188
В рукописном экземпляре далее по центру страницы Флоренский записал карандашом: «(до сих пор? 1-й час)».—109.
Соловьев В. С. Собр. соч.: В 10 т. Т. 10. 2-е изд. СПб., 1913. С. 155 = Соловьев В. С. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1990. С. 701.— НО.
предвосхищение основания; логическая ошибка, заключающаяся в скрытом допущении недоказанной предпосылки для доказательства (лат.).—ИЗ.
до опыта (лат.).—114.
Ср.: Ин. 14, 2.—115.
Слова в квадратных скобках вписаны Флоренским в машинописный экземпляр карандашом. Термин «Иоаннов критерий» употреблен в письме кн. Ε. Н. Трубецкого к Флоренскому от 30 марта 1917 г.: «Вспомните еще раз Иоаннов критерий Христа, пришедшего во плоти» (Переписка князя Евгения Николаевича Трубецкого и священника Павла Флоренского//Вопросы философии. 1989. № 12. С. 106). Понимание Иоаннова критерия раскрыто в книге Трубецкого «Смысл жизни» и основано на месте из «Первого соборного послания святого апостола Иоанна Богослова»: «Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире» (1 Ин. 4, 2—3). Трубецкой так истолковывает этот критерий: «Апостол требует, чтобы Христос, пришедший во плоти, был для нас не только внешним откровением, но и внутренним переживанием; только через это внутреннее переживание мы можем распознать Духа Божия и духа заблуждения» (Кн. Трубецкой Ε. Н. Смысл жизни. М., 1918. С. 188). О том же в 1923 г. писал Флоренский: «Если в области культуры мы не со Христом, то мы неминуемо — против Христа, ибо в жизни нет и не может быть нейтралитета в отношении Бога... Культура определяется в главнейших своих линиях и в малейших частностях установкою нашего сознания, то есть тою путеводною звездою, по которой распознаем мы свое место в жизни. Христианский мир во лит установить свое сознание на Христе, Сыне Божисм, во плоти пришедшем» (Священник Павел Флоренский. Записка о христианстве и культуре // Священник Павел Флоренский. Соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1996. С. 550—551).— 775.
Из Символа веры II Вселенского собора//Книга правил святых апостолов, Святых Соборов Вселенских и Поместных и святых отец. М., 1893. С. Α.—116.
Ср.: Ин. 1, 3.—116.
Слова в квадратных скобках вписаны Флоренским карандашом в машинописный экземпляр. Основное определение символа Флоренский дал в работе «Имеславие как философская предпосылка» (1922): «Бытие, которое больше самого с е бя—таково основное определение символа. Символ — это нечто являющее собою то, что не есть он сам, большее его, и, однако, существенно чрез него объявляющееся» (Священник Павел Флоренский. Соч.: В 4 т. Т. 3 (1). М, 1999. С. 257).—116.
Главный герой романа Жюля Верна «Путешествия и приключения капитана Гаттераса» (1866).—117.
В квадратных скобках приводится вариант машинописного экземпляра, который Флоренский правил, вероятно, не заглядывая в рукописный оригинал. В рукописном экземпляре машинистка не разобрала несколько слов и одно слово пропустила, другое напечатала ошибочно, что вынудило Флоренского делать правку. Вариант рукописного экземпляра: «И если скажете, что распознаем по светилам, то опятьтаки светила должны быть узнаны, названы, выделены—словом, должны быть окультурены».—118.
Ср. прошение из 7-й утренней молитвы «песнь полунощная, ко Пресвятей Богородице»: «Превышшая ангел, мирскаго мя превышша слития сотвори»//Иерейский молитвослов. М., 1907. II. 8 об.—118.
В рукописном экземпляре: «сопричисление».—118.
Английский текст в 1-м акте, 5-й сцене: «The time is of joint...» (Шекспир. Гамлет. Избранные переводы. Μ., 1985. С. 50). Флоренский привел перевод Н. Кетчера по изданию: Драматические произведения Шекспира. М., 1873. Ч. 7. С. 125. Трагедии Шекспира посвящена работа Флоренского «Гамлет», написанная в 1905 г. См.: Священник Павел Флоренский. Соч.: В 4 т. Т. 1. М., 1994. С. 250--280.—120.
Слово в квадратных скобках находится в рукописном экземпляре.—121.
В рукописном экземпляре оставлено чистое место для вписки термина «трансцендентный» на немецком языке.—121.
после таинства, после святого (лат.), т. е. после преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы.—122.
Манфред и Фауст—герои одноименных произведений Байрона и Гете.—122.
Начиная со слова «επιφάνεια» текст представляет собой конспективную запись статьи М. Ростовцева «Сириек—историк Херсонеса Таврического». В папке Флоренского «Антроподицея. Материалы и заметки» среди материалов, относящихся к «Философии культа», находились материалы незавершенной статьи «Ноумены и феномены», которая предполагалась им для публикации в т. XII собрания сочинений «Из истории философской терминологии». Среди выписок к статье «Ноумены и феномены» находится нижеприводимая, которая и объясняет конспективную запись комментируемого отрывка. Далее см. 'Επιφάνεια в ПРИЛОЖЕНИИ
Текст в квадратных скобках находится лишь в рукописи, а в машинописном экземпляре для него было оставлено чистое место. Вероятно, Флоренский надеялся довести эти терминологические заметки до более литературной формы, а потом впечатать отредактированный текст в машинописный экземпляр. Сам заголовок «Философская терминология» находится только в машинописном экземпляре. В конце лекции III «Культ и философия» Флоренский вложил в тетрадь выписку, касающуюся особенностей греческого языка. Вероятно, он предполагал использовать ее при работе над «Философской терминологией». Поскольку место включения этой выписки в текст не обозначено, приводим ее в данном примечании:
«<Ά$άνατον благоволят отцы переводчики проверить на следующей) скале:
νέον—καινόν—ξένον—άλλότριον
Переводы Novum Testamentum, Uusi Testamentii, Новый Завет, не из счастливых; в подлинном ведь не Νέα, а Καινή.
Νέον, новое только хронологически, молодое, которое некогда и состарится;
καινόν, новое качественно, которое не стареет никогда.
Когда на столе в первый раз в данном году появляются огурцы, картофель, деревня зовет эти плоды «новая новинка», νέον. Зимою эти же самые огурцы и картофель будут уже не νέον.
Когда садовник различными удобрениями, поливкою, прививками добился того, что яблоня принесла яблоко или особенно большое, или неизвестного ранее вкуса, это яблоко уже καινόν. Лучи Рентгена — καινόν, пока наука различает их как особый класс, от известных доселе лучей световых, тепловых, химических. Луч Рентгена, по этой стороне, будет καινόν и в 2898 г.
Дух, так сказать, пришпоривает природу, чтобы вырвать у нее что-либо καινόν, тогда как сама по себе она, при правильном круговороте явлений, способна давать, во время свое, только нечто νέον.
Продолжением καινόν являются ξένον и άλλότριον; здесь неестественное граничит уже с противоестественным. Различие ξένον и άλλότριον метко выражено в ирмосе:
Чужде, άλλότριον, матерем девство (β), И странно, ξένον, девам деторождение (а).
Ср. «Мати (а) убо позналася еси паче естества, ύπέρ φύσιν,
пребыла же еси дева (β) п а ч е слова и разума, υπέρ λόγον και έννοια v.
Дева еще не мать: мать уже не дева.
Дева, когда родит, не будет девою; мать уже перестала быть девою.
В «странном», ξένον, известные нам законы природы побеждаются или будут побеждены (а будущее всегда закрыто от нас дымкою, как неизвестное): в «чуждем»; άλλότριον они уже побеждены (на прошедшее мы привыкли смотреть, как на вполне нам известное); и побеждены не только законы природы, но и самый наш разум, наша логика, наша манера — понимать вещи, выработавшая аксиому: «factum infectum fieri nequit»: девство матери отменяет совершившийся факт (при нашем способе понимания мы говорим: «перестала быть», а не «перестанет быть»)».
(Ученые заметки и письма проф. В. В. Болотова, относящиеся к сношениям его с Комиссией по переводу богослужебных книг на финский язык//Христианское чтение. 1906. № 5. С. 681—682).—722.
Ср.: 1 Кор. 16, 22: «Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема [да будет отлучен]; маран-афа [Господь наш грядет]».—122.
Ср.: «В христианстве нравственность занимает первенствующее место. В полноте своего исторического развития христианство многосторонне: в нем есть метафизика, культ, право, административный строй, как и в других религиях. Но в христианстве нет места отрешенной метафизике, отвлеченному гносису <...> Учение Христа есть единственное из всех религиозных учений потому, что в нем метафизические основы имеют всецело нравственное значение. Нет в христианстве места магическому, отрешенному от нравственных основ, культу, самодовлеющей дисциплине и строго юридическому <...> Христианство в религиозной абсолютности добра, в абсолютной ценности личности <...> Хотя и существует некоторая схема спасения и, возможно, указание относящихся сюда правил, однако основною остается неисследимость духовной жизни, разнообразие путей спасения,— последнею остается мысль об интимности спасения, об одинокости духовной жизни <...> Между сокровенною метафизически-благодатною сферою и лично-сознательною сферою нравственного очищения, личного аскетизма, лежит третья сфера жизни—природно-исторических законов, природно-общественных форм: эта сфера жизни не изменяется в своей видимости метафизически-благодатным действием и не затрагивается в своей сущности личным аскетизмом <...> Но христианской идеи семьи и государства нет, и христианский семейно-государственный быт невозможен» (Тареев Μ. М. Церковность//Основы христианства. Религиозная жизнь. Том дополнительный. Сергиев Посад, 1910. С. 188, 218, 231). См. также: Тареев Μ. Μ. Основы христианства. Т. 1—4. Сергиев Посад, 1908.—123.
