Ответ: Видите ли, если в повседневной ситуации у вас есть некоторое понимание непрерывного качества событий медитативного переживания происходящего все время, тогда без попытки намеренно медитировать вы автоматически знаете повседневную ситуацию, поскольку она приходит к вам как напоминание, а не как ваша попытка придти к ней. Это становится непрерывным творческим процессом.
Вопрос: Вы говорили ранее о творчестве, что оно является процессом, происходящим в эго, а теперь оказывается, он менее связан с эго. Не могли бы вы прояснить это?
Ответ: Я полагаю, что вы имеете здесь в виду разницу между творчеством эго и истинным творчеством. Я думаю, здесь опять вопрос состоит в том, вовлечено ли понятие соревновательности, присутствует ли идеал или цель. В случае такого творчества вы обладаете концепцией достижения чего-то конкретного, и вы пытаетесь подогнать вашу ситуацию к вашей идее действительного движения. Вы сравниваете мечту и актуальную реальность. Это не является единственной формой творческого процесса, но только односторонним творением, которое может изнурить. Вы строите вещь, она закончена, вам некуда дальше идти. Это вдохновение очень ограничен». Тогда как в другом подходе – без цели и объекта, без цели в уме – каждая ситуация действует как цель, результат в самой себе. Вы двигаетесь с этой ситуацией, и она приносит другую, которая открывает новую возможность. Так вы идете дальше и дальше. Это подобно переживанию бодхисаттвы, переживанию, развивающемуся через бхуми или стадии развития. По завершению одного бхуми он переходит к следующему. Без честолюбия он идет и идет. У него нет желания просветления, но одна ситуация ведет к другой, пока однажды он не обнаруживает себя просветленным. Это связано с тем, что он относится к вещам не в понятиях своей цели, а исходя из их собственных достоинств.
Таким образом, честолюбивый тип творчества принадлежит области эго. Альтернативой служит естественная оценка творчества самого по себе, а не очарованности тем, что вы делаете. Если вы сонастроены с подлинным творчеством, восхищены им, это становится неистощимым источником созидания.
Возможно в этом месте имеет смысл «подвергнуться бомбардировке» классификациями абхидхармы процесса развития скандх и различных аспектов формы, чувствования, восприятия и самскар. Сейчас, я думаю, было бы уместно поговорить о практике медитации более существенным образом, а также о том, как она соответствует психологическому развитию, о котором мы говорили. Медитация – это способ рассмотрения нашей основополагающей ситуации с научной точки зрения и видение главного, когда с ней имеешь дело. Но, может быть, мы думаем, что нам ни с чем не следует иметь дело. Может быть, нам нужно было бы просто позволить случаться всему и оставить идею медитирования. Это, конечно, другая возможность, правда, очень соблазнительная. Но причина погружения в медитацию тоже весьма соблазнительная. Если мы входим в медитацию, то начинаем видеть нашу психологическую ситуацию очень точно и непосредственно.
Я думаю, фундаментальной проблемой всех нас является то, что мы слишком критичны к себе, вплоть до того, что даже становимся своими собственными врагами. Медитация – путь прекращения этой вражды, путь принятия себя, путь дружбы с собой. Мы можем найти себя не столь плохими, как нам говорили до сих пор. Мы также должны открыть, что медитативная практика не есть нечто столь экзотическое, возвышенное и недостижимое, что мы не можем ее уловить. Медитативная практика – это нечто, происходящее на персональном уровне. Она включает интимные отношения с самим собой. Вовлекается глубокая интимность. Ей нечего делать с достижением совершенства, достижением каких-то абсолютных состояний и прочего. Она – глубокое проникновение в то, что мы есть, должным образом и во всей своей полноте. Это просто дружба с самим собой.
Пока мы не в состоянии сделаться своими собственными друзьями, нет никакой надежды. Если отворачиваешься от себя, как от безнадежного, даже злодея, то не сделаешь даже первого шага. Приняв такую позицию, мы постоянно должны искать что-то лучшее, чем мы сами. И эта попытка обогнать самих себя на месте может продолжаться непрерывно. Фактически, только это мы и делаем.
Итак, медитация, есть вхождение в контакт с действительной ситуацией нас самих – сырыми и грубыми, болезненными и раздражающими, – всеми этими отвратительными вещами, продолжающимися в нашем состоянии бытия. Но даже, если наше состояние бытия отвратительно, нам следует вглядеться в него. Увидеть его – это прекрасно. Открыть, что подобные вещи существуют в обычной ситуации – поистине прекрасно. Это другое измерение естественной красоты. Люди говорят об уважении к красоте природы, покоряют вершины гор, любуются жирафами и львами в Африке, но никому не приходит в голову так же оценить по достоинству и свою естественную красоту. А она в действительности более прекрасна, чем флора и фауна, более фантастична, гораздо более мучительна, многоцветна и восхитительна и т.д.
Медитация вводит нас прямо, полно, должным образом в этот вид естественной ситуации ограниченного природного положения того, что мы есть. Для того, чтобы это сделать, мы не можем просто нанять вертолет и полететь к сердцевине вопроса без каких-либо неудобств. У нас нет денег для покупки такой фантастической машины. Но что же нам делать? Очевидно, нужно шагать, просто идти на своих собственных ногах. Мы должны попасть в страну этой сокровенной природной красоты и идеи. Это именно то, что является первым шагом в медитации, вхождением в наше естественное психологическое состояние, без попыток найти для этой цели модный туристский экипаж. Нет смысла [мечтать] об экзотическом лендровере или фантастическом вертолете. Очень приятно начать, просто шагая пешком.
Буддийская традиция доносит до нас открытия великих Учителей, которые прошли через этот процесс в прошлом, на рекомендует нам простые медитативные техники, такие как аннапаннасати, идентификацию с дыханием и несколько типов практик полноты внимания. Эти практики ценны в нашей действительно психологической ситуации. Это не развлечения миллионеров. Нам не доступны экзотические визуализации, магические практики, шаманские трюки всякого рода. Все это игры богатых людей – модные лендроверы, вертолеты, реактивные лайнеры. Мы должны работать с теми ресурсами, что у нас есть, мы должны начать с малого, вступить на обычный и простой путь. Наша сегодня существующая ситуация, кто мы есть сейчас – вот наша первая опора. И мы начинаем с простой техники хождения или дыхания. Это совсем недорого. Это вполне естественная вещь. Мы можем дышать и ходить – ведь все равно нам надо дышать и нам надо ходить. Оказывается, что это отправная точка медитации.
Связь медитации со скандхами в этом смысле очень интересна. Чем больше мы проникаем в грубые, неприкрытые основные элементы, составляющие нас самих, тем больше мы соотносимся, устанавливаем связь со скандхами. Мы не можем установить связь со скандхами, если они замаскированы или обложены комментариями. Только тогда можно подойти к ним, когда они предстают во всем своем обнаженном и грубом виде. Мы медитируем тем способом, который подчеркивает форму и восемь типов сознания, потому что мы пытаемся обойти игнорирующий аспект тупости, которая и есть главная наша боль или фундаментальная дуальность (двойственность – прим. ред.). Мы пытаемся связаться с доступной нам телесной ситуацией дыхания или хождения. Это весьма прямое и естественное желание. Нет нужды боль и удовольствие чувствования привлекать при дыхании и ходьбе. Они есть простой источник окончательной духовной красоты. А что касается восприятия, дыхание и ходьба не вовлекут нас в сравнительные критерии или понятия любого вида, логические или любого другого вида игры ума. Это просто лишь дыхание, ходьба, идентифицированные с простым процессом бытия. И на уровне самскары дыхание и ходьба не требуют от нас ассоциированы! ни с одним типом мыслей. Мысли предлагают всевозможные виды очаровывающих возможностей: "Почему мы не пытаемся войти в добродетельную мысль о терпении или ненасилии? Почему я просто не рассердился, увлеченный страстью? Почему я не собран, а остаюсь самодовольным в своем невежестве? В простой медитативной практике дыхания и ходьбы эти соблазны не заявляют о себе, поскольку они в действительности не точны. Они не обладают той точностью, которую приносит медитация – остротой, пробужденностью и абсолютно точным качеством обращения с действительной ситуацией, как она есть. Если мы не теряем этого, нам больше ничего и не нужно.
Итак, рассмотрение пяти скандх приводит нас к такой точке, где мы понимаем, что нам нечего больше делать, кроме как медитировать. А эта особая картина человеческой психологии, похоже, единственно возможная. Она убеждает нас в том, что иметь дело стоит лишь с чем-то непосредственным и свежим. Медитирование напоминает сбор свежих овощей со своего огорода, вместо поездки в универсам и покупки .упакованных продуктов. Мы просто идем в огород и собираем свежие овощи, а потом готовим их. Это представляет нам точную аналогию медитации. Есть ли вопросы?
