Но кроме этой догматическо-канонической стороны спора нельзя не отметить, что и философски хомяковское толкование термина «пресуществление», как якобы содержащего в себе понятие о «чуде атомистической химии», не есть учение католическое, хотя, быть может, какиелибо богословы и впадали в подобное нечестие. Но это нечестивое воззрение именно и есть отрицание пресуществления, ибо в «атомистической химии», хотя бы и чудесной, существо материи, субстанция материальная, остается неизменной, не пресуществляется, а изменяются одни только акциденции, одни виды; в пресуществлении же меняется существо, а акциденции, виды пребывают. Хомяков не мог не понимать этого извращения понятий, но, вместо того чтобы обличить ложное словоупотребление и восстановить правое, он предпочел легчайший путь — простого отказа от церковного достояния, подобно тому как полуарианствующие избегали термина «единосущный», между прочим, на том фальшивом основании, что такой термин ложно употребляли гностики. Впрочем, утверждение о действительности указанного выше злоупотребления термином «пресуществление» пусть остается на совести его высказывающих: хоть и латинян, но нельзя же по наущению протестантов, явных врагов Церкви, обвинять в любой нелепости. Во всяком случае, воинствующим на пресуществление следовало бы оговорить, что, по вере церковной, «словом пресуществление (ττ μετουσίωσις λέζει, verbo transsubstantionis) не объясняется образ, которым хлеб и вино претворяются (μεταποιούνται, convertuntur) в Тело и Кровь Господню; ибо сего нельзя постичь никому, кроме самого Бога, и усилия желающих постичь сие могут быть следствием только безумия и нечестия, но показывается только то, что хлеб и вино, по освящении, прелагаются в Тело и Кровь Господню не образно, не символически, не преизбытком благодати, не сообщением или наитием единой Божественности Единородного, и не случайная какая-либо принадлежность (акциденция) хлеба и вина прелагается в случайную принадлежность (в акциденцию) Тела и Крови Христовой, каким-либо изменением или смешением, но, как выше сказано, истинно, действительно и существенно хлеб бывает самым истинным Телом Господним, а вино самою Кровью Господнею< Исповедание патр. Досифея, чл. XVII.> —ό&ρτος και όοονος μετά τον αγιασμό ν ού τυπικώς ουδ* είκονικώς ούδέ χάριτι υπερβαλλούση, ττ| κοινωνίρ ή xfj παρουσία της Οεότητος, μόνης τού μονογενούς μεταβάλλεται εις τό σώμα και αίμα τού κυρίου, ουδέ συμβεβηκός τι τού άρτου και τού οίνου εις συμβεβηκός τι τού σώματος και αίματος τού Χριστού κατά τινα τροπήν ή αλλοίωσιν μεταποεΐται, άλλ' αληθώς και πραγματικώς και ούσιωδώς γίνεται ό μεν άρτος αύτό τό αληθές τού κυρίου σώμα, ό δ1 οίνος αυτό, τού κυρίου αιμα, ώς εϊρηται ανωτέρω»<Kimme!—Monumenta fidei Eccl. Orient. Pars, I, p. 462. >.
Таким образом, все те опасности, на которые указывают противники термина «пресуществление». Церковью были предусмотрены, оговорены и классифицированы; и все же, несмотря на это, слово «пресуществление» неоднократно употреблено в местах, существеннейших по своему значению. В частности, должно отметить, что этот термин кажется Хомякову и его последователям в этом вопросе—вносящим «схоластические определения». Как будто философский язык не есть вообще вид языка и как будто сам Хомяков не пользуется всякими философскими определениями, своими и чужими, схоластическими и гегельянскими! Ссылаться на схоластичность определений как таковую, не указывая, чем именно данные определения плохи, это значит в основе протестовать против какого бы то ни было богословия, в том числе и хомяковского. И если бы святые отцы стояли на точке зрения этого бессловесия, то не могло бы быть и Символа веры. Но Хомяков защищает алогизм, коль скоро идет речь о таинствах, с которыми он вообще не совсем ладит, ибо тут ему мерещится призрак «кушитства», и сам же рассуждает о догматах веры, включительно до тайны Пресвятой Троицы, когда горнее рассматривается вне его отношения к дольнему, т. е. рассматривается как понятие, а не как жизнь. Следовательно, не алогизм как таковой привлекает Хомякова, а отталкивает конкретность и непосредственность духовного мира, открывающегося в богослужении. Эти-то бесплотность и бескровность,—вероятно, гегелевская зараза,— были в известной мере болезнью раннего славянофильства». Священник Павел Флоренский. Соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1996. С. 300—305.—277.
Скрижаль. М., 1656. С. 103 (глава 30).— 277.
См.: Чин благословения колива, си есть кутии, или вареной пшеници с медом смешаной // Требник митрополита Петра Могилы. Ч. 2. Киев, 1646. С. 223—224.—277.
Триодион, сиесть Трипеснец [Триодь Постная]. М., 1897. В пяток 1 -я седмицы вечера «по заамвонной молитве поем настоящий молебный канон святаго Феодора» (л. 131 об.). «Таже молитву над коливом, благословение колива» (л. 134 об.). В субботу 1-ю святых постов, «на трапезе чтем слово похвальное о святем Феодоре, святаго Григория Нисского... Причащаемся же... и колива» (л. 143).—277.
Требник: В 2 ч. Ч. 2. М., 1915. Л. 27 об.—28.—277.
Ср.: «Аминь, аминь, глаголю вам: аще зерно пшенично пад на земли не умрет, то едино пребывает; аще же умрет, мног плод сотворит» (Ин. 12, 24).—278.
В рукописи Огневой и в машинописном экземпляре нумерация § 28, 29, 30, 32 отсутствует, а § 31 стоит непосредственно перед § 33, поэтому § 28—32 проставлены ред.—278.
В рукописи Огневой и в машинописном экземпляре оставлено чистое место для вписки цитаты.—281.
Ср.: 1 Кор. 15, 50.—282.
См. анонимную статью митрополита Филарета (Дроздова) «О стологадании (выписка из письма от 29 октября 1853 г.)»//Прибавления к изданию творений святых отцов в русском переводе. Ч. 12. М., 1853. С. 640—646; письмо митрополита Филарета к обер-прокурору Святейшего Синода графу А. П. Толстому от 25 января 1859 г.//Письма Филарета, митрополита Московского и Коломенского, к высочайшим особам и разным другим лицам. Собраны и изданы Саввою, архиепископом Тверским и Кашинским. Ч. 2. Тверь, 1888. С. 77—78; Письма митрополита Московского Филарета к наместнику Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандриту Антонию. Ч. 3. М., 1883. С. 230, 232, 240, 245, 250—251, 258—259, 299; Ч. 4. М., 1884. С. 426.—282.
Из стихотворения К. Д. Бальмонта «Конец мира. Сонет» из сб. «Горящие здания» (1900).— 282.
В рукописи Огневой и в машинописном экземпляре данное предложение содержит много несогласований: «Эта черная «злодати» привлекаемой в известных случаях, завладевающей положением, отращивающей себе органы выразительности, определяется, однако, вовсе не непременно и не только злою волею талмотурга, но пущенным в ход посредствами, имеющими каждое соответствующее и его духовной природе избирательное поглощение тех или иных духовных энергий, и, как сказано, невежественное и самоуверенное пользование известными средами и действиями может вполне расшибить, по пословице, лоб кое-кому, хотя бы и на молитве». Исправлено ред.—283.
В рукописи Огневой и в машинописном экземпляре оставлено чистое место для вписки соответствующей молитвы. Цит.: Требник: В 2 ч. Ч. 1. М., 1915. Л. 236 об., 237. См. также: Чин благословения роев пчельных, во улия нова всажденных//Там же. Л. 238—239.—283.
«Пророческое животное» — источник выражения не ясен.
В архиве свящ. Павла Флоренского сохранился листок с записью:
«Лети, лети, леток,
С запада на восток.
Лети, взвивайся.
Никому не давайся.
Дайся тому,
Кто мил сердцу моему.
NB. Представление о душе пчелы или душе—летящем существе».—283.
Служебник. Изд. 6-е. СПб., 1905. С. 171 —172.
В рукописи Огневой и в машинописном экземпляре оставлено чистое место. Уточнение дат произведено на основании следующего.
В церкви Убежища сестер милосердия Красного Креста в честь равноапостольной Марии Магдалины священник Павел Флоренский служил со всенощной под Воздвижение Честного Креста (вечер) 27 сентября 1912 г. Далее речь идет о друге Сергее Семеновиче Троицком, убитом в Тифлисе 2 октября 1910 г. (см.: Сборник, посвященный памяти С. С. Троицкого. Тифлис, 1912). Таким образом, данное событие могло произойти 2 октября в период 1912—1917 гг. Учитывая, что 1) отец Павел служил в домовом храме по воскресным и праздничным дням,
2) на 2 октября не приходится общезначимого церковного праздника,
3) накануне, 1 октября, должна была служиться служба в честь Покрова Пресвятой Богородицы—служба 2 октября должна была совершаться в воскресный день. В возможный для этого период времени (1912— 1917) 2 октября приходилось на воскресенье в 1916 г.
