана в Тамбовской епархии продолжалось только четыре года. Но за это время он необыкновенной кротостью своего характера, редкой деликатностью и участливейшим вниманием к нуждам пасомых успел сродниться со своей паствой и приобрести всеобщую самую искреннюю любовь.
Святитель Феофан проявил себя ревностным служителем во всех сферах церковной жизни. Внимание архипастыря было сосредоточено преимущественно не на делах внешнего управления, а на душепопечительном служении, дабы «множайший плод принести во спасение Богом вверенных ему людей» [218, с. 4–5]. Это был истинный архиерей Божий, истинный евангельский пастырь, способный положить душу свою за овцы своя. Он крепкими, неразрывными узами был соединен с паствою, считал себя нравственно ответственным за нее и потому всю жизнь отдавал духовному руководству ею. «Для нас, пастырей, — говорил он, — не может быть большего утешения, как видеть сынов Церкви исправно ходящими. Но и для вас самих не может быть более прочного основания состоянию, могущему составить неложную радость, как хранение веры и устроение жизни соответственно требованиям ее» [93, с. 108].
В деле религиозно–нравственного просвещения народа имеет огромное значение церковное проповедование слова Божия, и потому преосвященный Феофан обратил на это особенно серьезное внимание. Почти каждое богослужение преосвященный сопровождал проповедью. «В слове нашем, — говорил владыка, — обозначились начала верования и жизни христианской. Это и полагаю я в основание, на котором буду созидать, если Господь не оставит меня Своею благодатною помощию. Помогите и вы мне вашим вниманием к слову моему и вашим послушанием» [93, с. 77].
Замечательны проповеди преосвященного Феофана по их способу составления, ибо они представляют собой не продукт сухой умственной работы, а живое и непосредственное излияние чувствующего сердца проповедника. Об их характере сам автор пишет: «Особенность моих проповедей та, что они не сочиняемы. Обычно, бывало, вечером, после всенощной, выпью стакан чаю, прочитаю Евангелие завтрашнее, потом Апостол, и какая мысль впадет и займет внимание и сердце, ту беру в тему, и проповедь там внутри уже сама собой строится. Часа полтора, много два, и проповедь готова, утром прочитаешь, немножко подладишь. Иногда тему дают внешние обстоятельства, как бывало при посещении монастырей, но производство все то же. Это писанные экспромты» [138, с. 50–51].
Основную задачу своих проповеднических трудов сам святитель ясно и определенно выразил следующим образом: «Лучшее употребление дара писать и говорить есть обращение на вразумление и пробуждение грешников от усыпления, и такою должна бьггь всякая церковная проповедь и всякая беседа» [239, с. 264]. По убеждению преосвященного Феофана, церковно–учительное слово должно быть не чем иным, как непрестанным благовестием о путях духовного совершенствования. Иногда он ведет целый ряд систематических бесед по этому предмету, а чаще касается его по частям, применительно к случаям и жизненным нуждам слушателей. И действительно, хотя между поучениями его встречаются беседы догматического, литургического и исторического содержания, но огромное большинство их носит нравоучительный характер. В своей проповеднической деятельности архипастырь широко и особенно настойчиво стремится выполнить основную задачу всей своей жизни — указывать путь ко спасению. Проповеди епископа Феофана настолько овладевали вниманием слушателей, что в храме водворялась мертвая тишина, вследствие чего даже его слабый голос был слышен в самых отдаленных углах храма.
«Глубокое знание всех движений сердца человеческого и его духовных потребностей, — пишет профессор И. Н. Корсунский, — опытное знакомство с духовной жизнью, обширные познания в области и Священного Писания, и творений святоотеческих, и наук естественных, исторических и других, и иные высокие достоинства отличают слова преосвященного Феофана к тамбовской пастве, при необыкновенной ясности, живости и простоте изложения чрезвычайно сильное производившие впечатление на слушателей» [200, с. 107).
Проповеди епископа Феофана были собраны в книге «Слова к Тамбовской пастве» (всего 109 слов). Подвижническим и святоотеческим духом дышат эти сочинения. Слушающие и читающие с верой эти проповеди могут найти в них надежное средство к возбуждению покаяния, с которого и начинается христианская жизнь. «Жизнь и проповедь слова жизни были у него в полной гармонии. Дела не расходились со словами, а согласовывались в одном спасительном стремлении к вечным небесным обителям» [176].
Своими сердечными и убедительными проповедями преосвященный Феофан приобрел большую любовь тамбовской паствы.
Архипастырь побуждал и приходских священников говорить проповеди, но особенно старался расположить к этому будущих пастырей Церкви. Духовно–учебные заведения епархии были предметом его пристального внимания и забот.
Нередко посещал он Тамбовскую семинарию. «Святитель Феофан присутствовал на наших экзаменах, — вспоминает И. И. Дубасов, директор учительского института в Тамбове, — и вел все дело сам, задавая вопросы и задачи, устные и письменные. При этом ясно обнаруживалось, что он весьма силен не только в излюбленных им богословских науках, но и в мирских» [188].
Владыка внушал воспитанникам с любовью и старанием заниматься изучением слова Божия и творений святых отцов. Во всех этих действиях богомудрого святителя слышится духовный голос апостольского наставления пастырю Церкви Христовой: «Проповедуй слово, настой благовременно и безвременно, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением» (2 Тим. 4,2).
Епископ Феофан при всяком удобном случае убеждал духовенство, что проповедничество есть первый, прямой и священный долг его, а вместе с тем должно быть и внутренней потребностью, если только правильно и сознательно относиться к своему высокому служению. По мысли святителя, смысл и значение пастырства — не в каких‑либо внешних преимуществах, а во внутреннем, нравственном влиянии на душу паствы, для чего лучшим и единственно надежным средством является слово проповеди. «Торжество пастырства — не в видимом блеске без силы и во внешних преимуществах, а во внутренней силе их слова над душами пасомых, когда всякий пастырь может сказать: овцы гласа моего слушают, то есть свой ум и волю покоряют его слову, свои понятия слагают по его учению, свою жизнь устрояют по его советам и свои сомнения решают его вразумлениями. А всего этого как достигнуть? Не иначе как через проповедь слова, ибо у нас одно орудие» [3, с. 25].
Центром проповедничества был Казанский мужской монастырь при архиерейском доме. Здесь заведены были постоянные и систематические беседы не только за литургией, но и за всенощным бдением. Во время литургии обычно говорил преосвященный, а за всенощной проповедовали по очереди преподаватели семинарии — священники, между которыми отличался своими прекрасными поучениями талантливый протоиерей И. М. Сладкопевцев. В течение Великого поста еще проводились беседы за вечернями в кафедральном соборе, которые вел главным образом известный в свое время в Тамбове церковный оратор протоиерей Г. В. Хитров. Столь усиленная проповедническая деятельность развилась под непосредственным руководством епископа Феофана, и он лично не пропускал ни одной беседы.
Преосвященный Феофан строго следил за проповеднической деятельностью священников. Ревностных проповедников он поощрял — выносил им благодарность, преподавал им свое архипастырское благословение, представлял их к наградам, нерадивых же в этом деле подвергал штрафам и другим наказаниям.
В своих поучениях он весьма часто призывал подведомственное ему духовенство к неопустительному проповедованию слова Божия, издавал официальные распоряжения в виде указов и инструкций, посылал частные письма, писал гомилетические пособия и, наконец, усердно молился о ниспослании пастырям учительного дара.
Для того чтобы научить малоопытных священников составлять и произносить проповеди, епископ Феофан публикует в «Тамбовских епархиальных ведомостях» гомилетический трактат под заглавием «Как составить проповедь». В этом сочинении указываются отличительные черты проповеди от других богословских произведений, ее характер, цель, свойства. Вместе с тем преосвященный Феофан давал и практические советы относительно способа составления церковных поучений. По его мнению, священники чаще всего не говорят проповедей потому, что неправильно смотрят на приготовление их. Думают, что проповеди писать то же самое, что и книгу составлять. Между тем это дело совсем иное. Тут никак нельзя ограничиться одною работою холодного ума, но необходимо призвать на помощь сердце.
Про свой личный опыт святитель рассказывал, что он по вступлении на Тамбовскую кафедру вначале сравнительно редко говорил поучения, потому что затруднялся в составлении их, смотря на это дело как на научную работу. Но Воронежский епископ Серафим навел его на мысль, что проповеди следует писать под влиянием минуты, по вдохновению и за один прием. Святитель на первых порах хотя и недоверчиво отнесся к данному совету, но вскоре же сделал первый опыт после всенощного бдения под воскресный день. За литургией при произнесении слова вначале чувствовал стеснение и затруднялся, но дело обошлось вполне благополучно, и этот удачный опыт явился началом всей последующей проповеднической деятельности святителя.
