И тут природа ставит естественный придел. Часть людей — к счастью, небольшая — оказывается не способной, не годной к современному труду, превращается в паразитов, живущих трудом других. И есть высшая справедливость в сложившемся рациональном использовании их в целях всего человечества. Каждому свое — другого не дано!».
— Аргументы Йорга: помню. А ты: высказывание Норберта Винера?
— Конечно: как и всё остальное. Иначе поручили бы другому провести переговоры с тобой, чтобы понять, на каких позициях ты находишься?
— На прежних, как видишь.
— Жаль! Сколько-то надеялись, что после возвращения тебе похищенного Пятым авторства займешь достойное тебя место в Комитете координации. Это еще и сейчас не поздно.
— Ты уполномочен снова предложить мне это?
— Пойми: иначе тебя не ждет ничего хорошего.
— А именно?
— Требование бойкота.
— По обвинению в чем?
— В попытках ознакомить некоторое количество студентов и универсантов с тем, что им ни в коем случае незачем знать. Произведенных с твоего радиобраслета тобой или скрывающимися универсантами Горглом и Сиглл. Хотя и неудачных.
— Неудачных?
— Да, к твоему сведению. Все получившие сообщение того содержания были сразу ликвидированы — до того, как успели передать его кому-нибудь дальше. В случае повторения попыток будет неукоснительно делаться то же самое.
— И что еще?
— Стремление навязать Гардрару атавистические взгляды Земли. Поэтому твоим любимым землянам предложат покинуть Гардрар — как можно скорей.
Но требование бойкота будет поставлено для всех — не только для тебя. Для Лима, в частности, и за попытку сотворить собственного ребенка с примитивой. Такого можно считать отбракованным еще до рождения.
Альтернативой этого, однако, может стать ваше возвращение с землянами на Зрыыр, где сможете жить, как они. А нам не мешать жить по-своему.
Вам есть, о чем подумать.
— Согласен: есть. Подумаем: не торопясь.
— Лим, необходимо поговорить — очень срочно.
— Я слушаю тебя.
— Не по связи.
— Понял. Приходи.
… Постучав, Конбр вошел и увидел, что Лим держит, счастливо улыбаясь, руку на животе у Цангл. Такая же улыбка была и на её лице, когда обернулась поздороваться с Конбром.
— Он уже толкает ножкой, достопочтенный Конбр. Шевелится!
Лим прижал палец к губам, глазами показывая на выход.
— Она стала понимать всё больше. Не хочу её волновать: ей сейчас нельзя.
— Конечно: новости серьезные.
— Что: собеседование состоялось?
— А как же! — он дал прослушать Лиму запись.
— Погр?! Никак не ждал, что это будет кто-то из зрыырцев. Тем более, Погр так активно всем тогда интересовался. Но почему-то и он примкнул к нашим врагам.
— Насколько его знаю, это может быть и не совсем так: он предпочитает всегда вести свою собственную игру. Да и не в нем сейчас дело.
— Безусловно. А оно более чем серьезно: Комитет, в отличие от бывушего Децемвирата, слишком в курсе того, что может ожидать его в результате наших действий. Они хотят заранее предупредить события: уже приготовились к бою.
— О чем и поставили в известность. Ну, что ж: надо только успеть опередить их.
— Но как? Они не остановятся ни перед чем: уничтожили сразу тех, кто успел узнать о своей участи, и дальше еще тщательнее будут следить за самыми малейшими попытками. Но…
— Что?
— Самые первые из них живы. Кто лучше их знает, что еще можно предпринять в их среде? Может быть, они и натолкнут на дельную мысль.
— Пожалуй. Поговорим с ними: с остальными нашими потом.
Убежище Горгла и Сингл находилось в конце пещеры, уходящей далеко — на глубину нескольких киломертов, куда не проникали никакие радиосигналы. Конбр оборудовал его вход мощной защитой: при приближении менее чем на пятьсот мертов включалось энергетическое поле, сразу создававшее температуру, которую не в состоянии перенести никакие роботы.
К удивлению пришедших, там находился еще и Марк: несмотря на все предупреждения Конбра.
— Почему ты здесь? Я тебя разве не просил быть предельно осторожным в отношении самого себя? И даже в отношении осложнения отношений со всеми землянами?
— Не ругайте его, достопочтенный: мы его просили прийти, — вступилась за него Сиглл. — Он рассказывает нам о своей родной планете. И о том, что там происходило: нам надо знать.
… Новость о том, что все получившие его сообщения были убиты потрясло Горгла:
— Я же сумел проникнуть в систему слежки: запустил им такой вирус, что программа — стопроцентно — уже не работала.
— А если у них в запасе оказалась другая: включившаяся, когда та обрушилась? — предположила Сиглл. — Там тоже не придурки.
— Но выходит, что с помощью электронной связи или интернета у нас вряд ли получится, — подытожил Лим. — Но как иначе?
— А более примитивным способом, — сразу предложил Марк.
— Каким?
— Помните, как задерживали возвращение на Землю космического спасателя N2 Ги, чтобы к началу дискуссии о социальном неравенстве успело родить собственных детей наибольшее количество женщин?
— Да, — подтвердили все.
— Просьбу сделать это передали на космическую станцию, где проходил лечение Ги, так, что противники моего деда ничего об этом не узнали. Потому что не пользовались радиосвязью — все было передано лично, через космонавтов, улетавших в Малый космос, и дальше по цепочке.
— Но если без связи, то как? Вариант, безусловно, надежный, но и, конечно, гораздо более опасный. Надо тщательно его продумать, — отреагировал Лим.
— Но другого мы ничего сейчас не придумаем, — сразу поддержала Сиглл.
— Надо вручать чипы с информацией, которую пересылали по связи, — предложил Горгл. — Так: в лабораторих — раз, у дверей комнат — два, в столовых — три… Ну, где еще? Подскажи-ка, подруга! Давай: ты у нас головастенькая.
— А если там, где можно будет и поговорить предварительно: чтобы не ошарашить сразу? Еще и с достаточным количеством одновременно?
— Давай, давай! Где, конкретно: не томи?
— Да в лупанаре[8] же: где еще? Подходит?
— Еще как: блестяще! Сегодня же и пойду.
— Один? Одного я тебя не пущу: пойдешь только со мной.
— И под моей охраной. Лим, за тобой техническое обеспечение: побольше чипов.
— Проблемы не будет.
Лупанар, в котором появились двое универсантов в сопровождении педагога — судя по небольшим выпуклостям под комбинезоном, людхи — был полон. Переходя из салона в салон, они выбрали тот, в котором было больше, судя по комбинезонам, и студентов и универсантов.
Универсанты сели ближе к центру салона, сопровождающая — у самого входа. Поначалу на них не обратили внимания: продолжали разговаривать, потягивая из трубочек, воткнутых в мякоть лиловых спелых парльсинов, кисловато освежающий и слегка дурманящий сок. Входили и выходили наложницы, крутобедрые и полногрудые, и мускулистые наложники, время от времени распахивающие свои накидки, чтобы продемонстрировать обнаженное тело. Иногда, подчиняясь чьему-то взгляду, подходили ближе и уходили с взявшим их за руку.
А пришедшая с универсантами людха-педагог сразу же стала дремать. Это кое-кому показалось смешным. И универсантов спросили:
— Натворили что: почему позволили прийти только с сопровождением?
— Было дело. Если интересно, расскажем: пусть только совсем уснет.
Будто в ответ стал раздаваться легкий храп, быстро усилившийся.
— Ну, давай: не томи! Спит уже.
— Застукали нас на одном деле: захотели проверить кое-что. Есть, оказывается, такая вещь: отбраковка. Причем ничего иного, а нас самих: тех, кто еще учится.
— Что? Что? — сразу навострили уши несколько сидящих рядом. — Какая еще отбраковка?
— По уровню способностей. Если они не превосходят способности роботов, то дело швах: дальше учиться не будет.
— А что будет делать тогда?
— Ничего! Совсем ничего: будут ликвидированы — физически уничтожены, то есть — за дальнейшей ненадобностью.
— А не врешь часом? Плохо что-то верится.
— Вот и захотели проверить. Посуди же: если правда, то любому из нас может грозить такое — а жить кто не хочет?
— Проверить: как?
— А нам подсказали. Ну, мы и проверили.
— И как? — оказывается, слушали уже все в салоне.
— Вызывали на связь хуже всех успевавших, с которыми учились.
— И что?
— Сделали одиннадцать контрольных вызовов — десять я, она один: ответов — ни одного. У меня после десятого — сплошной свист: вызовы больше не проходили.
— И что потом?
— Потом — совсем весело. Связались с ним… — показал Горгл на Конбра, уже открывшего глаза: сна ни в одном не было.
