Ответ на возражение 3. Страстей Христа как таковых достаточно для того, чтобы устранить весь долг наказания, не только вечный, но и временный, и человеку отпускается долг наказания по мере его сопричастности силе страстей Христа. Затем, при крещении человек полностью причащается силе страстей Христа, поскольку посредством воды и Духа Христова он умирает с Ним для греха и возрождается в Нем к новой жизни, и потому при крещении человеку отпускается весь долг наказания. С другой стороны, при покаянии мерой причастности человека силе страстей Христа являются его собственные акты, поскольку, как мы уже говорили (84, 3), они служат материей покаянию подобно тому, как [материей] крещению служит вода. Поэтому весь долг наказания отпускается не сразу же после первого покаянного акта, каковым актом отпускается вина, а только лишь по совершении всех актов покаяния.
Раздел 5. УСТРАНЯЮТСЯ ЛИ ПРИ ПРОЩЕНИИ СМЕРТНОГО ГРЕХА ОСТАТКИ ГРЕХА?
С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что при прощении смертного греха все остатки греха устраняются. Так, Августин в своей книге, посвященной покаянию, говорит: «Господь никогда не исцелял кого-либо без полного его избавления – ведь Он полностью исцелил человека в субботу, избавив его тело от всяческой болезни и его душу от всяческой порчи». Но остатки греха являются частью болезни греха. Следовательно, сохранение каких-либо остатков греха после прощения вины представляется невозможным.
Возражение 2. Далее, согласно Дионисию, «добро деятельно, а зло способно на что-нибудь не иначе, как только посредством силы некоторого добра»[257]. Но человек, согрешая, тут же навлекает на себя порчу греха. Следовательно, раскаяние тем более должно позволить ему тут же избавиться от всех остатков греха.
Возражение 3. Далее, дела Божии действеннее [дел] человеческих. Но исполнение добрых человеческих дел устраняет остатки противных им грехов. Следовательно, при отпущении вины, каковое суть дело Божие, они тем более устраняются.
Этому противоречит следующее: мы читаем о том, что слепому, которого исцелил Господь, сначала было возвращено несовершенное зрение, в связи с чем он сказал: «Вижу проходящих людей, как деревья!», и только потом – совершенное, и он «стал видеть все ясно» (Мк. 8:24, 25). Но исцеление слепого обозначает спасение грешника. Следовательно, после первого отпущения греха, которое восстанавливает духовное зрение грешника, в нем все еще сохраняются некоторые остатки его прошлого греха.
Отвечаю: смертный грех как неупорядоченно обращающий к изменчивому благу производит в душе некоторое расположение или, при частом его повторении, даже навык. Затем, нами уже было упомянуто (4) о том, что вина смертного греха прощается благодатью, устраняющей отвращение ума от Бога. Однако при устранении благодатью того, что связано с отвращением, то, что связано с неупорядоченным обращением к изменчивому благу, может остаться, поскольку, как было показано выше (4), одно может быть без другого. Поэтому нет никаких оснований утверждать, что после того, как вина прощена, обусловленные предшествующими действиями расположенности, которые называются остатками греха, не могут остаться. Впрочем, если и остаются, то настолько уменьшенными и ослабленными, что уже не владычествуют над человеком и являются, подобно остающейся после крещения «язве вожделения», скорее расположениями, чем навыками.
Ответ на возражение 1. Бог исцеляет всего человека совершенно, но иногда мгновенно, как когда теще Петра было сразу же возвращено совершенное здоровье, так что «она тотчас встала и служила им» (Лк. 4:39), а иногда постепенно, как в вышеприведенном случае слепого, которому было возвращено зрение. И точно так же иногда Он обращает сердце человека с такою силой, что тот сразу же обретает совершенное духовное здоровье, когда не только прощена вина, но и устранены все остатки греха, как это имело место в случае с Магдалиной (Лк. 7:37 – 50), а иногда Он вначале прощает вину посредством деятельной благодати, а потом посредством содействующей благодати постепенно устраняет остатки греха.
Ответ на возражение 2. Грех тоже подчас сразу же причиняет слабое расположение как следствие одного акта, а подчас более сильное расположение как следствие множества актов.
Ответ на возражение 3. Один человеческий акт не устраняет все остатки греха, поскольку, как сказано в «Категориях», «плохой человек, совершая добрые поступки, со временем может стать немного лучшим. И если он будет постоянно продолжать действовать подобным образом, то, в конце концов, обретет добродетельное состояние»[258]. Благодать же Божия делает это намного действенней, когда посредством одного, а когда – нескольких актов.
Раздел 6. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ СЛЕДСТВИЕМ ПОКАЯНИЯ ПРОЩЕНИЕ ВИНЫ?
С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что прощение вины не является следствием покаяния как добродетели. В самом деле, покаяние считается добродетелью постольку, поскольку оно суть начало человеческого действия. Но человеческое действие не производит отпущения вины, которое обусловливается деятельной благодатью. Таким образом, выходит, что прощение вины не является следствием покаяния как добродетели.
Возражение 2. Далее, некоторые другие добродетели превосходнее покаяния. Но о прощении греха никто не говорит как о следствии какой-либо другой добродетели. Поэтому оно не является и следствием покаяния как добродетели.
Возражение 3. Далее, никакой грех не может быть прощен иначе, как только силой страстей Христа, согласно сказанному [в Писании]: «Без пролития крови не бывает прощения» (Евр. 9:22). Но покаяние как таинство, как и другие таинства, производит следствие посредством силы страстей Христа, о чем уже было сказано (62, 5). Поэтому прощение греха является следствием покаяния как таинства, а не как добродетели.
Этому противоречит следующее: причиною вещи в строгом смысле слова является то, без чего она быть не может, поскольку всякое следствие зависит от своей причины. Но прощение греха Богом, как было показано выше (84, 5; 85, 2), возможно без таинства покаяния, а без добродетели покаяния – нет (ведь Бог прощал грехи кающимся и до установления таинств Нового Закона). Поэтому прощение греха в первую очередь является следствием покаяния как добродетели.
Отвечаю: покаяние является добродетелью в той мере, в какой оно суть начало некоторых человеческих действий. Затем, человеческие действия, которые исполнены грешником, являются материальной частью таинства покаяния. Далее, каждое таинство производит свое следствие посредством не только формы, но и материи, поскольку, как уже было сказано (60, 6), то и другое вместе образует одно таинство. Так, при крещении прощение греха происходит посредством силы не только формы, но и материи, а именно воды, хотя по преимуществу – формы, из которой черпает свою силу вода. И точно так же прощение греха является следствием покаяния по преимуществу благодаря власти ключей, которой наделены служители, обеспечивающие, как мы уже говорили (84, 3), формальную часть таинства, а вторичным образом – благодаря тем актам кающихся, которые связаны с добродетелью покаяния, но лишь постольку, поскольку эти акты так или иначе подчинены ключам Церкви. Отсюда понятно, что прощение греха является следствием покаяния как добродетели, но в гораздо большей степени – покаяния как таинства.
Ответ на возражение 1. Следствие деятельной благодати, каковым является оправдание нечестивых, предполагает не только всевание благодати и прощение греха, но также движение свободной воли к Богу, каковое суть акт оживляемой любовью веры, и движение свободной воли против греха, каковое суть акт покаяния. Впрочем, эти человеческие акты в данном случае являются следствиями деятельной благодати и производятся одновременно с прощением греха. Поэтому хотя прощение греха и является следствием деятельной благодати, тем не менее, ему необходимо сопутствует акт добродетели покаяния.
Ответ на возражение 2. Как мы уже говорили (ИИ-И, 113, 4), для оправдания нечестивых необходим не только акт покаяния, но и акт веры. Поэтому прощение греха считается следствием не только добродетели покаяния, но также – и в первую очередь – веры и любви.
Ответ на возражение 3. Акт покаяния как добродетели зависит от страстей Христа посредством его отношения к вере, а также – к ключам Церкви, так что в обоих случаях оно обусловливает прощение греха силой страстей Христа.
