Поскольку священники и правители не могли противостоять ясным и спокойным доводам Стефана, они решили устроить показательное судилище. Думая выместить на нем свой гнев и запугать других, чтобы никто не принимал новых верований, они наняли лжесвидетелей, которые заявили, что Стефан хулил храм и закон. «Мы слышали, как он говорил, – сказали эти свидетели, – что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей».
Когда Стефан стоял лицом к лицу с судьями, готовясь ответить на обвинение в богохульстве, его лицо было озарено святым сиянием, и «все, сидящие в синедрионе, смотря на него, видели лицо его, как лице Ангела». Многие, видевшие этот свет, трепетали и, закрывая свои лица, отворачивались, но неверие и предубеждение священников не поколебалось.
Когда Стефана спросили, справедливы ли выдвинутые против него обвинения, он начал говорить в свою защиту ясным, взволнованным голосом, который наполнял весь зал синедриона. Присутствующие заворожено слушали, как он пересказывал историю избранного народа Божьего. Он показал основательные знания иудейской системы богослужений и ее духовного истолкования в свете того, что совершил Христос. Он повторил слова Моисея, предсказывавшего о Мессии:
«Пророка воздвигнет вам Господь Бог ваш из братьев ваших, как меня; Его слушайте». Он заявил о своей верности Богу и иудейской вере, однако подчеркнул, что закон, которым иудеи надеялись спастись, не уберег Израиль от идолопоклонства. Всю иудейскую историю он сообразовывал с Иисусом Христом. Он упомянул о строительстве храма Соломонова и сослался на слова Соломона и Исаии. «Всевышний не в рукотворенных храмах живет, как говорит пророк: «Небо престол Мой, и земля подножие ног Моих; какой дом созиждете Мне, говорит Господь, или какое место для покоя Моего? Не Моя ли рука сотворила все сие?"»
Когда Стефан произнес эти слова, народ пришел в смятение. Услышав, что он связал пророчества с Христом и высказался в подобном духе о храме, священник изобразил на лице ужас и разодрал свои одежды. Для Стефана это было указанием на то, что вскоре его голос умолкнет навсегда. Видя, как люди противятся его словам, и зная, что он свидетельствует последний раз в своей жизни, он оборвал проповедь, резко закончив ее на полуслове.
Рассказав о событиях истории, он обратился к своим суровым судьям и воскликнул: «Жестоковыйные! Люди с необрезанным сердцем и ушами! Вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы: кого из пророков не гнали отцы ваши? они убили предвозвестивших пришествие Праведника, Которого предателями и убийцами сделались ныне вы, вы, которые приняли закон при служении Ангелов и не сохранили».
Услышав это, священники и правители разъярились. Похожие больше на хищных зверей, чем на людей, они устремились на Стефана, скрежеща зубами. На жестоких лицах, окружавших его, узник читал свою участь, но оставался непоколебим. Он не боялся ни смерти, ни разъяренных священников, ни возбужденной толпы. Он отрешился от того, что происходило вокруг. Перед ним открылись врата небесные, и, взглянув вверх, он увидел славу престола Божьего и Христа, Который, казалось, только что поднялся с престола, готовый поддержать Своего раба. И Стефан торжествующе воскликнул: «Вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога».
Он стал описывать славную картину, открывшуюся его взору, и гонители Стефана не могли этого вынести. Заткнув уши, чтобы не слышать слов его, с громкими криками ярости они как один ринулись на него, и, «выведши за город, стали побивать его камнями». «И побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! приими дух мой. И, преклонив колена, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил».
Иудеи не могли вынести Стефану законный приговор, но подкупили римские власти большой суммой денег, чтобы те не расследовали это дело.
Мученическая смерть Стефана произвела глубокое впечатление на всех очевидцев. В памяти тех, кто оказался поблизости от места казни, навсегда остались слова Стефана, тронувшие их сердца, и Божественная печать на его лице. Все это говорило об истинности вести, которую он возвещал. Его смерть явилась тяжелым испытанием для Церкви, но она способствовала обращению Савла. Савл не мог забыть твердость веры мученика и славу, покоившуюся на его лице.
Во время суда и казни Савл, казалось, был одержим яростным рвением. Впоследствии он негодовал на собственное тайное убеждение, будто Стефан принял почести от Бога в тот самый момент, когда был обесчещен людьми. Савл продолжал преследовать Церковь Божью, участвовал в гонениях на верующих, которых хватали в собственных жилищах и предавали священникам и правителям для тюремного заключения и казни. Все это приводило в страх иерусалимских христиан. Римские власти не пытались препятствовать жестокости и втайне помогали иудеям, чтобы заслужить их благосклонность.
После смерти Стефана Савл был избран членом синедриона – так была отмечена роль, которую он сыграл в убийстве этого мученика. Теперь он стал могучим орудием в руках сатаны, противоборствуя Сыну Божьему. Но вскоре этот безжалостный гонитель перейдет на сторону Церкви, которую он терзал. Некто более Могущественный, чем сатана, избрал Савла на место замученного Стефана, чтобы проповедовать Евангелие, страдать за Его имя и распространять повсюду весть о спасении через пролитую Им Кровь.
Глава 11
ЕВАНГЕЛИЕ В САМАРИИ
Эта глава основана на Книге Деяния Апостолов 8.
После казни Стефана гонения на верующих в Иерусалиме стали столь безжалостными, что они «рассеялись по разным местам Иудеи и Самарии». Савл «терзал церковь, входя в дома, и, влача мужчин и женщин, отдавал в темницу». О своем усердии в преследовании Церкви он впоследствии сказал: «Правда, и я думал, что мне должно много действовать против имени Иисуса Назорея, это я и делал в Иерусалиме: получив власть от первосвященников, я многих святых заключал в темницы… и по всем синагогам я многократно мучил их и принуждал хулить Иисуса и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах». То, что Стефан не был единственным мучеником, видно из следующих слов Савла: «И, когда убивали их, я подавал на то голос» (Деян. 26:9—11).
В Это тревожное время Никодим бесстрашно исповедовал свою веру в распятого Спасителя. Член синедриона, он вместе с другими был потрясен учением Иисуса. Видя чудеса, совершаемые Христом, он уверовал в то, что этот Человек – от Бога. Но он был слишком горд, чтобы признаться в симпатиях Учителю из Галилеи, поэтому решил тайно побеседовать с Иисусом. Иисус раскрыл ему план спасения и Свою миссию в этом мире, однако Никодим еще колебался. Он сокрыл истину в своем сердце и в течение трех лет ничем ее не обнаруживал. Он не исповедовал Христа открыто, но все время препятствовал священникам в синедрионе осуществить план убийства Спасителя. Когда Христа все же вознесли на крест, Никодим вспомнил слова, сказанные ему в ночной беседе на Елеонской горе: «Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому» (Ин. 3:14); и он увидел в Иисусе Спасителя мира.
Вместе с Иосифом из Аримафеи Никодим взял на себя расходы по погребению Иисуса. Ученики побоялись открыто признать себя последователями Христа, а Никодим и Иосиф смело пришли в тот мрачный час, и помощь этих богатых и уважаемых людей оказалась весьма кстати. Они смогли сделать для своего умершего Учителя то, что не под силу было бедным ученикам; более того, их богатство и влияние во многом защитило учеников от злобы священников и правителей.
Теперь, когда иудеи пытались уничтожить зарождающуюся Церковь. Никодим выступил в ее защиту. Уже не осторожничая и не колеблясь, он поддержал учеников в их вере и своими средствами помог развиваться церкви в Иерусалиме и всему евангельскому делу в целом. Те, кто в былые дни оказывал ему почести, теперь презирали и гнали его, он обнищал в мире сем, однако непоколебимо отстаивал свою веру.
Гонения на Иерусалимскую церковь дали новый, сильный толчок евангельской работе. Проповеди имели здесь большой успех, и возникла опасность, что ученики надолго задержатся в этом городе и пренебрегут поручением Спасителя возвещать Евангелие миру. Забыв о том, что лучший способ противодействовать злу – это наступательное служение, они стали думать, что самое главное – защитить церковь в Иерусалиме от нападок врага, а не нести Евангелие тем, кто не слышал его. Они были склонны занять такую позицию, когда все довольствуются тем, что уже достигнуто. Чтобы рассеять Своих представителей по земле, где они могли бы служить людям, Бог допустил гонения на Свою Церковь. Изгнанные из Иерусалима верующие «ходили и благовествовали слово».
