Зачитывать заранее составленный итоговый приговор без всякого соотнесения с тем, что было высказано обвиняемыми – это разве не признак монологично—тоталитарного мышления? Есть ли на нашем ТВ более властный теледиктатор, чем супердемократ Познер?
А вот бывший замминистра образования Асмолов ратует за уроки толерантности (это была программа "Ночное время" на "Первом канале" в конце сентября 2004 года). Последняя фраза его выступления была просто гениальна. Она звучала так: "А вот если кто—то рядом живет и мыслит нетолерантно, то это нелюди". Ну как тут не вспомнить бессмертную фразу М.С. Горбачева, который на одном из пленумов ЦК в начале перестройки произнес следующий перл: "Так, товарищи, по вопросу о плюрализме двух мнений быть не может".
Увы, ТелеРоссия продолжает ту войну, которую Сталин прекратил в 1941—м году: войну против веры своего народа. Эту войну нам объявила Елена Боннер. Несмотря на то, что в августе 1991—го Патриарх Алексий однозначно выступил против путчистов, Боннер тут же обозначила нового врага: мол, коммунизм рухнул, и теперь главный враг демократии это Русская Православная Церковь.
Но сегодня все телевидение вновь кремлевское. Так какие же я должен делать выводы при созерцании экрана? Почему по прежнему ведущие ток—шоу подбираются по антиклерикальному признаку? Кстати, и в США политические симпатии телеэлиты весьма отличны от мнения обычных американцев. Телеэлита и там, и в России – таран, которым меньшинство растирает в пыль традиционные ценности большинства. Отчего—то эта информационная война с народом страны проживания телеведущих и называется "демократия".
В России телевидение – это, пожалуй, самый недемократический институт общества. Общество не имеет никакой возможности влиять на то, что там происходит. Это действительно "групповщинка", узкий круг лиц, принимающих решения. Для этих лиц Православие в лучшем случае – набор из пустых букв и звуков. В среднем – объект глухого раздражения. В худшем – объект целенаправленной агрессии.
Так отчего же путинский Кремль не убирает Познера с телеэкрана? Тоталитарно—нетерпимый либерализм (а именно это и есть Познер) в течение всего времени реформ был пропуском к профессии телеведущего. Готовность высмеять любую русскую святыню, возмутиться любым проявлением государственической мысли – эти критерии, похоже, тоже учитываются в останкинском "естественном отборе". И сегодня от тележурналиста на государственном канале нужно мужество, чтобы сказать доброе слово о Православии. Не верите? – Но вот слова Аркадия Мамонтова, который к Пасхе 2005 года для канала "Россия" снял фильм о св. Иоанне Кронштадтском: "Я знаю, что буду из—за этой программы иметь проблемы, но иду на это… Года два назад мы сделали программу ?Чек? про наркотики. Там впервые рассказали о православном центре, где наркоманов лечат верой. Через неделю после выхода программы уважаемый комментатор бросил фразу: ?Развели поповщину на государственном телевидении?"[17].
Полемика вокруг выставки "Осторожно, религия" показала, что для "уважаемых комментаторов", претендующих на роль лидеров интеллигентского сознания, никаких нравственных ограничений принципиально не существует. Хамство и кощунства допустимы, лишь бы они были выполнены "художественно". Их мир изоморфен, изопрофанен. В нем нет святынь, в нем можно все (кроме табуированной еврейской темы).
Если уж у нас телевидение снова государственное – то государство и должно изменить правила подбора теленянек. В конце концов у этих теленянек все равно не останется ни работы, ни аудитории после того, как на вымерших просторах России утвердится Московский Халифат.
Кремль собрал мощнейший информационный кулак. Но для чего?
Я считаю, что сосредоточение такого колоссального ресурса может быть оправдано только в одном случае: если сейчас эту мощь развернуть в сторону революции сознания, а именно, в пользу семейной системы ценностей.
Демографическая обстановка в России известна в кремлевских кабинетах. И там активно разрабатываются методы "повышения иммиграционного имиджа страны", чтобы привлечь больше иностранной рабочей силы. Но России нужны не чужие рабочие руки, а свои дети!
И до той поры, пока мощный информационный кулак, созданный Владимиром Путиным в результате зачисток телевизионных аулов еще в первый президентский срок, будет задействован исключительно для освещения его визитов и встреч, я буду считать, что власть мало беспокоит будущее страны. Я только тогда поверю в то, что Путин – русский президент, когда информационные ресурсы будут ориентированы на выживание русского народа.
Как телевидение может промывать мозги людям – показали и "оранжевая революция" Украины, и создание атмосферы тотального "одобрямса" отмене льгот российскому населению. Девяностые годы показали, что пиар может все и что даже за Бориса Ельцина можно голосовать несколько раз.
Ну хоть бы раз этот ресурс был задействован во благо народа! Надо всем информационным "дустом" – рекламным, телевизионным, школьным – травить главного врага русского народа, который уже третье поколение шепчет: "зачем нищету плодить!". Это смертоносное клише должно быть заменено другим, традиционным и в самом буквальном смысле жизнеутверждающим: "дети – богатство бедных".
Неужели союз государства, школы, Церкви и СМИ в этом вопросе не способен произвести такую революцию? Способен. Но государство ее и не хочет. "Тихо вымирайте и тихо голосуйте за нас. Когда вымрите – мы импортируем новых избирателей"…
Поэтому вопрос об основах православной культуры в школе для меня стал лакмусовой бумажкой, по которой я (как и многие религиозные люди) буду определять свое отношение к правящему режиму. Если цель правящей элиты – кушать не меньше, чем португальцы в 1999 году, то они—таки обеспечат безраздельный триумф китайской кухни от Магадана до Петербурга…
– Как же сделать привлекательными такие слова как «выжить» и «бедность»?
– Простого решения здесь нет, а сложное решение выглядит так: нужно менять систему ценностных ориентаций людей.
Важно поставить цель, а средства к ее достижению найдутся. Одно из них – смена стиля детских игрушек и рисунков в детских книгах. Например, в одном отношении мы должны вернуться к эпохе неолита. В курганах находят статуэтки неолитических богинь – таких пышнотелых женщин, с большим тазом, чтобы было удобно рожать, и конечно, большой грудью. Вот они и должны стать для нас идеалом женской красоты вместо тощей и узкобедрой куклы Барби. Нужно, чтобы и взрослые, и дети, понимали, что самая красивая женщина – с большим животиком, беременная. И еще – через все ток—шоу должен идти один месседж: ребенок рифмуется со словом радость, а не со словом бедность.
Надо поставить задачу, а не повторять, что это невозможно, при этом по—прежнему как на главную угрозу в области демографии и медицины указывая на СПИД, а сам страх перед СПИДом используя для рекламы контрацептивов и гомосексуализма (мол, голубые жертвы СПИДа тоже люди, достойные нашего внимания, общения и любви, и вообще это не плохо и не грешно быть голубыми, но, видите ли, эти мужественные люди избрали рискованную ориентацию…).
История второй мировой войны показывает, что народ решал невыполнимые задачи. Но для этого цель должна быть ясно определена. Никто же во время войны не слышал: "Ну, невозможно от Сталинграда дойти до Берлина, слишком большое расстояние". Не дошли бы, если бы так говорили. Если переводить современную ситуацию на язык военных действий, то и Москва, и Сталинград уже давно пали, и только где—то далеко, в районе Урала, есть слабое партизанское сопротивление, а все остальное уже "Франция Виши".
– Мы так далеко зашли в поисках демократии?
– Да. И это определяет некоторую расколотость в восприятии современной политики современным же русским православным человеком. Патриотизм – это аксиома русского православного сознания. Выводная из него теорема – поддержка сильного национального государства, государственническое мышление. Но сейчас у нас нет веры в то, что государство – наше. Наше не в смысле "церковное", но хотя бы – русское. Все отчетливее оно принимает черты колониальной администрации, управляемой из—за границы и ради интересов транснациональных монополий. И потому мы ждем, сможет ли Кремль не на словах и не стоянием в храмах перед телекамерами, а на деле доказать свой патриотизм.
– Посредством изменения информационной политики?
– Да – новой информационной и новой школьной политикой. Чтобы вернуть школу русскому народу, не нужно арестовывать олигархов (а уж тем более министров или учителей). Но все учебники должны быть переписаны с учетом одной сверхзадачи: после работы с ними должна оставаться решимость жить и любить в России.
Вот недавно в одной школе в ожидании урока я полистал учебник г. И. Годера. 5—й класс, "История древнего мира". Меня интересовала главка, посвященная рождению христианства. Книга не то что антицерковная, она антинаучная, хотя учебник образца 1997 года. Впечатление, что книга написана человеком, для которого христианство – что—то чужое, неведомое и холодное. Из того, как излагается христианство, дети никогда не смогут понять, что в нем привлекало людей. Все выхолощено, все сведено к классовой борьбе и пиару. Мол, в IV веке император Константин потому принял христианство, что понял, что христиане не революционеры и от них не исходит угрозы Римской империи. Доходит и до прямой лжи – когда утверждается, что якобы Первый Вселенский Собор, созванный Константином, определил, какие книги внести в состав Нового завета и какие отбросить. Это же просто сказка, которая кочует лишь по оккультно—теософской макулатуре.
