Так было вначале, так есть и должно быть доселе. Господь Иисус Христос воспитывает двенадцать апостолов; апостолы, по сошествии Святаго Духа, образуют Церковь, в коей сердце и душа едина, под их руководством и распоряжениями. И потом, по рассеянии по лицу земли на проповедь, где ни посеявали они семена веры, везде оставляли наставников и руководителей - пастырей и обязывали верных к решительному им повиновению, а на них самих налагали ответственность за души их. В такой именно силе выяснено пастырство в посланиях апостольских; в той же осталось оно понимаемым в Церкви. Посему в послании к Ефесеям святой Игнатий Богоносец увещевал пребывать в подчинении епископу и пресвитеру, для освящения, для того, чтобы, подобно струнам, стройно настроенным, стройно петь. Его Домовладыка посылает для управления домом Своим; смотрите на него как на Господа. Так это делалось и после. Епископ и пресвитеры - не немые свидетели спасения других и не голословные только проповедники пути спасенного, а действователи, возделывающие пасомых, как ниву. Для того-то впоследствии общим судом Церкви усвоены им известные права, с целию иметь в руках возможность спасать других, как бы от огня восхищающе.
Что настоятельство монастырское есть такого же свойства, видно само собою. В этом состоит существенное строение монастырского образа жизни и богоугождения. Вступающий в братство с тем условием и принимается, что не будет иметь воли своей и своего разума, а будет жить в беспрекословном повиновении и под руководством отца-настоятеля. Приходя в монастырь, говорят: спасти хочу душу. Настоятель есть также лицо, могущее управить во спасение; с этим условием он и избирается братиею, c этим они и предаются ему.
Старчество состоит в том, когда не настоятелю, а другому опытнейшему в обители или вне оной предают себя ищущие спасения. Большею частию на деле заменяют его ныне духовники, а в иных обителях старцы, коим благословлено открывать помыслы и на коих разделена бывает вся обитель. Завет друг с другом тут невидимый, совестный, но тем не менее сильный и плодоносный. У пустынников и отшельников это - единственный способ руководства, как видим из истории. К нему идет все то, что пишется в отечниках о послушании. Сила его действия, между прочим, зависит от того, что, не будучи гласно и официально, оно вызывает на большую откровенность и искренность. Посему ныне если есть руководство, то оно проявляется именно в этом виде.
Теперь вопрос - где и как найти руководителя - решается сам собою. Возьми того, кого Бог послал, и ему вверься, как учит святой Игнатий Богоносец. Показанные виды руководства обнимают все христианское жительство. Следовательно, кто бы ни был пробудившийся, он всегда имеет уже над собою руководителя. Кто пробудился в гражданской и общественной жизни, тот пусть следует руководству пастыря; кто - в монастыре, пусть вверится настоятелю или тому, кого он укажет. В немже кто звании призван есть, в том да пребывает и пользуется предлагаемым руководством, не перебегая своевольно из одного места и стада в другое, с кичением, презорством, тем более не оставляя себе самонадеянно своеобразного пути к совершенству. Это очень опасно и есть одно из кознодейств сатаны, что, покаявшись, человек, в чувстве нужды руководителя, хочет бежать от своего законного, не разобравши, не осмотревшись, не исследовавши. Пребывая в грехе, он не думал о спасении; также судил и о всех, всех ставил себе в уровень. Теперь, покаявшись и обратившись к Богу один, как ему кажется, думает, что другие все остались там, где он был прежде, то есть во мраке, в грехе, а сам он возник, приподнялся, вступил в свет Божий. Тогда как на самом деле он, может быть, впервые вступил на то поприще, на котором другие уже давно действуют и стяжали искусство, хотя внешно вращались, в обыкновенной жизни, с ним наряду. Тут очевидна уловка сатаны - оставить его без руководства, одному самому себе, следствием чего уж неизбежно падение и прелесть или переход с места на место, что расстраивает только, а не созидает. После сего покаявшемуся или восприявшему ревность о спасении души своей остается только возобновить союз, или завет, с отцом, который дается от Бога для устроения жизни в лице пастыря, или настоятеля, или духовника. Прежде он не думал об этом и, однако ж, был под ним, но внешно, по заведенному порядку; теперь пусть восстановит веру в истинное его значение и по вере сердечно соединяется с ним, то есть пусть придет и скажет: спаси, вверяюсь, буду обращаться со всякою нуждою, со всяким смущением - и уж потом и поступать так. Со стороны же тех лиц обязательство всегда состоит неизменным; из них никто не может и не должен отказываться от этого. Не должен ссылаться и на невозможность: стоишь на такой чреде, потому как хочешь, а выдерживай свое назначение. И пред Церковию, и пред судом Божиим, и пред судом людским это его дело. Он ответчик за всякую душу, тем более за ту, которая готова предаться ему и предается. При этом только может сказаться истинно и то, оставаться ли навсегда при таком отце. Неспособность руководить сейчас откроется, и добросовестный священник или духовник тотчас сознается: не могу брать этого на себя. После сего хоть и будет перемена, но она будет сделана законно и, главное, с совета. Не могущий может указать могущего, и дело это устроится по-Божьему, а не своевольно, не наобум.
Так бы должно. Но между тем не подлежит никакому сомнению, что очень часто те лица носят только имена своего звания, а не и силу его; часто пастырь - тать есть прелазяй инуде или волк в овечьей одежде; часто настоятель - простой корабельник, вместо кормчего, и старец - старец только по сединам. И это бывает или очевидно для всех, или очень невидно, глубоко скрыто под благовидною наружностию. Потому всегда есть опасность попасть вместо истинного руководителя на ложного и потерпеть потом вместо пользы - вред, вместо спасения - гибель. Неискусный кормчий губит корабль. Много потерпел я, говорил Петр Дамаскин, вреда от тех, к кому прибегал. Многие из старцев, говорит Кассиан, вместо окормления в отчаяние ввергали обращавшихся к ним - и приводит на то примеры. Такие жалобы во всякое время можно слышать и встречать. Одно слово "живи, как живешь" или "что много затевать" - сильно погасить все усердие и, следовательно, опять вринуть бедного, лишь опомнившегося, в то же. Спрашивается: как же поступить в таком случае человеку, который сознает нужду в руководстве и опасность крайнюю оставаться без него, знает также обязанность обращаться именно к тому и тому, а между тем не без основания может страшиться, не потерпеть бы вреда, не быть бы столкнуту опять в пропасть прежнюю?
С другой стороны, нередко - а то и часто - и те, кои стоят на чреде руководителей, вполне сознают свое значение, всю силу обязательства и великость лежащей на них ответственности, имеют усердие, горят ревностию быть тем, чем должны быть, а между тем, по своему духовному возрасту, видят, что еще далеко отстоят от того, чтобы могли безошибочно, как надлежит, руководить других. По неопытности же и безвестности пути, коим должны вести других, справедливо могут опасаться, не сгубить бы других из ревности к их спасению и вместо управления не ввесть их в заблуждение. Спрашивается: как поступить ему в таком случае? Как руководить, сознавая себя неспособным к тому, не достигшим в ту меру?
Очевидно, что тот и другой вопрос прямо касается настоящего порядка вещей. Без руководства нельзя. Но в истинном виде оно очень возвышенно и оскудевает в настоящее время. Спрашивается: как быть именно нам? Куда обратиться - и ищущему руководства, и нареченному быть руководителем?
Что касается до первого вопроса, то в отношении к нему можно приложить мудрое правило святых отец: все делать с пожданием, в богопреданности. Не должно уклоняться, как прежде видели, от нареченных руководителей, но можно не вдаваться им всецело, тотчас, а ждать особенного в этом случае устроения Божия, особенного мановения, сердечного склонения, состоя между тем в преданности в волю Божию, в молитвенном, болезненном взывании к Нему, чтобы Он Сам указал нам путь. Итак, опасаясь прельщения, взывай с болезнию к Богу, да скажет Он путь, воньже пойдеши, всецело предаваясь, в крепком уповании, Его промыслительному попечению,- и Господь никогда не оставит. Священник или настоятель иногда ни для кого не полезен, а для иного единственно он и полезен. Сам изменяется при нем, откуда мудрость берется - и устрояется спасение от Господа и там, где не чается. Вся сила здесь в решительной преданности в волю Бога, всем хотящего спастися. Святой Дорофей решает этот вопрос именно таким образом. Если, говорит, кто не имеет человека, у которого бы спросить мог совета, то что в таком случае делать? Если кто истинно, всем сердцем взыщет воли Божией, то Бог никогда не оставит его, но всяким образом будет руководить его по воле Своей. Если же кто не будет искренно искать воли Божией, то, хотя бы он пошел и к пророку - и самому пророку внушит Бог отвечать ему по желанию развращенного его сердца, как говорит Писание: и пророк аще прельстится… речет слово, Аз Господь прельстих пророка того (поучение 5). Так говорит и Лествичник. Но и тогда, когда ясно видишь, что нареченный не полезен тебе, не решает сомнений, не дает совета, вообще не созидает по неопытности или по невниманию,- не спеши оставлять его или переменять. Ибо на кого переменишь? Около тебя все так же безвестны, как и этот, а этого Бог дал. Он Богом тебе указан, ибо все наше от Бога; а другой что нам! Но как же быть тут? Нужда. Чувствуй ее, боли, сильно вопи к Богу, прося Его не оставить в опасности и не предать прелести: или сего настави, или укажи иного,- а сам все будь под ним, с пожданием, терпением, вопиянием. Что же делать под ним? Ведь надо же действовать во спасение? Надо. Но порядок благочестной жизни известен; ходи в нем и будь покоен. Этого на первый раз предостаточно. У покаявшегося все покрыто мраком безвестности, неопределенности. Пусть не выдвигается из своего, промыслом устроенного, порядка. Это смиреннее, безопаснее, прочнее. Кто во мраке, тот лучше делает, оставаясь на одном месте, нежели перебегая с места на место, ибо может статься, что в яму упадет. Предпринимать что-нибудь особенное, отличное, великое очень опасно; оставайся смиренно в простоте. Начнешь с самого начала переменять - уж и не остановишься. В мыслях можно, положим, прилепиться к другому, но опять к тому, кого Бог пошлет; можно даже искать его деятельно, особенно молитвенно, да укажет Сам Господь, но все же ждать и терпеть, пока придет указание решительное. Богом дан - не противься, не суди, не пренебрегай. От Бога жди иного. Не оставит Господь, а даст, если нужно.
