Слишком много было разных "сигналов", как например, когда мы однажды были у Джойи, зазвонил телефон. Она сняла трубку и страдальческим голосом сказала: "Сейчас я не могу разговаривать. Мне слишком тяжело", и бросила трубку. Затем без колебаний продолжала нашу беседу, как будто ничего не случилось. Я понял - сколько раз я бывал на другом конце провода.
И я заскучал.
Несколько месяцев я истолковывал свою скуку и еретические мысли как свое эго, отчаянно защищающееся от необходимости сдаться окончательно.
Но как бы я это не объяснял, мои сомнения и скука возрастали. Тантрические упражнения не казались более продуктивными. Я стал воспринимать Джойю как обычного человека с привязанностями. Таким образом я начал подозревать, что чувства эти являются указанием на то, что я покончил с этим обучением и должен уйти.
Все более возникало признание факта, что хотя все эти планы и существа просто очаровательны, это совсем не то же самое, что и освобождение. Сил, света, энергии было невероятно много, шакти просто протекала через нас, существа эти являлись нам, великие учения, мудрость, знание, - но ты отмечаешь, что твои привязанности все еще здесь, все еще живы. Ты видишь, что думаешь: "О, я давно этого ждал". И там есть еще план и еще. Но это просто еще одно пространство, и привязанность к этому пространству - просто еще одно страдание. Как любил повторять Шестой Патриарх Дзэн: "Создай ум, который ни к чему не привязывается". Все эти планы описаны в йогических трактатах. Но все это ерунда. Они интересны и полезны, чтобы ослабть ваше цепляние за этот план, преобразить и сжечь этот материал, но в конечном счете - это просто еще один материал. Потому что переживания в медитации и переживания шакти, - точно так же, как переживания от кислоты, должны в конце концов уйти. Если вы можете отказаться от всего этого, тогда вы просто поедаете вашу карму живьем, просто истребляете всю свою нечистоту. Тогда вы сможете пойти за полярность, за удовольствие и страдание, и пробудиться от иллюзии своей отдельности.
И вы начинаете понимать, что приняли рождение для того, чтобы пройти через ряд переживаний, восприятий, пока не превзойдете этот дуализм воспринимающего и восприятия. Вы будете в бытии, а не в становлении. Пока не сможете быть, а не просто знала, учения.
К концу этого периода я почувствовал, что завершил свою работу с Джойей и теми многими сущностями, которые через нее учили. Просто мне больше это было не нужно. Я как бы старался узнать, сколько ангелов может уместиться на булавочной головке. В конце концов единственное, что можно сделать, - это стать ангелом и посмотреть, сколько твоих друзей может быть с тобой на этой булавке.
Сомнения мои возрастали скорее, чем я мог с ними справиться. Джойя за этот год очень изменилась. Она стала отрицать, что через нее говорят сущности и отказалась служить медиумом. Таким образом, хотя у нее еще была значительная шакти и харизма, лекции ее стали просто отражением той культуры, в которой она выросла, окропленным духовными проповедями.
Когда реальность эта развилась, я начал видеть мучительную закулисную жизнь актеров и попытался удалиться как можно тактичнее и мягче. Махарадж-джи предостерегал нас, что бы мы ни делали, ни в коем случае не изгонять из сердца своего другого человека. Я хотел сделать это, пока любовь моя еще была сильной, но когда попытался уйти, это было очень трудно, и стало ясно, что я вошел в систему, из которой нет выхода. Я вынужден был бороться против этой системы, хотя для такой деятельности поддержки было очень мало. И я стал видеть сходство между тем, что я испытываю, и рассказами, которые слышал о других движениях, таких как группа Почтенного Мужа, так наз. Природы Иисуса, и скандал в обществе Сознания Кришны. Каждая из них казалась полной реальностью, в которую входило обязательство, не допускавшее измены.
Мой уход от Джойи был частью значительного исхода разочарованных последователей, включая и тех, кто служил в ее доме. Когда беженцы, покинувшие переднюю, обменялись историями, начала раскрываться невероятная ткань фальши и злоупотребления истиной. Оказалось, что ее фантастическая энергия исходила не только от духовных источников, но вполне пополнялась и некими пилюлями. Близкие к ней доверенные лица признались, что им неоднократно велено было звонить мне и сообщать о страшных приступах, что, как они знали, было неправдой. Они соглашались, потому что Джойя убеждала их, что это для моего же блага.
Таких случаев хитрости было немало. Я решил, что сыт по горло.
Поскольку я теперь видел, что некоторые вещи, о которых я говорил прежде об этом учении в лекциях и статьях, были просто неправдой, я оказался с носом, но гораздо важнее моего замешательства - обретение истины. В каком-то смысле я оказался в положении, не отличающемся от того, когда Махатма Ганди, организовав солидный марш протеста, в котором участвовали многие тысячи, после первого дня вызвал своих заместителей и отменил протест. Они энергично возражали, заявляя, что после всей этой работы и усилий он не может этого сделать. Он ответила "Обязательство мое относится к истине, а не к постоянству".
Таким образом, я столкнулся с дилеммой по поводу того - как передать это тем, кто глубоко верил в меня, как я верил в Джойю, и как не допустить, чтобы и они так же разочаровались, как я.
Но учение это имело и положительную сторону. Многие прошли через невероятно глубокие переживания в связи с тем, кто они есть на самом деле в интенсивной садхане. Они могли и не предпринять ее, не имея иллюзии извлечения энергии и передачи, необходимых для выполнения работы, которую каждый должен проделать для себя сам. Благодаря этим учениям и выходу из них многие из нас обрели больше силы и сострадания, больше открытости и способности позволить моменту быть таким, как он есть. За все это я глубоко признателен. Однако, хотя я и другие извлекли пользу из этих учений, - это сделали не все. Некоторые, казалось, были уязвлены и отошли от ее учения с отчаянием, цинизмом и тоской.
Таким образом возникает, конечно, вопрос, есть ли смысл бояться принимать учения, ведь учитель может явиться не из самого чистого места. Думаю, нам не надо этого бояться, так как часто ученик может прогрессировать очень быстро, поистине, очищение может быть значительнее, чем у его учителя, потому что намерения чище. Я получил свою кармическую проработку вследствие собственного духовного материализма. Если ваше стремление к Богу чисто, - это будет вашей силой. Тогда, хотя вы и можете на время заблудиться, в конце концов сердце ваше услышит, - что делать, и вся нечистота в вашем мире станет просто зерном на мельницу.
Линия
Много лет я старался быть чистым эклектиком, т.е. быть верным любой традиции, когда изучал ее. И тем не менее, достаточно сильным, чтобы суметь удержать в себе их все. Сохранить их. Но что я должен был делать, что вынуждено было делать большинство из нас, - это замыкаться в сфере концептуальных группировок, так что когда ты с буддистами - ты как Будда; когда ты с суфиями - ты как суфий; с индусами - как индус; с христианами как христианин; с хасидами - как хасид.
Несколько лет назад нашим прибежищем был монастырь бенедиктинцев, и там было сборище "больших людей"; там был свами Сатчитананда, Аллой Уотс, Судзуки Рощи, Врет Дэвид, Пир Вилайят Хан и т.д., и т.п. У всех нас была возможность продемонстрировать свою особенность, и все принимали участие. Так в 4 утра я сидел рядом со снами Сатчиданандой и мы делали дза-дзен. Нам был дан коал: "Как познать свою природу будды по треску сверчка?" Затем нас учили, как должным образом ходить с тремя поклонами, преклонять колена, и всему ритуалу, чтобы попасть к Рощи. А он восседал с колокольчиком и палкой. Я это делал впервые. Так что все время, пока мы сидели там "пустыми", я, конечно же обдумывал свой ответ, потому что не хотел оказаться в дураках. Я хочу сказать, что это была высшая лига, и играть в ней было совсем не просто, понимаете? Так вот: "Как познать свою природу будды по треску сверчка?" Я думал-думал и наконец нашел то, что, как я считал, прекрасно подходит. Вот я вошел, а Судзуки Рощи говорит: "Ах доктор, как познать свою природу будды по треску сверчка?" И я поднес руку чашечкой к уху, как Миларепа, прислушивающийся к звукам вселенной. Я представил, что я - европейский индиец в католическом монастыре. Вот и дам ему тибетский ответ на японский коал. Я был просто в восторге от своей сообразительности. А он взглянул на меня, ударил в колокольчик и говорит: "шестьсот". И в этот момент я был весь у него в руках. Он уловил мою мелкобуржуазную личность, ориентированную на достижение. Оба мы рассмеялись.
Эти моменты единения, как с Судзуки Рощи, более чем на одном плане одновременно, - очень ценны; когда встречаешь другое человеческое существо и в форме и вне формы; когда танцуешь с ним, и тем не менее свободен от привязанности к ролям в этом танце.
