Ознакомительная версия.
Второй шаг – общее ценностное суждение. Оно одобряет разделение труда между людьми в добывании знания, как в его историческом, так и в его социальном измерениях. Одобрение не лишено критичности: оно подразумевает полное осознание непрочности верования; тем не менее, такое суждение находит очевидным, что возврат к примитивизму приведет лишь к возрастанию, а не к уменьшению заблуждения. Поэтому оно встраивается в сотрудничество людей в деле развития знания, способствуя возрастанию истины и сражаясь с заблуждением.
Третий шаг – частное ценностное суждение. В нем рассматривается достоверность свидетельства, источника, сообщения; компетентность эксперта, обоснованность суждения учителя, советчика, начальника, чиновника, авторитета. В каждом случае суть вопроса состоит в том, критичен ли некоторый источник по отношению к своему собственному источнику, достиг ли он познавательного самотрансцендирования в своих суждениях о фактах и морального самотрансцендирования в своих ценностных суждениях; был ли он достоверен и точен в своих утверждениях. Обычно на такие вопросы нельзя ответить, используя прямые методы; требуется обратиться к методам косвенным. Например, могут существовать более одного источника, эксперта, авторитета; они могут быть независимыми друг от друга и все же конкурировать друг с другом. Кроме того, источник, эксперт, авторитет могут высказываться по разным поводам, и тогда нужно смотреть, являются ли его или ее утверждения внутренне вероятными, согласуются ли они друг с другом и со всем тем, что нам известно из других источников, от других экспертов и авторитетов. Далее, другие исследователи могут часто обращаться к одному и тому же источнику, эксперту, авторитету и прийти к выводу о достоверности источника, компетентности эксперта, обоснованности суждений авторитета. Наконец, когда всё говорит в пользу верования, кроме внутренней вероятности утверждения, которое должно стать его предметом, человек может спросить себя: не во мне ли самом ошибка, не ограниченность ли моего собственного горизонта мешает мне уловить внутреннюю вероятность утверждения, о котором идет речь?
Четвертый шаг – решимость верить. Это выбор, следующий за общими и частными ценностными суждениями. Человек уже рассудил, что критически контролируемое верование существенно важно для человеческого блага; он принимает его рискованность, но это неоспоримо лучше, чем регресс к примитивизму. Теперь человек решает, что такое-то и такое-то утверждение достойно веры, что разумная и ответственная личность может в него верить. Сочетание общего и частного суждений лежит в основе заключения, что данному суждению следует верить: ведь если верование – это вещь хорошая, то, когда можно верить, нужно верить. Наконец, чему нужно верить, то на самом деле становится объектом верования – благодаря решению или выбору.
Пятый шаг – акт веры. В своем собственном уме я считаю, что сообщенное мне суждение о факте или о ценности истинно. Я так считаю не в силу своего собственного, имманентно порожденного знания, ибо в данном предмете я им не обладаю, а в силу имманентно порожденного знания других людей. Более того, мое знание имманентно порожденного знания других, как это явствует из третьего шага, есть не только вопрос моего имманентно порожденного знания: как и большая часть человеческого знания, оно тоже в значительной мере зависит от дальнейших актов веры.
В этом пункте наш анализ может создать превратное впечатление. В отсутствие конкретных примеров он способен породить сомнения и даже вызвать в людях нежелание верить чему-либо. Но представим себе инженера, который достает свою логарифмическую линейку и в несколько мгновений производит длинные и сложные расчеты. Он точно знает, что́ делает. Он может объяснить, каким именно образом движения бегунка имеют следствием получение результата. Но эти результаты не являются исключительно плодом имманентно порожденного знания инженера: ведь разметка линейки представляет логарифмические и тригонометрические таблицы, а инженер вовсе не сам разработал этот набор таблиц. Он не знает, но верит, что эти таблицы правильны. Инженер также никогда не сверял разметку линейки с набором таблиц. Он не сомневается в их соответствии, но отсутствие сомнения объясняется не имманентно порожденным знанием, а верованием. Поступает ли он неразумно, безрассудно, безответственно? Возьмется ли кто-нибудь настаивать на том, что инженеры должны прекратить пользоваться логарифмической линейкой, пока каждый их них не достигнет имманентно порожденного знания точности логарифмических и тригонометрических таблиц и соответствия разметки на их линейках таблицам, разработанным каждым из них самостоятельно?
Читатель может найти наше описание верования абсолютно нестандартным. Он может быть удивлен как внушительностью доли верования в человеческом знании, так и значением, которое мы ему приписываем. Но если он, тем не менее, согласится с нашей позицией, его согласие может знаменовать переход не от незнания, а от заблуждения к истине. В таком случае он мог бы задаться вопросом, было ли это заблуждение ошибочным верованием, было ли оно связано с другими верованиями, были ли они тоже ошибочными, и если да, то были ли они, в свою очередь, связаны с другими ошибочными верованиями. Читатель может заметить, что эта критическая процедура не направлена против верования как такового; она не требует от вас верить в то, что ваши верования ошибочны. Она берет начало в веровании, которое вы нашли ошибочным, и продвигается вдоль линий, связывающих верования между собой, чтобы установить, насколько далеко зашло заражение.
6. Структура человеческого блага
Человеческое благо индивидуально и в то же время социально, и теперь мы должны обрисовать тот способ, каким эти два аспекта сочетаются друг с другом. Мы сделаем это, выбрав восемнадцать терминов и постепенно связав их между собой.
Наши восемнадцать терминов имеют в виду: 1) индивидов, их возможности и действия; 2) взаимодействующие группы; 3) цели. Тройное членение целей позволяет осуществить тройное членение в других категориях, что приводит к следующей схеме.
Во-первых, мы связываем воедино четыре термина из первой строки: способность, действие, частное благо и потребность. Итак, индивиды обладают способностью к действию. Действуя, они доставляют себе моменты частного блага. Под моментом частного блага здесь понимается любое сущее, будь то объект или поступок, которое отвечает потребности конкретного индивида в данном месте и в данное время. Потребности надлежит понимать в самом широком смысле, не ограничивая их жизненно необходимыми потребностями, а, наоборот, расширяя их и включая в них всякого рода желания.
Во-вторых, связываются между собой четыре термина из третьей колонки: сотрудничество, институция, роль и задача. В самом деле, индивиды живут группами. Их оперирование в значительной мере есть кооперирование. Отсюда следует некий установленный паттерн, фиксируемый ролью, которую надлежит исполнять, или задачей, которую надлежит решать в определенных институциональных рамках. Этими рамками служат семья и нравы, общество и образование, государство и право, экономика и технология, Церковь или секта. Они образуют общепризнанный и всеми принятый базис и способ сотрудничества. Как правило, они изменяются очень медленно, поскольку изменение, в отличие от крушения, подразумевает новое общее понимание и новое общее согласие.
В-третьих, следует связать между собой оставшиеся термины из второй строки: пластичность, способность к совершенствованию, развитие, умение и благоустроение. Итак, способности индивидов к действию, будучи пластичными и восприимчивыми к совершенствованию, допускают развитие умений, а именно, тех самых умений, которые необходимы для выполнения институциональных ролей и задач. Но, помимо институционального базиса сотрудничества, имеется также конкретный способ выражения сотрудничества. Одна и та же экономическая структура совместима с процветанием и спадом. Одни и те же конституциональные и правовые установления допускают широкий спектр различий в политической жизни и в отправлении правосудия. Сходные брачные и семейные правила в одних случаях приносят в дом счастье, а в других – беду.
Этот конкретный способ, каким выражает себя сотрудничество, и есть то, что подразумевается под благоустроением. Это благо отличается от моментов частного блага, но не отделено от них. При всем том оно имеет их в виду не порознь, в их соотнесенности с индивидами, которых они удовлетворяют, а в совокупности и повторяемости. Мой сегодняшний обед служит для меня моментом частного блага; но ежедневный обед для всех получающих его членов группы составляет часть благоустроения. Точно так же мое образование является для меня частным благом; но для всякого, кто хочет его получить, образование составляет часть благоустроения.
Ознакомительная версия.
