– Что с вами, учитель?
– Тут что-то не так, – ответил Рамакришна, начал перетрясать свой матрас и вскоре, найдя серебряную монету, с укором уставился на мгновенно вычисленного шутника.
Но не только Нарендра проверял своего учителя, но и тот проверял ученика. Как-то, когда Нарен зашел к нему в келью, Рамакришна поговорил с ним очень сухо и быстро проводил. Это повторилось несколько раз: Нарен приезжал в Дакшинешвар поговорить с Рамакришной, но тот, общаясь очень сухо, разговора не поддерживал и старался или уйти сам, или намекнуть Нарендре, что сейчас ему некогда. Так продолжалось месяц. Нарен не мог понять, что же произошло в их отношениях с учителем, и наконец осмелился спросить:
– Простите, вы за что-то обиделись на меня? Рамакришна рассмеялся:
– Я не общался с вами целый месяц, зачем же вы сюда приезжали?
– Я приезжал не слушать вас, а быть с вами, потому что я люблю вас…
– Простите меня, мой мальчик, – сказал Рамакришна, – я всего лишь проверял вас. Любой другой давно бы уже покинул меня и прекратил приезжать, но ваша духовная сила делает вам честь.
Между тем в душе Нарендры шла сильнейшая борьба двух духовных начал: переданного от матери доверия к древним индийским традициям и отцовского европейского стремления все проверять. Нарендра оказался представителем одного из первых индийских поколений, получивших вполне европейское образование. Он даже специально прошел в университете курс медицины, уделяя повышенное внимание нервной системе, а также головному и спинному мозгу, чтобы как-то объяснить себе трансовые состояния, в которые впадает Рамакришна. Но медицина тут, как говорится, была бессильна. И он снова вернулся к разговору с Рамакришной о том, видел ли тот Бога. Гуру подтвердил:
– Да, как вас. И поверьте, дорогой, если вы обратитесь к Богу с молитвой, то он и вам покажет свою сущность. Такому продвинутому человеку, как вы, это будет не очень сложно…
Но Нарен лишь недоверчиво качал головой. Рамакришна не отступал:
– Просите его как человека, вспомните свое детство, когда вы просили у родителей объяснить вам вещи, недоступные тогда вашему пониманию. И хотя те долго отказывались, в итоге все-таки давали вам ответ. Обратитесь к Богу: «Позволь мне постичь твою сущность. Я не прошу многого, лишь покажи мне то, что я смогу воспринять…»
Нарендра послушал гуру и стал заниматься медитацией и прочими мистическими практиками. Несколько раз он испытывал выход души из тела и убедился в том, что это вряд ли можно отнести к самогипнозу. После этого внутренняя борьба между «ученым скептиком» и «мистиком» вышла на другой уровень.
Первое серьезное испытание
В 1884 году, когда Нарендра готовился к сдаче экзаменов на ученую степень, внезапно скончался его отец. Еще не успела семья отойти от горя, как у дверей появились кредиторы. Выяснилось, что отец, любя роскошную жизнь, существовал не по средствам, и теперь пошли разговоры о продаже семейного дома Даттов. Но даже это вряд ли могло покрыть все долги. Перед Нареном как старшим мужчиной в семье стала проблема: как прокормить семь ртов и себя. Целыми днями он ходил по Калькутте, пытаясь найти хоть какую-нибудь работу. Но все было бесполезно. В какую бы дверь он ни стучал – везде получал отказ. Между тем деньги, которых оставалось и так слишком мало, стремительно таяли. Нарендра даже перестал приходить домой на обед, чтобы не объедать близких, отговариваясь тем, что поел у кого-то из друзей.
Но и у друзей он тщательно избегал обедов: видя роскошно накрытый стол, юноша тут же вспоминал голодающих дома мать, братьев и сестер, и кусок не лез ему в горло.
Верно говорят, что друзья познаются в беде: из множества богатых приятелей Нарендре не помог никто. Лишь один, анонимно, боясь обидеть друга, послал ему домой небольшую сумму денег. Нарендра все-таки узнал, кто это, и был благодарен этому человеку до конца жизни.
Впрочем, некоторые знакомые предлагали ему работу, но она была связана с нечестным добыванием денег и обманом, а на такое Нарендра, как себя ни уговаривал, пойти не мог. Искушения поджидали его одно за другим. Некая богатая вдова, зная о его бедственном положении, предложила ему высокооплачиваемую работу в своей фирме с тем условием, что он будет с ней сожительствовать. И Нарендра опять отказался.
Полный финансовый крах стремительно надвигался. Нарендра был уже в отчаянии. Он размышлял о Боге, и ему начинало казаться, что весь этот мир всего лишь поделка дьявола, где тот имеет полную власть, а Бог лишь издалека наблюдает за теми бесчинствами, что творятся. Как-то, совершенно уставший после бесплодных поисков работы, голодный, со стертыми в кровь ногами и в пыльной одежде, Нарендра зашел отдохнуть в городской парк Калькутты. Там оказались несколько его друзей, и они подошли к нему, чтобы поддержать его дух. Один из них начал петь религиозную песню, описывающее богатство Бога и Его бесконечное милосердие.
– Прекрати, пожалуйста, – попросил Нарендра, – у меня нет сил это слушать.
Друзья были изумлены: ведь Нарендра и сам раньше любил петь эту песню…
– Пусть ее слушают те счастливчики, – пояснил он, – что никогда не знали бедности и родились в рубашке, в обеспеченном доме. Я тоже раньше считал, что я из таких, но жизнь, увы, все расставляет по своим местам…
Друзья стали говорить Нарендре о всемогуществе Бога, но он лишь покачал головой:
– Замолчите, иначе я начну кощунствовать…
Впрочем, и у всей семьи Даттов были те же настроения. Крайняя нищета, последовавшая если уж не за большим богатством, то, по крайней мере, за солидной обеспеченностью, довела их до отчаяния.
Утром Нарендра собирался на очередные поиски работы, и одна из сестер призвала ему на помощь богов. Мать одернула ее:
– Что тебе дали эти боги? Пока тебя обеспечивал отец, ты жила хорошо, как отец умер, так мы стали жить плохо… И при чем здесь боги?
Многие друзья Нарендры решили, что он стал абсолютным атеистом и оставил веру. Сам Нарендра этого не отрицал, даже наоборот, с охотой вступал в споры со всеми желающими, говоря о том, что молиться Богу бесполезно и что даже если он и есть, то не слышит наших молитв.
– Вы соблюдаете посты и выполняете пред писания Вед лишь потому, что боитесь адского огня. Вы боитесь заниматься блудом и упиваться алкоголем лишь потому, что не желаете страдания в следующей жизни!
Вскоре все эти высказывания дошли и до Рамакришны. Один из близких друзей Нарена рассказал учителю, что тот окончательно потерян для Бога. Но гуру лишь приложил руку к его губам:
– Молчите, я не хочу этого слушать. Я раз говаривал о нем с великой Матерью, и она мне сказала, чтобы я не волновался. Как невозможно вычерпать океан, так невозможно вычерпать и веру из его души. Я предупреждаю вас – если еще раз услышу такие разговоры, то просто перестану с вами общаться.
Мудрости Рамакришны, ну, или великой Матери можно только позавидовать. Естественно, после своего духовного опыта Нарендра не мог оставить Бога и лишь искал повод, чтобы быть к нему еще ближе. И вскоре это случилось.
Как-то, снова проведя весь день в поисках работы и промокнув под проливным тропическим дождем до нитки, Нарендра присел на обочине дороги, чтобы его стертые ноги хотя бы немного отдохнули. Внезапно его мысли смешались и стали мелькать, как в убыстренном кино. Нарендра, как ни пытался, никак не мог с ними справиться. Вскоре он почувствовал, что кто-то, словно занавес в театре, поднимает то, что закрывает его душу от духовного мира. Нарендра понял, что наличие зла в мире и существование Бога совместимы и это ничуть не уничижает ни сострадательность Бога, ни Его верховную власть. Видение длилось до самого утра, и вышел из него Нарендра только с первыми лучами солнца.
Ночь, проведенная на мокрой обочине, произвела на него сильное впечатление. Он окончательно уверился в том, что не создан для этого мира, для спокойной жизни с женой и детьми. Припомнил, сколько раз ему предлагали женитьбу, но он или отказывался сам, или планы, не успев стать реальными, расстраивались. Нарендра осознал, что все это происходило не просто так, а благодаря божественному вмешательству. Он возжелал мира, покоя и свободы монашеской жизни. Полный этих мыслей он пришел домой и узнал, что в Калькутту прибыл Рамакришна. Этот визит гуру показался ему знаком и как бы благословением всех его новых планов.
Нарендра поспешил к Рамакришне. Тот находился в доме одной благочестивой семьи. Как только Нарендра вошел в помещение, Рамакришна заулыбался, и стало понятно, что он знает о видении, посетившем его ученика. Он тут же повел его в отдельную комнату и спел радостную песнь, из которой было ясно, что он в курсе произошедшего с его учеником этой ночью. Когда Нарендра хотел что-то сказать, Рамакришна просто обнял его, и в его глазах заблестели слезы радости.
Другие ученики гуру рассказывали, что предыдущим вечером Рамакришна был мрачен, и когда у него спросили, в чем дело, он просто махнул рукой:
