К чему я привожу эту притчу? Когда‑то христианство было единой религией – история совершила свое дело. Сейчас мы даже не знаем, сколько конфесий… Как‑то в Америке, когда я сказал одному, что у них десятки конфесий, он сказал: «Ошибаетесь, профессор, у нас их сотни!» и даже называл мне какую‑то цифру. Сколько сейчас конфесий, только христианских, не говоря уже о религиозных!? Мы сейчас стоим перед удивительным фактом: каждый из нас убежден в истинности своего понимания христианства… Одна Библия – своего понимания Библии… Но вот вопрос возникает, о чем же? Вопрос возникает, наверное, все тот же, который возник перед теми слепцами: а по какому критерию мы можем судить, кто же из нас из всех прав и как найти то целостное видение объекта, о котором все мы рассуждаем, часто спорим, часто противоречим друг другу?.. Часто по неразумию и страстности развивается даже неприязнь друг к другу… Где тот критерий?.. Как быть?.. Одна Библия? Одна… Одна Библия? Нет!.. Сколько их? Столько, сколько конфесий… Тем и отличаются оказывается все наши направления, что каждый из нас имеет свое видение Священного Писания, свое понимание конкретных мест Писания, и часто споры об этом бывают лишены здоровой почвы. Это мы прекрасно знаем. Где критерий правильного понимания ее? Ведь, наверное, только разрешив этот вопрос, мы бы смоли, наверное, попытаться создать целостную картину того, что мы именуем Священным Писанием, что мы понимаем под Библией, под христианством.
Чем характеризуется православие, в данном случае? Я думаю, это вопрос к каждой конфесии, в том числе и к православию: где критерий? Православие отвечает следующим образом на этот вопрос… Я хочу именно с этого и начать – как оно отвечает на этот важнейший вопрос: где же оно и каково оно – целостное, правильное видение Библии? Оно (православие) отвечает таким образом: приводит простую, совершенно элементарную вещь… Кто лучше всех мог понять писания апостольские? Наверное, ученики апостолов… Они были преемниками и по человечески, то есть общались с ними; и по духу, ибо в крещении, как мы читаем в «Деяниях Апостолов», принимали особые дары Святого Духа, которые давали им возможность разуметь то, что написано Духом; ибо автором Священного Писания является Дух Божий и истинное его разумение может идти только от того же Духа. Так вот: естественно, что первым, кто мог действительно дать объективное, правильное понимание Писания, были ученики самих апостолов.
Кстати, в истории Церкви, вы знаете, как они именовались: мужи апостольские. Это просто термин – «мужи апостольские» – это ученики апостолов… Мы находим от них уже даже литературу: целый ряд писаний их находим. У них – опять свои ученики, которым они передавали вот это понимание, открытое им Духом Божьим… Так постепенно складывается та нить изначального понимания Священного Писании; изначальное понимание того откровения, которое дано нам было в Иисусе Христе; которое, затем, записали апостолы и которое они проповедовали по всему миру. Идет некая линия преемства… Как проследить это преемство? Способ простой: надо просто почитать их. Читаем апостол, читаем писания мужей апостольских, читаем дальше их учеников…
Кстати, интересная вещь происходит: если в начале мы видим, я бы сказал так, полное соответствие, что называется, между писаниями апостолов и писаниями мужей апостольских, то дальше наблюдается любопытная вещь… Видимо Дух как‑то становится менее действенным в людях: в отдельных Он проявляется в полную меру и силу, что характеризуется их деяниями, у других – меньше проявляется, у третьих – мы вообще Духа не видим… Ведь не случайно Христос сказал в Евангелии: «По тому узнают, что вы Мои ученики, если любовь имеете между собою», а признак уверовавших какой? «Именем Моим бесов будут изгонять, прокаженных очищать, языками иностранными говорить, даже если что смертное выпьют (ядовитое) – не повредит им!»
Кстати, кода я читаю эти строки, то думаю: до чего же я неверующий человек! Ни одного из этих признаков во мне нет! Ищу, в ком бы найти? – простите, пока не нахожу! Неужели все стали неверующими? Ну Христос же сказал, и если я называю себя христианином, то должен Ему верить, а не себе же?! Где эти признаки у меня? – нет у меня их…
Итак, первой изначальной установкой, характеризующей православие, является ничто иное, как обращение к вот этой нити, идущей прямо от самих апостолов. Обращение к этой нити, и изучение этой нити, передающейся через учеников апостолов и идущей дальше. В богословии эта нить, которая идет через века и далее, имеет соответствующий термин: выражается он двумя латинскими словами – консенсус патрум. Что это означает? Ну, просто перевести – это согласие Отцов, на самом деле консенсус патрум, о чем говорит‑то? Здесь ведь скрыта очень глубокая и важная для нас вещь: я уже сказал вам, что если в начале Дух Божий действовал в полную меру, непосредственно в апостолах и их учениках, то потом постепенно это начинает угасать… Причем, если обратиться к позднейшим и позднейшим временам, то угасает до такой степени, что… Приведу вам слова одного из наших епископов прошлого столетия, аристократа, глубокого мыслителя, причисленного недавно к лику святых, епископа Игнатия Брянчанинова, который написал: «Академии есть, духовные школы есть, есть кандидаты, магистры, (а вот дальше я спотыкаюсь) доктора богословия, право смех, да и только! – а спроси иного из них, испытай его, оказывается, он не только Духа не имеет – он веры не имеет и сомневается: а был ли Христос?! А не выдумка ли это?.. Не быль ли какая? Доктор богословия – а в Христа не верит…»
Ну, почему это произошло, я думаю, что это не особенно большая проблема. Вера, признание чисто только головой Священного Писания, без соответствующей жизни, естественно выхолащивает человека. Она же вся теряется – вера… И бесы веру эту трепещут, – правда же? – трепещут и остаются все теми же бесами!
Так вот, возвращаюсь к этому термину консенсус патрум, который является основополагающим в характеристике православия. Что же он означает? Он вот о чем говорит: когда мы пытаемся узнать, выявить, каково же изначальное учение христианства по тому или иному вопросу, то обращаемся не к кому попало, хотя бы он был трижды доктором, – нет, нет! Во–первых: мы обращаемся к самым таким авторитетным, о которых Церковь говорит: да, этот человек отличался высотой нравственной жизни; во–вторых: мы берем не все мнения, как таковые сколько их было в истории христианства, а те, по которым мы находим согласие у большинства самых авторитетных богословов или Отцов Церкви. Почему православие обращается к ним? По очень простой причине: потому что именно этот признак, когда большинство говорит по данному вопросу одно и то же, то можно сделать вывод – значит, это не личное мнение Ивана, Степана и т. д. – нет! Если это люди святой жизни, если действительно это выдающиеся люди, значит они говорят не просто от себя, а передают ту традицию Духа Божьего, который действует постоянно и непосредственно в Церкви Христовой. Вот это первое из основополагающих положений православия.
Таким образом, что это дает? Это дает возможность однозначного понимания наиболее фундаментальных вопросов христианства, самых основных истин христианства. Именно это дает: здесь мы уже согласны, нам это понятно – много различных мнений, но вот консенсус патрум – ясно! Вот эта та линия идет оттуда… Ее можно всегда проследить: обратиться на век назад, еще назад, еще назад – ага! – и мы видим: верно, прямо идет от мужей апостольских и сюда…
Итак, это база, это первый основополагающий момент, это фундамент, на котором строится понимание православием Священного Писания; понимание православием основных христианских истин; понимание православием основных нравственных ценностей; понимание им принципов, основ духовной жизни.
Что является главным в христианстве? Что составляет сущность христианства? Чем отличается христианство от всех других религий? Одной очень существенной чертой… Если мы просто скажем, что Христос богочеловек – нас засмеют… Скажут: извините, у нас много было богов в истории… Откровением?.. – О–о! Будда тоже открывал, сколько хотите… Не этим конечно отличается христианство от других религий – совсем другим! Основатели всех без исключения религий были учителями: они напоминали людям, открывали вновь те истины, которые были забыты, испорчены, искажены людьми, и вот приходит пророк, новый учитель и вновь открывает людям эти истины. Функция Христа разве эта была? Тогда вместо Христа и Иоанн Креститель мог бы все рассказать… Нравственная проповедь Христа, та же Нагорная проповедь, которой так восхищался Махатма Ганди и видел в этом все христианство, ее мог бы сказать любой из пророков. Не в этом суть.
Христианство отличается совершенно особой, уникальной чертой: суть христианства в той жертве, которую совершил Христос! Не в тех даже истинах, не в том даже нравственном учении, а в жертве – ее‑то никто не мог принести, кроме Богочеловека!.. Вот эта искупительная жертва!.. Ну кто?! Может человек пострадать за человека… Ну, может. Ну и что? В данном случае – больше ничего! А искупительная жертва касается всего человечества от начала бывшего – ее никто не мог принести, ее никто не совершал и ее никто не совершит в человечестве до конца его истории.
